Филька

Фритьоф Нансен, пройдя в тех же широтах, не нашёл никаких следов Земли Санникова.
После выхода книги академика Обручева в 1926 году у советских людей пробудился интерес к поискам этой земли. В 1937 году в те края ходил советский ледокол «Садко», потом летали самолёты, но ничего не обнаружили. Некоторые исследователи считали, что Земля Санникова состояла из ископаемого льда и слоя грунта сверху, лёд растаял – и остров исчез.
– Но куда же тогда летят птицы? – говорил Филя Генке.
– Да, Валька тебе причинил головную боль, – смеялся тот.
Филька полночи не мог уснуть из-за мыслей – прежде всего, конечно, об Ульяне, потом уже – о новой мечте. Полёт на Луну «откладывался» немножко на потом – прежде надо было поставить точку в исследованиях Земли Санникова.
Вместе с товарищами Филя делал стенгазету, там писали о разном: о праздниках, о книгах, об учебном процессе, о школьных мероприятиях и т.д. Филя был против того, чтобы кого-то высмеивали в стенгазете; если он сам и подшучивал над кем-то, то по-доброму и с глазу на глаз.
– Если тебе не нравится что-то в человеке, то подойди к нему и скажи, – говорил он ребятам. – Зачем же выставлять его перед всеми в неприглядном виде?
В стенгазете был опубликован его отзыв о книге «Земля Санникова». Да, её герои погибли в поисках этой земли, но он не считал их экспедицию бессмысленной, потому что их пример побудил к исследованиям и открытиям новых путешественников. Филя понимал, что его гибель при полёте на Луну гораздо более вероятна, но после него к Луне полетят другие, и кто-нибудь обязательно достигнет её и вернётся обратно. Так же и здесь. В.А. Обручев писал о своей книге: «Может быть, она возбудит интерес к таинственной Земле Санникова в ком-нибудь из нового поколения и побудит отправиться на поиски её среди ледяных просторов Северного моря». И Филька искренне считал себя этим «кем-нибудь».


25. «Я и так всё знаю...»

В конце марта Филька с матерью переехали в коммунальную квартиру, там оказалось немного просторнее, чем в общежитии. Они быстро подружились с соседской семьёй – слесарем Григорием, его женой Тоней и дочкой Валей. Они были простыми людьми, никогда не ругались ни между собой, ни с соседями, всё у них было с шутками, с юмором. Филя помогал Вале, которая училась во втором классе, делать уроки – у неё были трудности с правописанием, и он за четверть заметно подтянул её в учёбе. Мария Фёдоровна часто задерживалась на работе, и Филю кормила Тоня, она так и сказала с самого начала: «Ужинать будешь с нами». Готовила она замечательно.
В начале июня 1941 года Филька приехал к отцу. Тот очень соскучился по нему и сразу заключил в объятия, расцеловал. В гостиной у него висел большой портрет сына в рамке, увеличенный с фотокарточки. Филя отдал ему письмо от матери и похвальную грамоту, узнал о его здоровье, рассказал о своих успехах, а потом оба прилегли отдохнуть до обеда. Филька лежал на диване, то дремал, то просыпался от шарканья отцовских тапочек; сквозь сон он чувствовал, как отец целует его в щёку и укрывает пледом, чтобы не продуло сквозняком.
Отоспавшись, они сходили в столовую, пообедали там и вернулись в квартиру.
– Ну, а теперь расскажи, кто же эта твоя муза, из-за которой ты не спишь ночами? – спросил отец, наливая чай из чайничка Фильке и себе. Он уже давно хотел поговорить на эту деликатную тему, но всё не решался.
Лицо Фильки стало яснее ясного, и он улыбнулся так радостно, так мечтательно...
– Это Ульяша из нашего посёлка. Папочка, у неё такие глаза, такой взгляд... В неё нельзя не влюбиться.
Он достал из портфеля добытую у родственников из Краснодона заметку Ульяны, аккуратно вырезанную из газеты «Социалистическая Родина», под названием «На "отлично" и "хорошо"», с фотографией Ульяны, и старик, надев очки, пробежался глазами по строкам.

