и мужского пола, с соответствующим достоинством. Ан, нет, не появляется рыцарь, все какие-то бродяги попадаются.
- Ты больно не умничай, - ухмыльнулась фея, - сейчас только свистну, паук придет, посмотрит, что там у тебя за достоинство под доспехами. Как устрицу тебя разломит и …
- Ай-яй-яй! – притворно заплакал пленник. – Значит как устрицу? А я то думал, ты обрадуешься, выпьем с тобой, побеседуем, подарок тебе принес …
- Какой еще подарок? – заинтересовалась Херменгильда. – От тебя с твоим Звездочетом только гадостей можно ожидать. Заточили бедную женщину в собственном дому, под домашним арестом, можно сказать, тьфу! Пауку свои подарки будешь дарить!
Джозеф залез в карман и вытащил на свет знакомый читателю мешочек из монастыря торговцев дурью.
- А твой паучок тоже не дурак побаловаться? Тебе привет от дона Модестуса.
Глаза Херменгильды вспыхнули дьявольским огнем. Джозеф даже зажмурился.
- Дай сюда, - приказала фея, протягивая руку, - быстро!
Джозеф спрятал мешочек и закачался на паутине.
- Обрадовалась? То-то! Извлекай меня отсюда.
Херменгильда слегка зарычала и хлопнула в ладоши, паутина подбросила Джозефа и в мгновения ока он оказался на площадке подле красивого кресла, на котором восседала безногая фея.
- Так-то лучше, - удовлетворенно произнес Джозеф, отдуваясь. – Значит, все-таки побеседуем? – его расчет оправдался: при виде наркотика фея стала сама любезность, но Джозеф знал, что если отдать его Херменгильде раньше времени, то его жизнь не будет стоить ни гроша.
- Коньяк? Ром? – тоном дрессированного официанта поинтересовалась фея.
- Ром, - кивнул Джозеф, - в одном бокале и только после Вас.
- Какие мы предусмотрительные, - прошипела Херменгильда и поехала в кресле по дворцу.
Джозеф двинулся следом. Они расположились в не убранном будуаре, по очереди выпили из старинного позолоченного кубка, и Джозеф спросил.
- Открой мне тайну, великая фея, кто эти добрые люди, что усеяли своими костями твою плодородную землю?
- А-а, - отмахнулась фея, - не обращай внимания, просто мне скучно. Знаешь, со скуки многие женщины творят глупости, вот и я ступила на этот путь. А что мне было делать? Вы меня изолировали, привязали к замку, а мне теперь что, помирать от старости?
- Ну, до этого скажем далеко, - Джозеф отпустил комплимент. – Ты сама их создала?
- Разумеется, - кивнула фея, - потешилась вдоволь, столкнула как голодных собак.
- А причина войны, разумеется, ты?
Херменгильда гордо кивнула.
- Их предводители не поделили мою благосклонность. Извини, что у меня не прибрано. Лень было уничтожать их кости. Пусть это сделает ветер, будет и ему работа. А у меня, знаешь, хандра …
- Догадываюсь, - улыбнулся Джозеф, - ну, ладно, возьми, - он вынул из кармана заблаговременно приготовленный пакетик с одноразовой дозой.
- А остальное? – сверкнула глазами фея, хватая пакетик.
- Растяни удовольствие, - продолжая улыбаться, ответил Джозеф, - всему свое время.
Через несколько минут на лице Херменгильды разлилось неземное блаженство.
- Я всегда говорила, что ты настоящий кавалер, знающий толк в женских слабостях, не то, что твой друг Звездочет, ты всегда мне нравился, - фея томно потянулась, - еще рому?
