О российской истории болезни чистых рук

последующему своему должному разрешению в рамках всего того нынче уж до чего плоско и безыдейно существующего мироздания.
Этакий выход, однако, совершенно бесчеловечен и оставшиеся в живых «избранные» в конечном итоге окажутся ничуть не лучше всяких диванных клопов.
Правда можно поступить и несколько гуманнее попросту разом возродив старый, как этот мир рабовладельческий строй только лишь сходу придав всей его древней конструкции некую ту совсем вот другую новоявлено идейную упаковку.
И может кое-кому нечто подобное откуда-то издали сходу еще, только как есть чисто пригрезиться…
…а именно, что буквально всякое прошлое зло было бы необходимо фактически разом до конца извести на самом-то корню более чем действенно физически изничтожив всю его сколь так поганую поросль.
Да только всякое затаенное или неприкрыто же откровенное зло неизменно обитает весьма глубоко внутри той или иной людской натуры и никаким внешним переустройством всего того общественного бытия ее оттуда явно уж некому никогда ведь не выковырять.
Да и вообще все те ныне далекие царские времена нисколько не были до чего безмерно страшны и ужасны, а также и совсем ведь безнадежно тягостны.
И уж, ясное дело, что как раз-таки чем-либо таковым некогда затем и предстояло явственно так стать разве что всему тому чудовищно варварскому сталинскому безвременью.
Поскольку даже и той весьма ныне давнишней дохристианской рабовладельческой эпохе нисколько не было свойственно самое безотлагательное применение лютой смертной казни по отношению к целым же несметным миллионам живых и полностью безропотных своей судьбе людей.
И даже децимация — это разве что одна лишь и только превентивная мера супротив значительно большей же крови при том самом исключительно вынужденном подавлении больших воинских бунтов.
Но то был великий Рим, а из России третьего Рима, пока и близко так никак явно, что совсем еще вовсе не вышло, однако, учитывая довольно-то мрачную судьбу двух его предшественников, вряд ли что стоит обо всем том иступлено горевать, до чего несусветно о том чисто уж всею душой сожалея.

338
Но сколь уж беспрестанно плакались некогда друг другу в жилетку некоторые всецело достойные люди столь обильно при всем том, пуская слезу, да и как раз-таки по поводу того, что ИХ России быть чудодейственно великой не дают именно те чисто среднестатистические безыдейные обыватели, неизменно думающие разве что об одном только хлебе насущном.
И буквально все, что ими повседневно уж движет — это одна та до чего так мелко плавающая мысль о том, как бы это им получше бы угодить своему от века всем ведь сердцем любимому осанистому барину.
А раз сам город Петроград в 1917 году и стал всем тем ярым либералам, безусловно, сколь уж явно чужим и бесхозным, то они, и кормить его во имя всех тех светлых и благостных перемен были попросту никак вовсе-то совсем явно так не намерены.
Ну а тем паче нисколько не собирались, они вполне вдоволь обеспечивать продовольствием какую-то там русскую армию, с неким германцем храбро сряжающуюся на общеевропейском фронте.

339
Поскольку если та, совершенно чуждая всякому их светлому духу российская армия НЕ ДАЙ-ТО БОГ своего врага в суровых и яростных боях всею силой до чего так яростно вполне ведь еще всерьез одолеет…
То это именно как раз тогда этакая пиррова победа только лишь весьма безнадежно же прочнее укрепит трон стародавнего злосчастного монарха, с самими мрачными и как есть заранее до чего только совсем предсказуемыми последствиями для всех тех безо всякой меры благих идей.
И вот уж чего обо всем этом отрывисто и размашисто пишет генерал Краснов в своей книге «От двуглавого орла к красному знамени»
«Полки своего корпуса Саблин нашел распустившимися, но, главное, что его беспокоило, это совершенно расстроившееся довольствие корпуса. Он призвал интенданта и после долгой беседы с ним выяснил, что с продовольствием выходит заминка в центре.
- Если позволите, - сказал интендант, - мы достанем все, что нужно, через земский и городской союзы. У них на складах все в изобилии. Вам только написать письмо, и они охотно дадут. У них даже белая мука есть.
- Как же это так, почтеннейший, - спросил Саблин, - а у вас нет?
- Потому-то у нас и нет, что у них есть. Они все из-под носа скупают, не стесняясь справочной ценой. Теперь все в их руках. Захотят - завалят армию хлебом, не захотят - у нас и по фунту не хватит.
"Странно это, - подумал Саблин. - В продовольствии, этом важном факторе войны и победы, хозяева не главнокомандующие армиями, не начальники, не те, кто вел войну, а разные "милостивые государи", как их называл Мацнев, общественные деятели, представители партий, борющихся против Правительства».

И там же:
«Саблин отдал приказ расширить корпусные склады и всякими правдами и неправдами пополнить их так, чтобы в деле продовольствия совершенно не зависеть ни от кого. Он разослал по окрестностям дивизионных интендантов и заведующих хозяйством и скупал все, что можно было скупить. Его агенты повсюду сталкивались с агентами земгора, который вырос в громадную организацию. Рядом с ним стоял Военный торгово-промышленный комитет - мощная организация, захватившая все снабжение армии в руки. Склады комитета ломились от запасов, на фронт же снаряжение отпускалось очень скупо».

