О российской истории болезни чистых рук

да и несколько уж намного сознательнее. 

305
Да только как раз вот именно из-за этого страну и прибрали к рукам, те злые силы, которым явно не понадобились долгие века для всего того безмерно гибельного ее перевоплощения в сущую вотчину всяческого рода осоловевшего скотства, коварства, да и полнейшей между тем апатии к светлым идеалам литературных и философских грез. 

И главное, все — это как раз оттого, что горшок неизменно был прямо-то как есть всегда под руками, его только лишь на скорую руку и надо было в печь сходу сунуть, а кроме того ничего хоть сколько-то более никак и не требовалось.
Да вот однако длинные руки свои большевики вполне уж при этом могли бы явно ведь разом так еще на деле обжечь.
Ну если бы, конечно, не те сколь беспричинно радостные вопли сладкоречивых либералов наконец-то всем сердцем дождавшихся весьма многообещающих и до чего немыслимо радостных революционных «перемен».
А они и вправду ведь всячески так только ласкали им душу и сердце, вполне уж им действительно предоставив самую прямую возможность довольно-то кратковременно наслаждаться тем самым изумительно сладостным предвкушением тех или иных грядущих и славных великих свершений.

306
Ну а затем шило все же до того остро и жутко так и вылезло из дырявого мешка, причем стало оно до того откровенно так отчетливо видимым и наглядным, что даже и подслеповатому взору российской интеллигенции было далее никак невозможно и впредь его, считай в упор вовсе так и близко совсем не примечать.
Правда, сколь сразу вслед за всем тем самым безвременным окончанием суровой эпохи бесчеловечных репрессий обо всем том считай начисто полностью уж вскоре разом и подзабылось, а все те черные воспоминания остались только об одной донельзя злосчастной суровой године.
Вот будто бы разве что - это именно она (37ой злосчастный год) хоть сколько-то тем безумно ярким и ничем несмываемо же заскорузло кровавым пятном, хоть в чем-либо выделяется на общем фоне фактически всеобъемлюще обезличенного террора, направленного сразу против всех и каждого, и если не физически, то, по самой меньшей мере, психологически.

307
И в эти самые окаянные дни, когда буквально всякая обыденная логика до чего несусветно же расплывалась в той самой исключительно беспредметной разноликой темени…
И главное само собой при этом, сходу ведь разом уж оно понятно, что все, то чего тогда хоть сколько-то оставалось всяческим тем крайне завзятым либералам, так это, едва-едва дыша, еле слышно между собой перешептываться, довольно ведь часто то и дело при этом по сторонам весьма затравлено оглядываясь.
И ведь всего-то делов, что тот прежний царь батюшка вовсе-то и близко никак не угодил всей той либеральной интеллигенции сущей замшелостью своего старинного трона, а как раз именно потому она всеми силами и поддержала его крайне так нечестиво поспешное исчезновение с политической сцены и по сей день дремуче самодержавной страны. 

Как будто на его месте практически сразу не объявится некий новый царь, (свято место пусто не бывает) самозванец и разве то хоть сколько-то еще на деле окажется важным, как это именно впредь будет отныне называться эта верховная должность в том самом одними флагами время от времени переиначиваемом государстве российском.

308
Привык же тот простой мужик, что он всегда ведь только за барином, а на троне в столице вальяжно восседает царь батюшка.
Ну а кто он такой им ведь про то и знать было вполне конкретно вовсе без надобности.
Причем из его сколь неповоротливого сознания и сегодня этого никак так нисколько попросту и не вытравишь.
Причем воры и люмпены всегда до чего и впрямь лучше других, безусловно, чувствуют, кто и где сейчас безусловно уж наиболее главный.
Как, впрочем, и всякое мелкое начальство более чем неподдельно уж верно, то еще самое на деле ведь ведает из всех тех всевластных директив, беспрестанно спускаемых сверху.
Ну а там, кстати, до чего так подробно разом прописано, где и кого надо бы сегодня приваживать и всячески ублажать.
И при этом в тех же инструкциях вполне ответственно черным по белому прописано кому — это именно ныне и впрямь еще следует, всячески так и, щелкая при этом наручниками незамедлительно затыкать рот и более чем строго прищучивать, а то и за горло разом ведь брать той самой чисто железной хваткой.
И уж эти полностью никак незамысловатые (часто устные) инструкции неизменно включают в себя, в том числе и весьма прозрачные и всецело-то явно вовсе недвусмысленные намеки, когда — это надо бы сколь неспешно идти в обход, пуская в действие всевозможные интриги, что безнадежно утомляют людей бескрайне большого и лучезарно светлого ума.
И разве то никак никому и близко не понятно, что куда и впрямь многозначительно поболее, нежели чем всем остальным булгаковский Швондер допек профессора Преображенского именно этакими беспардонно закулисными интригами, а оные, кстати, совсем уж никого явно так не украшают!

309
Однако коли на деле взглянуть на ситуацию с некоей той явно совсем иной стороны.
А именно скажем уж не пошел бы профессор Преображенский до чего ведь остро на принцип, а, наоборот, с искренним воодушевлением более чем простодушно отказался, рубя с плеча не от двух, а от трех комнат, да и журнальчиков никак не погнушался при всем том прикупить штук с десяток, то это как раз тогда Швондер вмиг и стал ему другом, товарищем и братом.
В конце концов, никак не в спальной ему бы пришлось тогда проводить все те свои дальнейшие же последующие плановые операции.
А, кроме того, ему явно ведь надлежало говорить со Швондером в ласковой и исключительно подобострастной манере.
Поскольку все те навороши, и впрямь-таки патологически обожают к самим себе максимально большое ничем и близко ими никак незаслуженное уважение.

