Исход евреев из Египта

было даже смотреть!». Рабби Иеошуа, прекратив спор, согласился удовлетворить требование императора. В полдень он попросил Адриана выйти из здания. "Я готов показать тебе Ашема!" - заявил он. «Посмотри прямо на солнце (на солнечный Диск [Атон]). И там ты узришь Ашема», - произнёс рабби (этот мидраш свидетельствует о полном слиянии (о неразличимости) образов Элоhим и Йаhуве в едином Всевышнем (говоря о Господе, Йаhуве (Ашеме),  Рабби Иеошуа показывает императору Бога (Элоhим/Атона)). Об этом же свидетельствуют и следующие строфы (Втор.6.4); "Слушай Израиль, Господь Бог (Йаhуве Элоhим) наш - Господь (Йаhуве как Всевышний) един есть".
Следует подчеркнуть (неоднократно упоминалось), что при сопоставлении Гимна Атону (и некоторых надписей из гробниц) с текстами из Ветхого Завета, параллели, а также близкие эмоциональные и текстуальные совпадения с "Ра-Горахти-Шу" Эхнатона, усматриваются лишь для Всевышнего Моисея под именем «Элоhим».
В религиозном мышлении древних египтян, к которому, как к одному из прообразов, так тяготеет идейная направленность Пятикнижия, божественное предначертание включено в извечный, установленный свыше мировой порядок, воплощено в нём и не подвержено (не подлежит) переосмысливанию, а свобода воли возможна лишь как спонтанное, обусловленное незначительным изменением конкретных экономических и социально-исторических условий, простое приспособле¬ние человека к такому миропорядку. Египтяне воспринимали мир и свою жизнь в нём, свою судьбу, как нечто стабильное, устоявшееся; от века не подверженное изменениям, упорядоченное наилуч¬шим образом и воспроизводимое богами из поколения в поколение.
В более либеральном мировосприятии жителей Древней Месопотамии неукоснительное соблю-дение правил, установленных богами, приводило к переменам участи к лучшему, к "продлению дней" (долголетию). Нарушение же божественных установлений меняло судьбу человека в худшую сторону, обрекало на болезни и невзгоды. Нечто подобное бытовало и у древних евреев (Ис.38.1-5; 4Цар.20.1-6; Иона3.4,10).
Так, рассмотрение состава пантеонов богов разных городов Царства Шумера и Аккада показы-вает, что, как правило, функции (ипостаси, эпифании) номовых (городских) богов не были постоянными, часто дублировались. Поскольку местные жители желали видеть своих богов-покро-вителей универсальными, пригодными на все случаи жизни, то они порой заимствовали у соседей их богов, и тогда какие-то божества могли замещаться (вытесняться) иными богами (в плане сакральных возможностей) частично или полностью (но не сливаться с присвоением общего, составного (синкретического) имени, такого, как например, наименование солнечного бога «Ра- Атум» или «Ра-Горахте»). На уровень значимости того или иного городского (номового) бога особенно заметно влиял статус его города-вотчины. Важную роль играли и политические, госу-дарственные, причины. Однако синкретические божества, подобные древнеегипетским (к примеру, триединые), в Шумере и Аккаде пока не известны.
Принято полагать, что простой человек Древнего мира мыслил, в основном, ассоциативно, образно; основываясь лишь на предыдущем опыте, - своём и предков, на традиции. Очевидно, что сложный, элитарный образ единственного, слитого во едино триединого бога Эхнатона, мыслился предками ветхозаветных евреев, не встречавших среди шумеро-аккадских догматов "веры отцов" подобного прецедента (образца), - в виде некоего триумвирата, постоянно действующего узкого Совета высших богов (подобный институт у "черноголовых" существовал), принимающего решения на основе непре¬менного консенсуса. И тогда древние евреи ассоциативно могли представлять триединого "Элоhим" в виде совокупности, состоящей из Энлиля, Энки и Шамаша. Отсюда, быть может, и еврейское наименование Атона/Йота - Всевышнего новой, "истинной веры" (Ра-Горахте-Шу), либо адаптирован¬ное для народа Моисеем, либо народная этимология, -  "Элоhим" (Боги), - "множественное величествен¬ное" и весьма почтительное. Примечательно (русский канонический перевод), что в стихах Исх. (20.3): «Да не будет у тебя других Элоhим пред лицом (Моим)», в соответствии с  прилагательным «других (אחרים)», стоящим во множ. числе, термин «Элоhим» трактуется как «боги».