Через несколько часов Джозеф покидал владения удовлетворенной Херменгильды, заручившись ее поддержкой в свете тех дел, которые предстояло выполнить ему и Звездочету в их нелегкой миссии. Фея оправдала его надежды в этом плане, как оправдала и его самые смелые фантазии. У бедной женщины действительно давно не было настоящего мужчины, а создаваемые ею образцы годились, видимо, только на то, чтобы тихонько похрустывать своими обработанными ветром костями под копытами его, Джозефового, благородного жеребца, который нес своего хозяина на встречу холодному северному ветру.
* * *
Оставив Ирму досматривать свои королевские сны, я незаметно проник в задний дворик замка, где в колючих кустах терновника меня дожидался Стефф, по крайней мере, я на это надеялся. Стефф не обманул моих ожиданий. Казалось, он спал, во всяком случае, его поза говорила об этом: тяжелая голова покоилась на могучих лапах, а дыхание, если оно и присутствовало, было совершенно незаметным. Однако при моем приближении на голове неожиданно возникли живые умные глаза и по мере моего продвижения они загорались все ярче. Я знал, что возможности Стеффа довольно велики, и все же немного опасался за исход нашего предприятия, а сделать нужно было довольно много.
Я шел и думал, как ни странно, о бесконечности Вселенной. Та информация, которой я располагал, давала ответы на многие вопросы, но еще большее их количество возникало. Прежде всего, не прав был Коперник, Галилей тоже был не прав, может быть в меньшей степени. Ближе всего к истине были простые люди, которые утверждали, что жизнь – бардак, все женщины – проститутки, а солнце – обыкновенный фонарь. В принципе так оно и было. Если взять структуру солнечной системы по Ванденбромму и иже с ним, то центром ее является не солнце, как это ни абсурдно, а Земля – единственная планета системы, наделенная Разумом, ибо Разум стоит во главе всех процессов, происходящих во Вселенной. «Ха», - возразите вы. – Сколько во Вселенной звезд? А сколько разумных планет? И тем не менее солнце, причем любое солнце – читай звезда, всего лишь источник энергии для поддержания пресловутой разумной жизни. Но не центр системы, а лишь ее неотъемлемая часть. Другие планеты системы – лишь поддерживают структуру, но не определяют ее. И так всюду. Тонкий Мир опутывает эту систему паутиной своего влияния, он – везде, где есть разумная жизнь, он спутник Разума и одновременно его создатель. Цель жизни всякого живого существа - в момент перехода наполнить энтропию Тонкого Мира чистой энергией, необходимой для создания неких Субстанций Разума. Чем выше энергетика Субстанции, тем выше ее возможности. Для Разума нет границ, нет времени. Суть эволюции – в заполнении мертвого космоса Разумной жизнью, этот процесс бесконечен. Да, обросшая мускулами Субстанция способна оживить звездную систему, наделить ее Разумом, но вполне возможно, что где-то другая разумная система погибнет. Тонкий Мир, утверждаясь в одних пределах, не всегда способен удержаться в других. И этот процесс бесконечен, как сама Вселенная. Нечто подобное происходило во вверенном мне королевстве, только в несоизмеримо меньших масштабах. Здесь снова столкнулись Мертвое и Живое. Об этом я размышлял, механически пощупывая и перекатывая в пальцах камешки Ванденбромма.
Задача у меня была такая. Шесть камней доставить в равноудаленные друг от друга точки на границе королевства. Седьмой камень после наступления некоторых событий, о которых позже, доставить в Центр королевства. После чего, по аналогии с солнечной системой возникнет замкнутый контур, внутри которого, если все сложится удачно, останутся силы Потустороннего Мира, нашедшие выход здесь. Разумеется, внутри этого контура будут править его законы, но Потусторонний Мир будет локализован и не сможет распространяться дальше, потому я и напустил туману в разговоре с Ирмой – не хотелось пугать ее раньше времени, тем более, что роль ей отводилась во всем этом незавидная.