Однако вести полемику с большевиками, этаким своенравным образом, как то доподлинно безо всяких опасений мог бы себе вполне ведь дозволить один лишь и только профессор Преображенский и ему подобные…
Нет, у сколь еще многих российских интеллигентов на что-либо подобное попросту никак тогда не хватало ни духу, ни тем более общемировой известности.

310
Ну а тех уж весьма так немногих безвестных героев нашедших в душе предостаточно духовного мужества для сопротивления новым осатанелым порядкам господа комиссары, разом так сходу пустили в расход безо всяких до чего только долгих прений и никому из них вовсе ведь явно ненужных дискуссий.
Причем действительно было чего уж людям тогда на редкость верно вполне опасаться, ну а потому и хранить самое так верное гробовое молчание, да и поддакивать тоже…
Но при всем том можно было вполне ведь еще изыскать и некие те довольно-то обходные пути вовсе-то недоступные пронырливому сознанию плотоядных надсмотрщиков над всяческой той подчас весьма и весьма своенравною мыслью…
Да вот, однако, как раз-таки именно наивное прямодушие иных, зачастую служило для их же товарищей самой наилучшей прививкой от буквально всяческих и любых, подчас так, считай совсем рефлекторных выступлений супротив вконец навек обессмыслившихся новоявленных хозяев жизни и смерти.
Причем высшая мера защиты трудящихся пролетариев от всякого же именно что совсем так им всецело чужого барского здравого смысла тогда ведь явно касалась абсолютно любого человека, а как есть заодно еще и зачастую безо всякого суда и следствия.
Однако же для кое-кого все эти лютые беды и напасти были разве что одними теми чисто ведь временными явлениями, поскольку, видите ли, то самое сколь еще спешное становление нового и значительно лучшего строя никак не могло и впрямь-таки происходить без перекосов, эксцессов и перегибов.
И этакие откровенно бесовские коллизии кривоглазого большевизма, ясное дело, в первую голову касались именно людей весьма твердых во всех своих до чего уж изначальных убеждениях.
Причем явно тогда «шлепали» никак не тех, что как есть, сразу в единый миг и впрямь начинали всячески раскисать, а потому и донельзя изощренно в тех самых немыслимо непристойных позах до чего уж сходу так прогибаться под все те ныне сколь резко изменившиеся отчаянно суровые реалии.
А между тем абсолютно никто из прямых потомков тех, кто ради продолжения всего своего земного существования был порою готов стелиться стебельком по ветру пред… (гнусные, непечатные выражения) в кожаных рясах и близко уж данные слова более чем всерьез точно ведь никак не воспримет.

311
Причем то, чего, само собою, буквально всякому весьма полновесно и на редкость здраво и верно вполне бы должно ведь уразуметь…
Так — это считай как раз именно то, что то самое совсем невозмутимо же полнейшее отсутствие всяческой ярко выраженной гражданской позиции, одеревенелая пассивность и откровенное примиренчество с тем самым ныне вполне полностью ныне свершившимся фактом…
Нет, это как раз чего-либо подобное во всем том чисто конечном своем итоге и привело к вполне же чудовищному засилью всеобъемлюще отвратительного лизоблюдства во всех тех темных углах и коридорах, что были столь всегда немыслимо скользки (хотя и покрыты украденными персидскими коврами).

При этом на ярком свету у красноокого чудовища всенепременно пребудет слащаво благодушная физиономия всякого того, кто без тени сомнения почти, безо всяких усилий явно сумеет, коли в том возникнет данная надобность сходу облить свою морду сиропом для изумительно праведного пиара пред тем еще простодушным лицом наспех насильно втянутого в политику полностью безграмотного народонаселения.
И вот делается лишь один тот довольно маленький шаг и отныне та до полного неприличия слащавая кривда вполне всерьез будет объявлена наивысшей правдой под обильное хлопанье и бешеные возгласы восторга тех не в меру осчастливленных людей, что некие славные думы думали и вполне искренне сопереживали горестным бедам исключительно так разноликого своего общества.

312
Но то и близко никак под собою не подразумевает, истинное наличие чего-либо немыслимо же плохого во всех тех чисто личностных свойствах каких-либо сугубо отдельных личностей.
Российская интеллигенция в целом во всем своем абсолютном большинстве неизменно состоит из исключительно благородных, возвышенных и справедливых людей.
Да только наглядно учитывая весь их привередливо чистый, строго однолинейно мыслящий ум, им-то было порою и в самый большой микроскоп никак не углядеть вполне конкретные черты людей из черной бездны безвестности и невежества, которым свойственно же повседневно, как ни в чем, ни бывало, от века так еще копошиться в своих мелких делах.
А коли того простого человека кое-кому и близко совсем нисколько не видно, то и все те в возвышенных духовных изысканиях создаваемые образы некоего иного жития-бытия всегда будут не более чем блеклыми миражами никогда не в едином глазу совсем несбыточного и чисто же эфемерного грядущего…
Все эти иллюзии так и остались воздушными замками, созданными в чьем-то приторно сладком воображении, но пряные слова просто так в воздухе никак не повисают…
А как раз-таки потому до чего радостно и взахлеб разглагольствуя обо всем том вовсе ведь