О российской истории болезни чистых рук

каких-либо довольно-то резвых и отчаянных понуканий и щелчков кнута разом уж в конце концов вполне обяжет довольно многих людей, постепенно прийти именно к этакому роду новых общественных и социальных стандартов.
А как иначе, они вообще, собственно, смогут хоть как-либо
выжить в мире, в котором буквально у каждого человека, занимающего самую ничтожную должность в управлении государством, более чем, безусловно, окажутся возможности и мощности ни в чем и близко несопоставимые со всем тем, чего это только мы нынче имеем сегодня?

Однако при всем том, так называемое «светлое будущее» может на деле состоять разве что из одних довольно же аккуратно слепленных кусков того самого считай всеобщего нашего вполне так еще безупречно светлого былого.
А коли до чего отчаянно же слепо лепить аляповато светлое будущее из нищего духа вчерашнего, то вот как раз тогда истово кривое и хромое прошлое безо всяких проблем и впрямь успешно вскоре перекочует во тьму безвременно кровавого грядущего.

242
Да и вообще грозные дни туч и молний, беспрестанно пронзающие темные и среди бела дня небеса, порождают одну лишь ту вот мелкую слякоть вездесущей корысти.
Ну а еще и море исключительно полной апатии почти ведь всего народа ко всему тому никак нематериальному и духовно возвышенному.
Да и вообще то или иное самое доподлинно светлое будущее формируется разве что при помощи никак неусыпного и беспрестанного чьего-либо сколь безукоризненно верного блюдения всяких тех чисто вот житейских интересов общества во всем том нынешнем и настоящем.
Будущее же должно весьма строго формироваться из одних до чего еще плотно в единое целое сплетшихся нитей всего того только доселе былого.
И уж заранее улучшать еще никак несбывшееся грядущее можно только лишь постепенно исправляя грубые ошибки сколь давно ныне минувшего, но никак не уничтожая и не сжигая сами его более чем крепкие корни. 
И уж тем более даже и сам процесс исключительно жесткой дискуссии по поводу сколь еще пылкого и чисто теоретического улучшения людского бытия никак не должен был сопровождаться судорожными вспышками самого ведь беспрестанного береденья тех еще вовсе-то незапамятно старых его глубоких ран.
Раз та действительно лучшая участь всего народа коли и может стать совсем неоценимым даром грядущим поколениям, однако достичь всего этого можно будет разве что после довольно долгого периода мира и процветания всей страны, как единого целого. 
Ну а коли в том несусветно кровавом недавнем прошлом будут убийства, смерть и кровь, то и в том, беспросветно, считай до девятого знака после запятой сколь еще непосредственно соответствующем всему тому грядущем ничего иного ожидать, вовсе-то и близко нисколько тогда точно вовсе же явно так и не следовало.
Ну а коли в том навеки ныне ушедшем от нас времени, и вправду было более чем безупречно последовательное созидание и позитивный труд, то вот именно тогда и тем только последующим поколениям явно станет уж жить несколько светлее, нежели чем жилось их крайне бедствующим предкам.
Да только как — это именно чего-либо подобного будет возможно некогда уж еще ожидать, коли все те так и снизошедшие в извечную черную бездну века рабства и крепостничества были одной ведь самой явной прелюдией столетия железных людей с совершенно несгибаемыми, словно титановые гвозди жизненными принципами?
Однако кое-кому, ведь значительно полегче будет до чего еще яростно вглядываться именно в ту невероятно бездонную пропасть, весьма же давно ныне ушедших в небытие, попросту начисто канувших в лету эпох, рассуждая при этом примерно следующим образом.
«Раз сама жизнь — это до чего неистовая и непримиримая борьба за существование, то уж вполне тому соответствующе буквально всякая искусственно возникшая надстройка эксплуататоров, бессовестно паразитирующих на всеобщем труде должна быть единственное что раз и навсегда фактически изничтожена и никаких гвоздей».