«Сказать, что в 9-м классе учиться очень легко, нельзя. Но трудностей непреодолимых нет. Упорная работа над собой, сознательное отношение к учёбе и выполнение домашних работ дают неплохие результаты.
Скажу о себе и своих товарищах по классу. В первой четверти этого учебного года я получила оценки «отлично» и «хорошо». Мои товарищи – Тарарина и Ковалёв – также учатся на «отлично» и «хорошо». Добиться успехов в учёбе нам удалось потому, что мы крепко усвоили, что знания нужны нам и приобретаются путём аккуратного выполнения домашних работ. Придя со школы домой, я правильно попользую остаток дня. Отвожу время на выполнение домашних заданий, читаю художественную литературу. В дни отдыха посещаю кино, библиотеку. Ежедневно занимаюсь физкультурой.
Моё социалистическое обязательство – 1940/41 учебный год окончить по всем предметам только на «отлично».

Ульяна Громова.
Комсомолка, ученица 9-го класса
средней школы №6».

– Что ж, очень хорошая девочка, развитая, целеустремлённая. И красавица, вправду красавица... А как она к тебе относится?
– В новогодний вечер я приходил к ней, и по её речи, взглядам было заметно, что она уже привыкла ко мне... Я рассказывал ей о Москве, намекал, что хочу пригласить сюда и её. Только мне кажется... кажется, что я ещё не дорос до неё – в духовном смысле. Она такая умная, начитанная... возвышенная...
– Ты хочешь сказать, что недостоин её? – удивился профессор. – Но что в тебе не так? По-моему, ты парень что надо... Дело здесь в другом. Я хотел подыскать тебе невесту из Москвы, из наших знакомых семей... Не сейчас, конечно – когда тебе исполнится восемнадцать лет, когда будешь учиться в университете. Но, скорее всего, ты сам найдёшь...
– Я уже нашёл, – ответил Филя. – Знаешь, когда мы в тот день встретились с ней в бабушкиных сенях лицом к лицу, у меня всё внутри перевернулось... И я понял, что всю жизнь, если понадобится, буду её добиваться.
– Будешь, но только если поймёшь, что есть хоть какая-то взаимность, – поправил его отец. – И не сходи из-за неё с ума. Все влюбляются, но не до такой же степени... Следи за своим здоровьем и не запускай учёбу.
Филька потихоньку пил горячий чай, улыбался; отец читал ему новые нотации, а он и не слушал – всё вспоминал Ульяшу, её прекрасные чёрные очи... Даже Золушка перестала ему сниться, ведь все его мысли занимала Уля. Всё-таки то был сон, а это – явь...
Ему всегда хотелось сказать ей что-нибудь приятное, но так получалось, что он сильно смущал её комплиментами. Она не любила лести, однако он чувствовал, что в глубине души ей приятно. Ещё ему нравилось смешить Ульяну – он мог нырнуть в сугроб с криком «Африка!», или в задумчивости скорчить смешную гримасу, или рассказать весёлую историю из жизни, например, как он со всего размаху запулил мячом в окно учительской, как раз когда там шло собрание; видя, что она смеётся, он очень радовался. «Веду себя при ней как шут гороховый, – думал он, – а иначе и не могу...»
В начале января он приходил к Ульяне попрощаться перед отъездом; вроде уже и попрощались – а он всё стоял на пороге, подбирая слова, чтобы объясниться в своих чувствах. Вроде бы это простая фраза, но она лучше тысячи комплиментов, и произнести её трудно – не хватает смелости.
– Филя, не мучай себя, – послышался голос Ульяны. – Езжай. Я и так всё знаю...


