оказалось, в Большой круг допускались не все. И то, что Матвеевна говорила: «Людей теперь хватает» – имело, вероятно, другой смысл. Трынделка, Сеголетка и Александра в Большом круге почему-то не участвовали.
«Ладно! – подумал Сергей. – Разберемся!»
Он отозвал в сторону – и чего ее боялся? – Сеголетку и прошептал на ухо, чтобы та проследила за Александрой, пока их не будет. Та согласно кивнула, злобно сощурила глаза и засопела.
«Свои счеты?»
Сергей только сейчас заметил царапины на ее лице.
– Где поцарапалась? – вежливо поинтересовался.
– Пошел в жопу! – выпалила девушка и, хлопнув дверью, выскочила во двор.
«Ну, вот, – печально подумал. – Дважды послан в одно и то же место. Что я ей-то сделал?»
Для проведения Большого круга – хоть одна тайна сегодня раскроется, – нужно было идти в какой-то дом в поселке. Сергей было сунулся с расспросами: «А почему не здесь?», – но Хильда его одернула, а одна из теток, улыбнувшись, пояснила:
– Там все уже готово, да и стульев много.
Впереди, с фонарями, ехали «эйты», за ними, группами и по одному, тянулись остальные. Вечер, плавно переходящий в ночь, был безветренным и душным. Взяв под руку Хильду, Сергей чинно, как-то даже гордо, по-семейному двинулся за всеми. Не забыв поцеловать любимую за ушком, естественно!
***
Прекрасно выспавшись и набравшись сил, Алина вышла на очередное прочесывание местности. Оставалось лишь три квадрата и, положа руку на сердце, шансы отыскать Пеннивайза и Ноля становились все более призрачными. Что ее держало здесь, помимо поисков? Ясного ответа не было. Копания в себе подталкивали к выводу, что ей, по большому счету, все равно. Однако на тот берег не тянуло совсем. Может быть, из-за подлянок военных, отстреливающих всех и каждого без разбору. Слыша иногда отголоски стрельбы у реки, она принималась бешено метаться.
– Агушин, падла, – взывала Алина, – сделай хоть одно доброе дело. Замочи Пеннивайза, Ноля и всех остальных сволочей! – Через минуту, дождавшись паузы среди выстрелов, вопила: – Не смей, сволочь, трогать их! Они мои! Козел!
«С военными мне точно не по пути, – размышляла она. – С овцами и тупицами из общины, впрочем, тоже».
Одна, одна, совсем одна. Пока в новом жилье с едой и другими припасами ей было хорошо. Можно без истерик поразмыслить о потопе, СПИДе и вообще. Поговорить с зародышем. Да, Алина часто разговаривала с растущим в утробе плодом. Мальчик. Она была убеждена в этом. Он, конечно, не успеет родиться, но послушать мамашу – обязан. Рассказывая ему о своей жизни и глупостях, обретала равновесие. Молчаливый слушатель! Именно то, что сейчас нужно.
Алина проклинала и жалела Ноля, кляла и жалела себя. Ей уже и в голову не приходило бить по животу. Пусть все будет, как есть. Недолго осталось.
Нажарив картошки на утро – ее накрыл страшный жор, – собралась в поход. Фонарь и браунинг. К прочесыванию местности – готова!
Она выбралась на знакомую дорогу и пошла вперед, изредка включая фонарик, потому что боялась пропустить нужный поворот. В очередной раз посветив на карту, боковым зрением увидела кое-что новенькое.
– Вандалы! У кого только рука поднялись!– воскликнула, подойдя ближе.
Трех знакомых березок, прекрасных ориентиров, уже не было. Их безжалостно сломали, растоптали, размочалили, уничтожили. Рядом валялся раскрытый зонт.
Волна неконтролируемой ярости затопила сознание.
– Получите! – зло воскликнула она, выламывая спицы и разрывая ткань ни в чем неповинного зонтика.
После расправы немного поплакала и двинулась дальше. Ноги сами повели к поселку.
«Хоть речь человеческую услышу, – забыв о предыдущих эпитетах к общинникам, тоскливо подумала. – А прочесать квадрат – всегда успею. Вся ночь впереди».