243
Однако коли чего-либо подобное, и было довольно-то наскоро той самой верною и мозолистой рукой разом сходу на деле осуществлено в той и поныне и близко нисколько не бывшей Советской России…
Да вот, однако, нечто подобное совсем ни на йоту явно уж не переменило абсолютно ничего во всей той и впрямь необъятно широкой сфере житейских принципов сколь воинственно собственнического людского социума.
Кроме разве что исключительно уж того одного, а именно, что какого-либо должного христианского смирения и долготерпения действительно так далее и близко отныне почти нигде более не наблюдалось.
Да и вообще во всей той Совдепии после революционных событий 1917 года никак уж попросту не осталось даже и одного французского бульдога, и все это разве что оттого, что тот был наиболее любимой собачкой всей той прежней треклятой знати.
Ну а хозяев тех, конечно, вовсе не всех сразу перестреляли, словно бешеных собак.
Чего тут далее скрывать кое-кто из их числа и вправду довольно быстро, весьма тщательно тогда перекрасился в ярко красный цвет как, например, поэт Сергей Михалков или писатель Алексей Толстой.
Ну а еще как то, в конце концов, более чем неожиданно вдруг оказалось уж в том числе и тот никак небезызвестный большой поэт Константин Симонов.
И ведь речь тут никак не может идти разве что об одних только явных представителях высокого искусства, поскольку были среди аристократов и те еще вполне отличные хозяйственники.
И хотя подчас да бывали уж они иногда довольно-таки не в меру спесивы, властны и жестоки, но миллионы неграмотных людей ликвидировали не они, а сменившие их господа черни комиссары.
И кто-то, конечно, сразу так незамедлительно скажет:
Но вот те комиссары являли собой наиболее безупречный образец исключительно же бессребреного аскетизма и вполне уж во всем они только ведь и стремились к одному тому разве что светлому добру, а былая знать буквально тонула в праздности и разврате…
Однако если все – это и было именно так, то уж те аскеты были довольно вскоре отодвинуты в сторону да и вообще нечего кроме праздных мечтаний они за душой совсем и близко никак не имели.
Их до чего еще быстро затем у руля власти сменили люди почти ничем от прежней знати вовсе-то не отличавшееся.
Причем даже были они, куда во всем поболее разгульнее, да и с мозгами и в трезвом-то виде они почти всегда были вовсе никак не в ладах.
А как раз-таки потому само собой оно и выходит, что одного того расхристанного аристократа можно было разве что явно ненароком при помощи революции сколь уж весьма еще спешно сменить разве что на тех нескольких тупых бюрократов, что явно не в меру обрюзгли от бессонных дум обо всей той, считай общенародной собственности.
Причем явно будут, они, куда похуже, да и нахрапистее прежнего осанистого аристократа.
«-Ничего в тот самый так неотложно вполне еще своевременно последующий раз - мы уж точно со всею той ответственностью непременно добьемся, дабы вовсе ведь никого на шее народа далее попросту более уж ни в жизнь далее не оставалось» - скажет автору этих строк безнадежный оптимист-утопист.
Однако именно подобным образом и никак не иначе вполне еще закономерно разом и распределяются роли во всем том нынешнем цивилизованном обществе.
И уж, ясное дело, что в этаком исключительно вот жестко поставленном самой этой жизнью вопросе нам по-настоящему ничего, и близко пока явно никак нисколько не переменить.
Кое-кто попросту вовсе неизменно должен уж сколь простецки на деле оказаться, до чего еще весьма последовательно занят тем самым чисто повседневным физическим трудом.
Ну а кто-то вот будет считай так обязан им со всей ответственностью руководить или всем надо бы попросту как есть безостановочно «вкалывать» безо всяких директив и планов?

А между тем должен уж хоть кто-нибудь вполне четко и ясно отдавать самые прямые указания ко всяческим заранее определенным действиям, а иначе не будет надежно и слаженно работающего общественного механизма.
Причем для того чтобы каждый делал свою работу более чем вполне полноценно все без исключения должны получать за это самое должное материальное поощрение.

244
И уж, ясное дело, всякому тому, кто кадрами руководит и буквально-то за все на этом свете своею головой отвечает уж в самом на то обязательном порядке, явно надлежит иметь со всего того, самую максимальную прибыль и полностью по праву ему причитающиеся материальные ценности, уют и удобства.
Причем надо бы и весьма многозначительно сходу уж сколь еще веско так разом заметить, что и совершенно во всем законные, освещенные веками древних традиций, поскольку временщики, они-то явно лишь постараются, как можно поболее захапать, пока сил у них на то разом всецело хватает.
А то ведь те самые никак немногословно сметливые, пронырливые и настырные сменщики до чего резво и быстро власть из рук всею силой одним махом беспардонно сколь еще запросто более чем незатейливо вырвут.
И, кстати, именно в условиях показного социализма право на труд вовсе никак не обеспечивает человеку право на его жизнь и здоровье, как и саму возможность яростно в голос и впрямь-таки смело протестовать супротив порою явно уж нисколько совсем несносных и невыносимых условий труда.
Причем надо бы как раз на то весьма инициативно же указать, что вот считай при любой той или иной власти практически всегда неизбежны травмы и увечья и весь вопрос он только в их вполне более-менее возможном относительно малом (при самой надлежащей же заботе о рабочем люде) количестве.
Однако при той «вполне искренне лишь поначалу будто бы истинно всенародной власти» само ведь количество травм и увечий довольно-то быстро уж до чего неимоверно день за днем только росло.
И ведь все это было так исключительно потому что держать инженеров в черном теле, было далеко не лучшим изобретением и впрямь незатейливо и гнило переспелого социализма.
И, ясное дело, что в случае, когда речь тут идет как раз о том страшном «злодее» капиталисте, то вот с ним весь вопрос сам собой как есть, более чем неприглядно ясен и понятен, он совсем беззастенчиво и вконец бессердечно наживается на всяком чужом труде…
Однако — это как раз-таки в условиях проклятущего капитализма рабочие вполне имеют какое-никакое право устроить ту самую сидячую забастовку, если, конечно, действительно много их будет на опасном производстве все время как есть только же беспрестанно калечиться.
А в особенности — это так коли то будет вполне настоящий капитализм, а не тот ржавыми болтами к былому социализму пока ведь разве что вовсе неумело и крайне уж наспех сколь еще разболтано прикрученный.
И надо бы при всем том вполне сходу и впрямь до чего только разом заметить, что уж чье-либо солидное жалование при наличии общей прибыли, а не столь откровенно вопиющих всеобщих убытков есть самая неотъемлемая часть всякого здорового общественного механизма.
Раз уж в нем тем самым наиболее наилучшим смазочным материалом неизменно послужит одна личная выгода, а никак не великий энтузиазм во имя вездесущего НИЧЕГО.
ОЙ, ПРЕВЕЛИКО ИЗВИНЯЕМСЯ КАК МОЖНО ПОЗАБЫТЬ О ГРЯДУЩИХ БЛАГАХ НЕОБЫЧАЙНО ВСЕМИ НАМИ ВОЖДЕЛЕННОГО КОММУНИЗМА.

245
А тот,