Впрочем, я отвлекся. Стефф уже давно глядел на меня своими удивительными глазами. В них не было преданности, не было подчиненности. Эта собака смотрела на меня как на партнера, как на равного, и может быть даже с некоторой снисходительностью. Почему Стеффа создали в виде собаки, для меня было загадкой. Очевидно из высших соображений, как обычно. Да, Стефф был существом искусственным, но, безусловно, разумным. В нашем предприятии функции были распределены четко: Стефф – компас, путеводная нить, индикатор, отчасти источник энергии; я – исполнитель и наживка, мишень для сил Потустороннего Мира, впрочем, мишенями могли стать мы оба. Мне предстояло помимо организации доставки камней выполнить Задачу Пути, то есть отправиться к Лунному камню.
Самое смешное то, что Лунного камня как такового не существует. Вся соль в том, чтобы пройти Путь, причем точных очертаний Пути нет, нужно просто идти, ехать, скакать, бежать, кому что нравиться, и совершать поступки. При этом благодаря определенным способностям, заложенным во мне, в конце этого Пути, опять же при удачном раскладе, мое сознание должно войти в некую Пограничную область, когда очертания Реального Мира перестанут во многом быть реальными. В нужный момент земной спутник - Луна, как часть системы, в моем сознании распадется на составляющие и седьмой камень Ванденбромма поменяет окрас. После этого его и нужно будет доставить в Центр королевства, тогда и только тогда, при условии, что оставшиеся шесть камней будут там, где нужно, наконец-то замкнется контур, королевство превратится в кокон, миссия будет выполнена. Проще не бывает. А мой Стефф на протяжении Пути будет мне пресловутой нитью Ариадны и своеобразным индикатором правильности в выборе направления.
«Что ж, пресветлая королева, очевидно, не скоро ты вновь увидишь своего Звездочета». Не хорошо оставлять ее в таком состоянии, но выбора у меня не было, единственное, что я мог сделать для Ирмы, так это отвлечь ее мысли. Я призвал на помощь силы Тонкого мира и вызвал в королевство тетушку Флоренцию, и при этом даже ехидно потер свои шкодливые руки - во всяком случае, теперь королеве будет не скучно. А сам, решив эту проблему, стал обдумывать свои дальнейшие действия, одновременно помогая Стеффу выбраться из колючих кустов.
* * *
Тетушка Флоренция имела вполне благообразный вид и четырнадцать сиамских кошек разного возраста. Она никогда заранее не сообщала о своем прибытии, но любила, чтобы к ее приезду все было готово. Иначе плохо становилось всем, начиная с королевы и заканчивая последним поваренком.
Многочисленная свита, не менее тридцати человек, из которых восемнадцать присматривали только за кошками, мгновенно заполнила тихие своды дворца суетой и мяуканьем. Присматривающих за кошками лакеев было восемнадцать по той простой причине, что три кошки тетушки Флоренции были на привилегированном положении. Изольда и Дездемона имели по два личных лакея, следивших за всеми их кошачьими капризами, а роскошная, апельсинового цвета с изумрудными глазами красавица Розалинда имела трех статных секьюрити, боявшихся даже дышать в ее присутствии и потому все время ходившими с вытаращенными от постоянного напряжения глазами. Причем на цыпочках.
Тетушка заняла наилучшие апартаменты дворца, отобедала в компании немного обалдевшей от неожиданного визита племянницы и по-хозяйски стала раздавать указания королевским фрейлинам. Больше всего тетушку беспокоили три вещи: сырость во дворце, политическая обстановка в королевстве и эта ужасная грубая пища.
Вы знаете, милочка, - говорила Флоренция, брезгливо указывая на блюдо с остатками перепелов, - это - не птица. Это бог весть знает что, но не птица, птица такой не бывает. Мой покойный супруг говаривал, что лучших перепелов надо кормить отборным зерном, а это у вас какие-то воробьи получились, это у вас крестьяне должны кушать. И вообще я ничего не понимаю, что происходит, все вокруг говорят о каких-то оборотнях, эти все ужасы на