26. «Самое утреннее из чувств»

Москвичи разъезжались на лето кто куда – кто на южные курорты, кто в дома отдыха, кто на дачи...
Фильке очень хотелось поехать к бабушке, но пришлось задержаться в Москве – вскоре должны были возобновиться съёмки фильма, и он ждал известий от режиссёра. Эти дни, наполненные безмятежностью, тихой радостью, думами о любви и заветной мечте, были последними счастливыми днями в его жизни...
Он появлялся на улице в рассветный час, когда город ещё спал и на улицах было совсем мало людей – только дворники подметали дворы и тротуары да уборщики с баками за спиной собирали мусор. Задумчиво улыбаясь, Филя шёл по набережной, останавливался, смотрел, как светлеет край неба на востоке, откуда вот-вот должно было появиться солнце, которое вновь будет согревать землю, дарить свет и тепло людям... И во всём – в светлеющем небе, в первых лучах солнца, в тихой реке – виделись ему прекрасные чёрные глаза...
Достав из кармана рубашки заметку, которую он берёг как зеницу ока, Филя подолгу смотрел на фотографию, облокотившись о парапет, и взгляд его был наполнен такой любовью, такой нежностью!.. Его сердце тянулось к далёким берегам и планетам, к таким подвигам, от которых захватывало дух; теперь, когда он был влюблён, ему казалось, что до Луны – рукой подать, а исследовать Землю Санникова – и вовсе минутное дело; он задумывался уже о полётах к звёздам... Обычно влюблённые обещают достать с неба луну, звёзды, но в мечтах Фили это обрело прямой смысл – когда-нибудь он привезёт Ульяне кусочек настоящей Луны...
Вспоминалась песня Утёсова, которую Филя вживую слышал в «Ударнике»:

Курс – на берег невидимый,
Бьётся сердце корабля.
Вспоминаю о любимой
У послушного руля...

«Так будет и за штурвалом самолёта, и за рулём космического корабля, – думал Филя. – Словно счастливый талисман, мне всюду будут видеться её глаза... И, когда уже ступлю на неизведанный берег или на другую планету, буду чувствовать на себе её взгляд...»
Будущая жизнь виделась ему длинной-длинной, радостной, полной любви, дружбы, открытий и приключений... И даже если его любовь окажется не взаимной, это нисколько её не уменьшит: он всю жизнь будет любить её и быть неподалёку от неё, чтобы в любую трудную для неё минуту примчаться к ней... Он понимал, что сейчас ещё рано думать о любви – ему всего пятнадцать с половиной лет. К тому же нужно закончить школу, получить высшее образование и работу – а уж потом он отправится делать великие открытия...
***
В предвоенные дни в Москве всё шло обычным чередом. Филька, свободный как птица, каждый день отправлялся на прогулку.
В парке имени Горького шла Всесоюзная выставка советского плаката. Торговали мороженым и газированной водой, и Филя изредка останавливался, чтобы «охладиться». На улицах были толпы людей, слышались весёлые голоса молодёжи; навстречу ему шли парни в разноцветных спортивных майках и рубашках, девушки в белых блузках, и Фильке казалось, что среди них вот-вот появится Ульяна...
В летнем саду «Эрмитаж» пел давний «знакомый» Фили – Леонид Утёсов. Изучив афиши, Филька отправился на фильм «Таинственный остров». Потом ходил в зоопарк, где было много интересных и диковинных животных – жирафы, антилопы, зебры, тигры, слон, бегемот, обезьяны и т.д. Когда он с другими посетителями смотрел жирафов, один мужчина перебрался через решётку на поляну и направился к длинношеим.
– Хочу кататься на жирафе! – сказал он.
– Африка! – крикнул ему Филька, всё так же упираясь в последний слог, но сразу же осёкся: на него все стали оглядываться, а мужчину тут же скрутили милиционеры и увели.
...Подходя к своему дому, Филя на ходу читал свежий номер «Правды», в котором было извещено, что по всей стране начался профсоюзно-комсомольский кросс. Он так зачитался, что не сразу услышал зовущий его голос. Поднял голову – перед ним стояла девушка, лицо которой было очень ему знакомо.
– Филя! Ты совсем не слышишь, – сказала она. – Здравствуй, говорю! Ещё чуть-чуть – и влетел бы в столб.
– Лиза! – удивился он. – Здравствуй, Лиза...
Она ещё больше