Обратимся к (Втор.32.1-43) «Песне Моисея» (перевод взят из книги И.Р. Тантлевского «История Израиля и Иудеи до разрушения первого храма». 2005):
«Восхвалите величие Бога нашего!
Утес, - совершенны деяния Его...
И покинул он Бога, создавшего его,
и презрел Утес своего спасения...
Утес, породивший тебя, ты запамятовал
и забыл Бога, давшего тебе рождение!..
Как бы мог один преследовать тысячу...
если бы не... Утес предал (врагов)...
и Господь не отдал их [этих врагов израильтянам]!».

Для сравнения приведём канонический перевод некоторых из этих же стихов (Втор. 32. 1-43):
    «Воздайте славу Богу нашему.
    Он - твердыня; совершенны дела Его...
    И оставил он Бога, создавшего его,
    и презрел твердыню спасения своего...».
В этой песне пророк, взывая к Всевышнему, использует эпитет «Цур» («утёс, скала; крепость, твердыня»), т.е. Господь Бог называется Утёсом (Скалой) или Твердыней. Легко видеть, что в первом случае (перевод из книги И.Р. Тантлевского) из различных значений термина «Цор (Цур)» выбрано - «утёс, скала» (контекст позволяет), в то время как в каноническом переводе отдано предпочтение слову «твердыня». А поскольку «Утёс (Скала)» - это ("Отцы Авраама") царь богов «черноголовых» Энлиль («Эль Шаддай» - «бог Гора, Утёс»), то данный эпитет, употребленный во Второзаконии, вполне может свидетельствовать об отождествлении Йаhуе Элоhим (Господа Бога) как Всевыш¬него, с Энлилем на начальном этапе становления мозаизма. Отождествление же Йаhуве (Господа) с Эль Шаддаем следует, в частности, из Книги Бытия (17.1,2): «И явился Йаhуе к Авраму и сказал ему: Я - Эль Шаддай» (очевидно, что текст сравнительно поздний и из кодекса "Е", поскольку автор (составитель) не видит разницы между шум.-акк. богами Шадду и Йаhу, вкладывая в термин "Йаhуе" понятие "Всевыш¬ний" (по Танаху (первый) Всевыш¬ний Авраама - Эль Шаддай)).
Характерно, что в приведённом в Чис.(1.5-15) перечне имён «избранных мужей общества» «во второй год по выходе их из земли Египетской», всё ещё отсутствуют теофорные наименования, содержащие имя «Йаhу» либо его сокращенную форму (подмечено И.Р. Тантлевским), так как никто, вероятно, своего прежнего имени не изменял (дабы быть в русле "истинной веры"), поскольку имя  "Йаhуе" (имя бога "веры отцов") в наименовании Всевышнего этому не способствовало. В то же время среди почтенных «мужей» шесть человек обладали именами (25% списка), в которые входит то или иное наименование Энлиля: Элицур, Шад(д)айур, Цуришаддай, Цу(а)р, Педацур, Аммишаддай.
По-видимому, для колен "Иуда", "Симеон" и "Леви", у которых личным (и родоплеменным) богом являлся бог Луны Син (Суэн, Йаhуе, Йаhу, Цаваот), особенно хорош (приемлем) в конгломерате «Элоhим» был бог Ра: "господин новолуний", его воплощением в Гелиополе считался бык; а в "Текстах пирамид" о Ра говорится как о «золотом тельце», рождённом небесной коровой Хатхор (параллели к «корове» Нингаль и «тельцу» Сину)). Уж не по тому ли Моисей избрал первыми для своих проповедей левитов?
