О российской истории болезни чистых рук

извечно серого быта широких масс простого народа.
Ну а то, что еще изначально простые люди действительно потянулись за зыбким огоньком светлого и иного грядущего, со временем собственно так лишь и стало весьма сколь весьма отягощающим обстоятельством в судьбе тех лишь затем разве что некогда лишь последующих поколений.
Кому-то и впрямь довелось ведь хотеть одного лишь того большого и радостного добра, ну а это между тем очень и очень относительно малая часть оттого, что было бы нужно для того самого на редкость доподлинного обеспечения всего ведь того чисто всеобщего общественного благосостояния.
Добро оно не может быть некоей чисто абстрактной величиной, поскольку оно уж должно было быть вполне до конца продуманно и весьма тщательно взвешенно, а потом его надо бы примеривать на всех нас окружающие реалии совсем без того, чтобы у него так и затрещали при этом все кости. 
Да и вообще доподлинно настоящее общественное благо может быть создано только из мрака минувшего и одними лишь наиболее верными созидательными методами.
И при этом можно уж не секунды не задумываясь физически устранять тех самых отдельных наиболее апофеозных личностей, но это никак не должно было носить хоть сколько-то систематический характер.
А иначе тот лютый и бессистемный террор только и окажется, всецело способен всеми его силами разве что лишь сходу нанести совсем так безвозвратно сокрушительный удар по всему тому ныне минувшему.
И там действительно было много плохого, но всякое истинно хорошее можно построить разве что вот ориентируясь на то самое далекое и близкое прошлое.
А вот действуя иначе лишь ЗНАЧИТЕЛЬНО поболее при всем том усилишь те самые попросту незыблемые и чисто так всецело исконно прежние устои того еще исключительно как есть попросту же именно чудовищного векового угнетения.

196
И тут вот и близко вовсе никак ничего не поделаешь.
Уж всякое сущее зло, во имя светлого завтрашнего добра, во все времена до чего явно, в конце-то концов, непременно оборачивалось, разве что, только значительно худшими бедами, нежели чем было то, что вполне этак однозначно совсем бесхитростно осуществлялось именно что во имя одной исключительно явно так житейской своей корысти.
Поскольку и близко не шевельнется у того, кто его творит ни жалость, ни сострадание, раз все то, что до чего поспешно ныне сегодня делается, более чем и впрямь-то ответственно производится всею той нынешней властью разве что во имя того самого до чего всеобъемлющего и всеобщего грядущего блага.
И это именно российская интеллигенция и проявила себя сущим столпом тех еще и вправду совершенно так немыслимых великих свобод.
И сколь яростно при всем том она ненавидела окаянную царскую власть, ну впрямь-то всеми фибрами своей высокой души.
А потому и данному подлому очагу донельзя заплесневелого мракобесья - реакционному царскому правительству, люди и впрямь благообразно проникнутые огнем высшей правды абсолютно же ничего хорошего вовсе-то совсем явственно и не желали.

197
И то, как-никак и было, разве что ведь только их до чего еще вполне этак нечестивых рук делом злокозненно и умело всячески так весьма же всесторонне помешать царю и всей его свите постепенно так сколь значительнее упрочнить все свои ныне ставшие донельзя ведь шаткими политические позиции.
Ну а все это более чем явственно включало в себя, в том числе и самые бесподобно восторженные сношения с лютым внешним врагом.
Причем, как много было в этих людях вполне этак искреннего желания, всенепременно же всеми силами всячески вот добиться самого максимально тяжелого поражения своей державы в той еще Первой Мировой войне.
«Победа укрепит проклятое узурпаторство» было наиболее  явным и незыблемым постулатом либеральных сил, делавших буквально-то все возможное, чтобы их страна ни в жизнь бы не победила в той поистине не столь уж пока бесчеловечной, однако при всем том ранее вовсе и невиданно тяжкой великой войне.

198
В оные времена Россией помыкали и все ее, так называемые мнимые «полусоюзники» неизменно только ведь и стремившиеся заправски выжать из ее пота и крови самый максимум, а в конце войны, не дать ей даже и самого минимума.
И уж все это происходило в подобном виде исключительно лишь в свете того, что во всяком дипломатическом смысле русский царь со всеми его безропотными прислужниками, до чего неизменно вот оставался как раз-таки именно с носом после всякого дележа территорий и зон влияния.
И самым наилучшим ко всему тому примером вполне может послужить до чего и впрямь весьма раз за разом многократное же взятие русскими войсками турецкой крепости Карс.

Причем, все это некогда до чего наглядно происходило вовсе не из-за одной недалекости чьего-либо ума, а разве что из-за того, что тогдашняя Россия до чего неизменно идеализировала Европу, видела в ней символ кристально чистой порядочности, да и сама вела при этом политику полную чисто детской наивности - честную и открытую.
И главное, неизменно она донельзя уж строго оправдывала, все эти свои действия некими попросту-то говоря туманными, словно политика коварного Альбиона общеевропейскими интересами.
А между тем таковых попросту никогда совершенно так явно не существовало в самой природе - общечеловеческих, а не только тех еще более чем многозначительно собственнических, дипломатических взаимоотношений.
Вот как, например нечто подобное бесподобно так словно на блюдечке нам преподносит Святослав Рыбас в его книге «Генерал Самсонов Жертва».
«- Спасая Францию, мы избавляем себя от нашествия миллиона германских штыков, которые сейчас во Франции, - сказал Данилов. - Что по сравнению с этим трудности одной армии?»