Срезав через поле путь, уже через десять минут засела под знакомыми кустами. От особняка двигалась очень странная процессия. Сборище корявых на прогулке, ха-ха-ха. Полюбопытствовать, что ли, какая фигня здесь происходит?
***
Коттедж, куда прибыли участники Большого круга, размерами не впечатлял. Во дворе разделились. «Эйты» заехали через другую, без ступенек, дверь с торца. Большая комната была практически пуста. В лучах фонарей показался круглый стол, с десяток стульев вокруг, тоненькая дерюжка под ногами.
«И что тут готово?» – хотел язвительно поинтересоваться Сергей, но сдержался.
Ноздри уловили непривычный запах. Чиркнула спичка. Он заметил пучки развешанных по стенам трав.
– Э-э… – он кивнул на стены, унюхав чабрец, мяту, душицу и зверобой.
– Для настроя, – моментально пояснила одна из теток-послушниц.
Матвеевна установила единственную свечу в центре стола и предложила присаживаться кто где хочет. Достав из торбы толстый фолиант, положила рядом.
«Библия?» – поскучнел Сергей. К всевозможным религиям и вопросам веры он относился с полным безразличием.
Раскрыв книгу, Матвеевна погладила страницы покрытыми старческими пигментными пятнами руками. Вглядевшись, Сергей не уяснил, на каком языке написан текст. Именно написан. Знакомые буквы складывались в непонятные слова.
«Что за язык?» – удивленно помотал головой и непроизвольно сжал руку Хильды.
– У нас негусто со временем, – сказала Матвеевна, оглядев собравшихся по очереди. – Между собой вы, верно, познакомились. И, вижу, подружились. Это хорошо! Я расскажу вам немного о сестрах из монастыря, себе и новом времени.
Судя по тому, как заинтересованно подвинулись ближе «эйты» с Яшкой, этой истории они не знали.
«А ведь бабулька здесь недавно, – ревниво отметил Сергей. – И, смотри, какой авторитет отхватила!»
Речь Матвеевны потекла так же ровно, как горело пламя свечки.
– Шла я в эту местность прямехонько из самого Алтая…
«Нифига себе! – удивился Сергей. – Старушка-путешественница!»
– …дары несла настоятельнице женского монастыря. Да не успела. Большая вода нагрянула. Ушли сестры в мир. Людей утешать да намаливать землю родимую, – Матвеевна остановилась перевести дух.
Слово «дары» не вызвало никакой реакции. В мирное время, возможно, это и пробудило бы интерес, но сейчас, когда всевозможнейшие «дары» валялись под ногами и на обочинах дорог – бери – не хочу, понятие крепко нивелировалось. Былые ценности потеряли статус, уступив еде, оружию, снаряжению, транспорту и топливу.
Айгуль ерзала на стуле и блестела восторженно глазами.
«Вот кому хорошо, – невольно позавидовал Сергей. – Ночь, свеча, участие, гм… неизвестно пока в чем и соприкосновение с тайной».
– Только две послушницы и остались при монастыре: Мария и Елизавета, – Матвеевна кивнула поочередно на теток. – Идти им некуда. Вот и решили в стенах веру держать по мере сил. Да я их переубедила. Повела за собой. Увлекла задумкой.
«А с этого места – поподробней!» – чуть напрягся Сергей.
Анна подняла руку, как прилежная школьница.
– Сколько же вы времени сюда добирались?
– Год! – лаконично ответила Матвеевна.
– Ух, ты! – взвилась Айгуль. – Расскажи, бабуля! Ты ж пешком шла?
– А как же иначе!
И пока старушка рассказывала о путешествии, Сергей, постепенно заводясь, размышлял о феномене Матвеевны.
«Ведь безропотно пошел! Циник и брутал, не верящий ни в бога, ни в черта. Ничего не зная! Пошел! Сижу теперь и жду, сука, что она напоет. Несомненно, это будет связано с каким-либо ритуалом. Большой круг! Друидка, ёпрст! Сейчас устроим пляски, и будем просить силы небесные прекратить потоп. А чего еще можно просить? И я такой, с вдохновенной рожей, сижу и жду, чинно развесив сопли с ушами».