Очевидно, что на начальном этапе миссионерской деятельности Моисея боги "Йаhу" и "Элоhим" - два различных божества: один - древний шумеро-аккадский бог политеизма; а другой - бог моноте-истического учения Эхнатона, отрицающего существование иных богов, в том числе и Йаhу, не приемлющего кровавые жертвоприношения. Память об этом веками сохранялась в устной традиции определённых кругов коhэнов. Так, в ветхозаветной Легенде о Потопе единый и единственный Все-вышний фигурирует под двумя наименованиями: Элоhим (Бог) и Йаhуе (Господь), но не под синкретическим «Господь Бог» (и у египтян, и у "черноголовых" были свои легенды о потопе): Элоhим (вобравший в себя ряд черт образов Энки и Шаддая) курирует Ноя (Ноаха) и, в частности, сообщает тому об окончании плавания: «Выйди из ковчега...» (Быт.8.15,16). Однако, поскольку Элоhим эхнатонизма кровавые жертвы не приемлет, то «устроил Ной жертвенник Господу (Богу) (в ипостаси месопотамского «Йаhу); и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Йаhуе приятное благоухание» (Быт.8.20,21).
На заре монотеизма, в пору, когда оба божества ещё, практически, не слились в единого, всеобъемлющего Господа Бога, их функции, несомненно, разнились. Это, к примеру, высвечивает легенда о медном змее Нехуштане (Чис.21.4), в которой говорится о том, что когда пророк вёл свой народ из оазиса Кадес Барнеа в «Землю обетованную», усталые путники подверглись нападению смертельно жалящих змей. «И сказал Господь (Йаhуе) Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив» (змея - одна из эмблем нарождающейся Луны).
В свете же раннеземледельческой сакральной символики («Древний человек и божество») Змей - бог-отец,  а он - целитель (в постнеолитическую эпоху бог Луны (Син-Йаhу) - его проявление). Элоhим же (Ра-Горахти-Шу), изначально синкретическое солярное божество, - патриархальное проявление ипостасей архаичной Великой богини Неба, владычицы жизни и смерти, но не целительницы. Согласно тексту, Йаhуе рекомендует Моисею «выставить» Змея «на знамя». Ответ на вопрос: «Что это за знамя?», однозначен: этот стяг - знамя со "знаком рода" (эмблемой родового бога) именно колена «Иуда» (изображение Луны), ибо стягом из храма Атона данное знамя быть не может. Таким образом (как полагают еврейские жрецы), Моисей адресовал (должен был адресовать) ужален-ных змеёй иудеев, семионитов и левитов (племя «Йакоб-ел») за исцелением к их родоплеменному богу Луны Сину (который и милует, и  наказывает чад своих).
Подмечено (И.П. Вейнберг "Историческая мысль на Ближнем Востоке сер. I тыс. до н.э.". 1993), что религиозное мировосприятие, представленное в писании «Элоhиста» (кодекс "Е"), отличается от изложенного в «Йаhвисте» (кодекс "J") «более последовательным монотеизмом» (и это закономерно).
Характерно, что Моисей, вынужденный учитывать предыдущий многовековой религиозный опыт своей «жестоковыйной» паствы, счёл необходимым указать на степень приоритетности между богами Элоhим и Йаhуе, акцентировать уровень значимости каждого из них (вероятно, до их слияния).
Сопоставим тексты  Септуагинты и Кумранского свитка  ("4QDeut - j"), в которых приводится неотредактированный, отличный от канонического, вариант песни Моисея (Э. Тов "Текстология Ветхого Завета", изд-во Библейско-богословсого института св. апостола Андрея, 2003 г., с 257):
       Когда Элион давал во владения народы (это же приписывалось и хан. богу Элу),
       Когда разделял он сыновей Адама,
       Установил он границы по числу сыновей Элоhим.
       Часть Йаhуе, народ его - Иаков, удел в его владение.
с каноническим вариантом песни (Втор.32.8-9):
      Когда Всевышний давал уделы народам
      И расселял сынов человеческих,
     Тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых;
   Ибо часть