Слепой метод

Радость, намереваясь потом как следует Порадовать друг друга.
 
…А квартира в это время замерла. Авов, отчитавшись перед Бабушкой о поездке и заслужив его ласковую похвалу, торопливо направился в парник: он решил удостовериться, хорошо ли растут орхидеи. Эти традиционные цветы любви Авов хотел преподнести Агни при первой же встрече. Авов всё ждал, когда же она появится в Квартире, и очень сожалел, что какие-то личные дела заставили Агни перед самой Столицей поспешно покинуть повозку. По дороге в парник Авова настигла нехорошая мысль об Анеле, но он переборол себя и принял мужественное решение: «Анеле – вон!» И удостоверившись в прекрасном качестве орхидей, Авов уже с лёгким сердцем отправился в свои покои вздремнуть перед приездом Агни.
Спал и Муан, спал счастливым сном, неудобно скрючившись внутри геликоптера – невредимого, блестевшего свежей смазкой. Дверь в хранилище геликоптера Муан запер изнутри и завалил кучей тяжёлого хлама.
Тревожным, беспокойным сном спал Ясав, наглотавшийся марьюны: без неё он бы не заснул, а так надо было погрузиться в забытье после услышанной им страшной вести. Случайно подслушанный разговор двух стражников раскрыл ему глаза: Анири – теперь уже мёртвая Анири! – была любовницей Бабушки и в Римовалса! «Шлюха… шпионка, бедный Ясав…» - гулко звучали во сне слова стражников. Ясав представлял себе беременную Анири одновременно в объятиях голых Бабушки и Римовалса, которые возились вокруг неё, отталкивали друг друга и в то же время гнусно гоготали над Ясавом. А Ясав – тоже отвратительно голый – был подвешен у потолка, и Анири тыкала в него пальцем и смеялась так же мерзко. По всей этой странной комнате были рассыпаны груды золотых украшений, и Римовалс с Бабушкой пригоршнями запихивали их в рот Анири, а она всё смеялась, смеялась… Потрясение вестью об измене Анири было так велико, что Ясав даже не почувствовал горя, узнав о судьбе своего несчастного ребёнка, который умер, как и все младенцы в Столице, прожив лишь несколько часов.
 
- Подъём! Быстрее, пьянчуги! Строиться! Поставьте его, так быстрее протрезвится! Все стоят? Слушай мою команду! Да здравствует Йердна! Ура! Эй, пику подбери! На Квартире заговор! Спасём Квартиру!
- Мальчики, вставайте! Сестра Янат, разбудите ту парочку, в верхнем коридоре! Она может досыпать, а ему нужно сюда. Чего такой бледный? А кто тебе, дурачок, велел всю ночь не спать?! Думать же надо! Израсходуешься – бросит она тебя! Ничего, сегодня побалуемся вволю… Ну, все встали? Ах, какие вы, мальчики, красивые… И пики у вас такие длинные… Поработаете ими сегодня?! Вот молодцы! Кто совсем идти не может, оставьте, пусть полежит. Нас и так много. Вперёд, мальчики! Кто первый в Квартиру ворвётся – бери любую из нас хоть на неделю! Спасём Квартиру!..
- Вперёд, слава Йердне! Не задерживаться – живо, живо! Эй, куда эти подонки бегут?! Назад, мерзавцы! В такой день – и в кабак! Потом успеете! Дурак, зачем быка заколол?! Что ещё тебе показалось, какой Каверзный Враг, идиот, это же бык! Вперёд, не останавливаться! Враг в Квартире! К южному входу – пики вперёд! Коли!
- Бегом, мальчики, бегом! Верните этого кретина! Всё его в бордель тянет – нас не хватает! Будет, будет, вечером всё будет! Эй, там, застегнитесь! Квартиру оцепить, никого не выпускать, к северному входу – пики вперёд! Коли…
И воинства Агни и Йердны, не встречая сопротивления ворвавшиеся в Квартиру, столкнулись в Главном Зале, где между десятками пик метался растерянный заспанный Авов. Остальные члены Семьи попрятались по углам. Бабушки нигде не было. Такую картину застали Йердна и Агни, прибывшие вслед за своими войсками.
 