340
И, ясное дело, отчего — это именно как раз ведь так оно сходу и повелось, да и по чьей, кстати, до чего суровой же милости…
Поскольку никак не иначе, а все само собою по наклонной плоскости и пришло ведь к тому, чтобы даже и поневоле заставить солдатский организм попросту до чего неистово уж совсем взбунтоваться.
Ну а вслед затем и чего-либо эдакое несусветное весьма агрессивно начать себе сколь воинственно затем вот и требовать…
Причем нечто подобное изрядно так при этом подогревалось, считай уж именно сверху, а никак не снизу.
Вот он еще один отрывок - это довольно-таки легко ведь на деле объективно доказывающий, причем из той же самой книги генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени»
« — Вот видите, - вкрадчиво, точно протискиваясь в душу Саблина, заговорил Самойлов. - Мы готовим сознательного солдата, то есть такого, который мог бы разбираться во всей сложной политической обстановке. Солдата, способного на критику и анализ.
- Иными словами, вы хотите внести в армию политику? - с негодованием воскликнул Саблин.
- Ну… Немножко политики. Нам нужно, чтобы армия поняла, что распутины не олицетворяют русскую монархию, что варнавы, штюрмеры, сухомлиновы недопустимы. Нам нужна сила, чтобы сломить упрямство. Может быть, маленький дворцовый переворот.
- Сумеете ли вы остановиться на этом?.. Оставьте меня. Мне страшно слышать все, что вы говорите. И с такими мыслями вы едете в Ставку! Боже, Боже, что же это такое»?!

341
А из всего того вышеизложенного само собой до чего ведь конкретно сколь вот разом и следует, что некие те враждебные друг другу силы, несомненно, попросту вовсе так безответственно вырывали из рук царя власть и каждый при этом, безусловно,  старался разве что только тянуть одеяло в одну ту сугубо свою единичную сторону.
Однако не будет ли и впрямь более чем попроще слишком ведь многое сходу свалить на одних тех совершенно же попросту вездесущих евреев?
Генерал Краснов, именно подобным образом в конечном-то итоге и поступил, тотчас переступив через всю свою еще изначальную непредвзятость и самое неподдельное душевное благородство.
Можно подумать, что все беды России и вправду начались именно что разве что с тем чисто же насильственным присоединением к ней бывших польских земель, весьма густо так издревле населенных еврейским населением?
А между тем в точности то сущее разобщение и великий разброд некогда в той же мере вполне бытовали и при царе Иване Грозном, да и при Иване Калите, а, впрочем, наверное, что и некогда ранее не зря же древние славяне варягов править собой пригласили.
Русская междоусобица, как есть до чего уж, безусловно дозволила 250летние правление татаро-монгольского ига.
А между тем коли бы русские князья действительно собрались все сразу-то вместе в один отчаянно мощный и единый кулак, то уж они бы тогда без тени сомнения точно вот явно имели бы шанс на голову разбить хана Мамая и его предшественников весьма задолго до прославленной в веках Куликовской битвы и положившей начало концу монголо-татарского ига.

342
Да, кстати, и господа сами себе искренне и искрометно наилучшие товарищи, только лишь оттого всю в стране власть лично себе разом отхватить сколь так надолго и прочно вполне ведь сумели…
Ясное дело, что тут и близко никак не обошлось без всей той на редкость роковой и зловредной случайности сколь вот естественно, что заключавшейся именно в том, что — это у них одних и была та поистине настоящая стойкая сплоченность в их тоже, пожалуй, более чем разнородной среде.
Причем покуда те вполне сознательные «народные деятели» только-то еще скованно и неуверенно всячески лишь сколь уж настороженно всячески присматривались ко всей той крайне в тот момент отчаянно наколенной политической обстановке…
Все те буквоеды, если чем и занимались так — это разве что столь безмерно полюбившимся им милейшим праздником их души и сердца, а именно самыми фантасмагорически воспаренными словопрениями о немыслимо славном грядущем всей той, как она вообще ныне есть матушки России.

343
Они говорили и говорили, а тем временем на местах все более и более крепло сущее разложение и чем дальше, тем как есть именно поболее вся ситуация вполне наглядно попросту совсем уж выходила буквально из-под всякого контроля.
Причем происходило нечто подобное именно из-за того, что НАРОДНАЯ ДУМА попросту ведь так и предстала сущим образцом весьма многоликой антинародности, как и безмерно чванливым чревовещателем великой толстовской «премудрости» о той самой так уж насущной потребности истого прямохождения в самые дебри всего того честного и простого народа.

И это именно Лев Толстой, он-то и есть тот величественный и непререкаемый человечище, что столь непреложно твердою рукой так и, водя пером по бумаге, как есть и предопределил все те вполне надлежащие грядущие условия, дабы интеллигенция хоть чуточку бы слилась с тем доселе полностью чуждым ее заморскому духу народом.
Да вот, однако, за все - это на редкость благое и исторически верное начинание, Лев Толстой до сущего же неприличия взялся крайне во всем непрактично как и весьма же ущербно и до чего так совсем не в меру поверхностно…
Ну а заодно так и вообще никак ни с того конца с которого бы оно хоть сколько-то бы того вполне ведь на деле уж действительно  стоило.
При этом очень даже многие блаженные мысли Льва Толстого полностью как есть более чем отчаянно противоречили всей той самой простецкой логике как есть и без того довольно-то повсеместно же горестного людского бытия.
А вот он и тот исключительно яркий пример вящей благоглупости, чье как есть вот строго теоретическое начало было, как раз и заложено никем ведь иным, а именно Львом Толстым.
Генерал Краснов «От двуглавого орла к красному знамени».
«Теперь внизу - то новое