199
Однако коли кто-либо совсем уж безжалостно вовсе-то до чего сходу так разом смело засовывает чужую (не свою) головушку в пасть всегда голодному льву, буквально-то всяческого где-либо вообще ведь только имевшего время и место военного противостояния…
То вот как-никак, а в связи с чем-либо подобным и можно ли будет даже и на единый миг усомниться, что всякий тот, кому лишь впоследствии чьими-либо наполеоновскими планами была сколь скромно и безвестно заранее предначертана в точности та бесславная участь, может вдруг невесело призадуматься, а зачем это ему вообще нужно.
С чего это вдруг я должен идти помирать, чтобы германцу Францию не завоевать?

Да и чем - это некогда должна была, уж вполне еще явно окончится вся эта совершенно так бескрайне долгая и кровопролитная война за всеобщие (почитай чужие) интересы?
Уж и ежу понятно только ведь чем…
Святослав Рыбас «Генерал Самсонов Жертва»
«- И кончится страшным разгромом нашего хозяйства! - Тоже громко произнес Шиманский. - Мы надорвемся! Никакая религия не спасет. И что печально, пострадают самые активные, образованные силы. Народ-богоносец вспорет им животы. А после - наступит средневековье».

200
А вполне уж ко всему тому на редкость явственной первопричиной и стало именно то, что наиболее основными параметрами ведения военных действий в той еще прежней России более чем неизменно разом вот и оставались именно честность, порядочность, верность данному слову и долгу.
И ладно бы коли - это хоть сколько-то уж встречало, затем тот до чего и впрямь безупречно вполне ведь более чем достойный отклик с той чисто, как есть вовсе-то совсем иной стороны.
Да только и близко ничего подобного тому в той самой западной Европе уж вовсе этак и не было даже в помине.
И вся производная тому она именно в том, что еще издревле и близко как есть никак уж не было принято в тех дальних краях именно в подобном самом непритязательном виде весьма ведь бестолково обделывать все те на редкость большие государственные дела.
Поскольку у них там подобного рода самое явное так отсутствие всяческой практической сметки в ведении большой политики могло ведь рассматриваться разве что только, как нечто абсолютно же всецело-то совсем как есть именно что чисто иррациональное.
И вот оно как ту наиболее основную суть дипломатических взаимоотношений западных держав исключительно уж невзрачно описывает писатель Марк Алданов в его книге «Самоубийство».
«Несчастьем для Европы было и то, что почти все секретные и не секретные соглашения строились главным образом на взаимном обмане, причем каждое правительство обманывало и своих союзников».

201
Однако на самом ведь деле – то было сколь суровой бедой для одной разве что от края и до края заснеженной России, поскольку она жила и думала совсем этак вовсе неизменно же по-иному, а потому ее преданность пресловуто общим европейским интересам, и сослужила ей, самую что ни на есть дурную службу.

Правда легковерность многих нерадиво спесивых российских дипломатов была вот весьма и весьма разве что напускной.
Они просто были слишком так хорошо приучены без нужды начальство не тревожить, всякую глупую инициативу никогда не проявлять и всегда быть угодливыми с теми, кто так и олицетворял собой истинный очаг культуры. 
Да и вообще они поболее так всего если и были заняты, то именно как раз всеми теми немыслимо рьяными поисками именно что своего и впрямь вовсе вот более-менее надежного и вполне законного места во всей этой жизни…
А как раз потому они до чего легко, словно управдом Бунша из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» фактически что бесовски и раздаривали врагам отечества немалой же кровью ее сынов добытые победы.

202
И вот надо бы прямо так и сказать, что еще издревле существовавшая в России коррупция при назначении на посты послов сколь прекрасно сочеталась и с той донельзя так трепетно коленопреклоненной позицией всех российских монархов (после Петра Первого) по отношению ко всей той Западной Европе.
И подобное и впрямь до чего несуразное и вполне «детское поведение» тогдашние западноевропейские дипломатические деятели не только ведь от всей своей богоравной души вполне этак как есть, еще откровенно презирали, но точно также и вообще они считали его крайне вредным явлением общечеловеческой природы.
Их-то собственные чопорно благочестивые воззрения были сплошь откровенно лживы, как и более чем бесспорно во всем сокровенно циничны, а еще и кроме того на редкость воинственно сентиментальны.
Да и вообще им от тех сколь донельзя ведь безнадежно чуждых всему их практическому здравому уму прекрасных и бесплотных идеалов до чего еще явно непременно хотелось бы всецело находиться где-либо весьма и весьма уж явно как есть весьма вот сугубо далече.
И вот как пишет обо всем этом Виктор Гюго в его романе «Отверженные».
«Праведник, чья жизнь полна самоотречения, - опасное соседство: он может заразить вас неизлечимой бедностью, параличом сочленений, необходимых, чтобы продвигаться вперед, к успеху, и вообще слишком большой любовью к самопожертвованию; от этой чумной добродетели все бегут».

203
Да только - это некогда ранее от нее все уж безо всякой оглядки сходу бежали, однако теперь благодаря всему тому благовонному духу западноевропейской цивилизации ее и впрямь непременно еще обязательно постараются до чего изощренно изгадить, оплодотворить никчемными фантазиями, ну а затем, и целиком