Проснувшись, он долго рассматривал себя в зеркало на потолке. Утро выдалось ясным, комнату заливал ровный, мягкий свет. «Так бы и лежать», - подумал он, но тут же откинул покрывало, сел на ложе, натянул серый хитон, потом осторожно спустил ноги на пол, следя, чтобы они одновременно коснулись голубого ковра: он боялся случайно встать с левой ноги.
Кошки уже проснулись и, увидев его вставшим, тоже поднялись и стали потягиваться, тихо мяукая. Он достал из-за ложа заветный кувшин с молоком, за чистоту которого ручался, и разлил его содержимое по десяти плошкам. Он проследил, чтобы все его любимицы и любимцы получили молока поровну, и отогнал двух толстых нахалов, залезших мордами в чужое питьё.
Потом он подошёл к столу, выдвинул ящик, перебрал лежавшие там папирусные свитки. Списки опасных «говорунов», доставленные Домом Справедливости, списки секретных агентов, переданные Домом Дружбы (оба списка совпадали без исключения – всё спокойно в Великой Соединённой Родне), списки сподвижников Валсидалва, списки сторонников Римовалса (куда их теперь; разве в канцелярию Демонов Смерти, если такая есть…), несколько глупых доносов (Анеле – на Авова, помешавшийся от безделья Батя Внешних Сношений Рагдэ – на самого себя…) Дальше и смотреть не стал.
«Пыль, сплошная пыль», - подумал он, медленно отряхивая руки, и подошёл к широкому окну.
Солнце ярилось на воле. Занявшийся день обещал зной, безветрие, ленивую расслабленность…
Он окинул комнату внимательным взглядом и быстро пошёл к двери, крашеной масляной белой краской. Вышел, не обернувшись, дверь запер, прошёл пустым коридором до тяжёлой сандаловой двери, миновал её и тоже запер. Затем свернул в узкий проход, в конце его хитро выпиленным ключом отпер низкую бронзовую дверцу – и оказался в беспорядочно заросшем саду. Постоял, вдыхая сладкий воздух. Потом сломал толстую ветку сухого дерева, примерил её как посох, увидел, что годится, пошёл по узкой дорожке сквозь сад. Тем же ключом он открыл дверь в высокой каменной ограде и оказался в глухом и пыльном переулке.
Город ещё не проснулся, но ночь давно ушла, и шлемоносцев на улицах не было. Он шёл медленно, держась теснее к домам и предпочитая переулки, и пока добрался до черты города, встретил лишь двух водовозов да старуху-нищенку, собиравшую объедки у базара.
Он так и не обернулся, покидая город. Прямо в степь уходил он, только опираясь на посох, взбивая пыль крепкими босыми ногами. Солнце поднималось к зениту.
Воздух сгустился от зноя, стал дрожать, искажать пространство и неожиданно поглотил странника, растворив его в бесконечном мире.
 