Хильда, заметив его напряжение, незаметно толкнула в бок локтем. Старушка, к слову, уже заканчивала не относящиеся к делу путевые заметки:
– …что хороших людей – много!
«Какое откровение!»
Матвеевна, словно почувствовав скептицизм Сергея, заговорила быстро и на главную тему:
– Много лет назад один алтайский отшельник покинул горы и вышел к людям с вестью о том, что ему удалось дозваться до древних славянских богов. Я тогда как раз писала диссертацию по языческим культам древних славян. Без веры, но карьеры ради. Взяла отпуск и поехала к тому старику. Да так с ним и осталась. Дозвался-таки он. Верно. Существуют они. И Лада, и Ярило, и Велес, и Лель с Лелей. Потянулись люди с открытыми душами. Создалась большая община. Из Яви слушали Правь, записывая Навь. Боролись со Скверной. Все, что услышали, в этой книге записано. Много непонятного, конечно, но главное мы уяснили. Без веры и памяти – боги засыпают. Или, можно сказать, цепенеют. Пришлые верования прогнали родное.
Сергею поначалу показалось, что рассказ Матвеевны сумбурен. А потом, с благодарностью, понял, что она специально ужимает. Для опоздавших, так сказать. Любое из высказанных понятий в другое время вызвало бы многочасовые объяснения. В итоге, все растянулось бы очень надолго. Уточнения, дополнения, вопросы, расспросы. А так получилась простая констатация. Молодец! Хотя, честно сказать, его ничего не затронуло. Не то, чтобы он не верил, просто, ну… принимал к сведению. На этом поле он ощущал себя лишь зрителем. Что ж, посмотрим и послушаем!
«А речь человека с высшим образованием прорывается-то», – ехидно подумал он.
– Тяжелее всего с Перуном и Ярилой, – продолжала Матвеевна. – Они – высоки, и обычному человеку дозваться до них почти невозможно. Не тот у нас калибр силы и веры. Годами мы искали пути и подходы. Получилось мало, но, тем не менее, сейчас могу смело утверждать – над Алтаем уже распростерлась защитная длань истинных богов.
«Ничего из разряда – ах! Алтай еще оборонить нужно! Смотрим и слушаем».
– Из побед наиболее ценны – слова. Слова для вызова богов. Я могу дозваться Ладу. На Малом круге все были свидетелями.
«Упс! Тыч-дыч?!!»
Сергей недоверчиво оглядел присутствующих. Все были серьезны. Яшка, перехватив взгляд, кивнул головой.
«Мы сегодня верим в чудеса? – мысленно себя спросил и ответил: – Сегодня – верим!»
– С настоятельницей местного монастыря мы переписывались давно. Очень ей интересны были наши находки, и вот, посоветовавшись с общинниками, решилась я идти. Книгу нужно было скопировать. О потопе узнала уже в пути. Больше половины дороги пройдено – не возвращаться же назад. И вот я здесь.
«Ну и?»
– Боги, – Матвеевна перешла к главному, – привязаны к месту веры. Проще сказать – к земле. Потоп – новообразование, и устроил его не Скверна или иной бог-разрушитель. Потоп – слеп и неуправляем. Богам неподвластен. Как остановить его?
Сергей задумался. Остановить потоп? Все прежние меры людей имели цель лишь приостановить. В целом же уповали на тайгу и тундру. Вечная мерзлота – крепкий орешек! Горы – полумера. Плацдарм для частичной сохранности генофонда. И не всегда лучшего. Авантюристы и крепко вооруженные наглецы с редкой прослойкой специалистов – вот контингент горцев затопленной Европы. Как всякий здравомыслящий человек он уже задавался вопросом: «А стоит ли?» Насмотревшись вдоволь на массовую гибель людей, Сергей стал фаталистом. Ведь сам видел, что гибли, прежде всего, лучшие. Зачем корячиться, если «человек с ружьем» – прообраз будущего? Ключевое слово – ружье. Значит – унижение, пленение, угрозы и смерть. М-да! Интересно, как все видит Матвеевна?
– Уже здесь я – сначала одна, потом с сестрами, а затем и с остальными – начала пытать ответ у Лады. Увы, на Алтае в ритуале,