- Ну что? – спросил Йердна, похлопывая прутиком по ноге. – Что будем делать?
- Убежал… - Агни улыбнулась. – Знаешь, я этому даже рада. Как-то не хотелось мне его…
- То-то ты такой отряд собрала.
- Сам знаешь, не моя воля.
- Ну, а теперь что?
- А что? – Агни никак не могла настроиться на серьёзный лад. – Теперь разойдёмся по убежищам и – кто кого первый.
- А здесь кто останется?
- Найдутся люди.
- Что-то ты темнишь, - Йердна недовольно отбросил прутик. – Может, и старого прохвоста где-нибудь спрятала? Знаешь, не люблю оставаться в дураках.
- Пойди, поищи. – Агни равнодушно отвернулась. Они были одни в Главном Зале. Шлемоносцев, с обеих сторон, удалили, Авов тоже куда-то исчез.
Йердна решительно направился было к двери, но остановился, подозрительно посмотрел на Агни и покачал головой.
- Нет уж, пойдём вместе, дорогая. Мы так любили друг друга, что мне и на мгновение тяжело с тобой разлучаться…
- Эх ты, - у Агни опустились углы рта, она стала почти некрасивой и какой-то старой. – Тоже мне, любовник-злодей. Холодная у тебя кровь, Йердна. Как у лягушки. Хоть ты его «старым прохвостом» и называешь, он посильней тебя был. Баб не боялся. Учитывал, но не боялся. Пойдём…
Как пусто было в Квартире, несмотря на то, что на каждом шагу торчали шлемоносцы! Плохой был правитель – жестокий, хитрый, но что-то ушло вместе с ним, и Агни загрустила, и даже Йердна слегка ёжился, как от холода.
Долго никто, кроме шлемоносцев, не появлялся им на пути. Все попрятались, как будто умерли. Йердна и Агни шли молча, и, чем дольше они молчали, тем труднее было заговорить.
- Хорошо, что его не убили впопыхах, - сказал наконец Йердна, показывая на Ясава, всё ещё спящего тяжёлым дурманным сном в одной из комнат Южного коридора.
- А тебе зачем? – враждебно спросила Агни.
- Я к нему приглядывался всё это время. Хороший будет Батя для Дома Дружбы. Молчать умеет. И дела не боится.
«Как бы не так!» - подумала Агни, а вслух сказала:
- Не рано ли посты раздаёшь?
- Если себе возьмёшь, всё равно когда-нибудь отравишь от скуки, - огрызнулся Йердна. – Или Матроны твои его на части разорвут. Парень-то видный…
- Ты и в мужиках толк знаешь? Тоже по службе?
Йердна плюнул с досады. Агни, когда хотела, могла переговорить кого угодно.
Они спустились в подвальный этаж. Около двери, выкрашенной голубой краской, толпились шлемоносцы. Они по двое отходили, немного разбегались и бухали плечами в дверь. Дверь не поддавалась. «Пиками надо…» - начал один, но замер, увидев начальство.
- Твои? – спросил Йердна, вглядываясь.
- Твои, - ответила Агни и отошла в сторону.
- Что такое? – поискал Йердна глазами старшего.
- Почтительно докладываю! – подскочил рябой плотный шлемоносец. – Дверь заперта, а кто запер, неизвестно. И ключей тоже нет.
- А что там?
- Согласно плана, внутренний Секретный Дворик!
- Да геликоптер там, - шепнула Агни Йердне.
- Геликоптер?! Шесть шагов назад! – скомандовал Йердна шлемоносцам.
Те отошли, тяжело топая. Йердна тихонько постучал в дверь три раза, потом ещё три.
- Кто там? – раздался за дверью спокойный голос.
- Муан! – догадалась Агни.
- Это я, Йердна. Откройте, пожалуйста.
- Зачем? – Йердна покосился на шлемоносцев и совсем тихо и почему-то в нос сказал: - Всё изменилось. Он бежал. Всё изменилось.
- Не слышу, говорите громче! – донеслось из-за двери. Йердна замахал руками на шлемоносцев, и те отступили по лестнице, ведущей на верхние этажи. Агни, наоборот, подошла ближе, вплотную к двери.
- Бабушки нет, - повторил Йердна нормальным голосом, но всё-таки немножко гнусавя.
- А кто есть?
Йердна переглянулся с Агни.
- М-мы, - с усилием произнёс он.
- Кто «мы»?
- Муан, милый, - вмешалась Агни. – Откройте дверь, я всё объясню.
- Я всё объясню, возразил Йердна.
- Понятно, понятно, - хмыкнул голос Муана. – У вас всё?
- Откройте дверь, что это за мальчишество! – вскрикнул Йердна.
- В самом деле, Муан, уже неопасно! – добавила Агни.
- Это вы так думаете? – вежливо осведомился Муан из-за двери.
- Я вам приказываю, в конце концов! – Йердна потерял терпение.
- Это я вам приказываю! – не отстала и Агни.
- Значит, так. – Муан помолчал, потом заговорил опять. – Скажите этим мясникам, чтобы не ломали дверь – всё равно не сломают. А если и сломают – всё взорву. И геликоптер, и Квартиру…
- Послушайте!.. – начала было Агнии.
- Второе, - продолжил Муан. – Еды мне никакой не надо, а воду чтобы немедленно принесли: видите окошко внизу у двери кружка пролезет. И чтоб без глупостей, а то опять-таки всё взорву. И третье…
- Ну, даёт… - Йердна ещё вчера и представить не мог, чтобы кто-нибудь с ним так разговаривал.
- И третье, - неумолимо продолжал Муан. – Катитесь отсюда оба к чёртовой или какой хотите бабушке и не мешайте. Я работаю.
- Можно спросить: над чем? – Агни тоже поняла, что настаивать бесполезно.
- А листики-то, листики-то забыли?! – Муан засмеялся, и оба заговорщика вздрогнули: они в первый раз слышали, как смеялся Муан.
- Воды побыстрее, -