Слепой метод

лучшему. Но так тоскливо было понимать, что твоя смерть – к лучшему. Так тоскливо было лежать и ждать, когда оно наступит, это лучшее – когда наступит смерть…
 
- Нет, - Агни решилась. – Я всё-таки пойду искупаюсь, Ясав. А то я вся в крысином дерьме. Покажи, где это.
- Там не так уж много чистой воды, - с сомнением сказал Ясав. – А вокруг – вонь, муть, как и везде.
- Ничего, я только окунусь. Покажи.
Агни побежала по тропинке, не оборачиваясь, но безошибочно ощущая, что Ясав идёт следом.
- Сейчас налево, - услышала она голос, повернула налево и через несколько шагов остановилась. Внизу, у холмика, начиналась вода. Агни попробовала вздохнуть. Она услышала слабый-слабый запах мокрой травы. Это было так неожиданно, что Агни сделала ещё несколько шагов вперёд и оказалась у самого берега. Озеро было небольшим, с низкими берегами. Когда-то почти вплотную к берегам подступали кусты. Теперь сухие палки, частоколом окружающие озеро, производили жутковатое впечатление. Но вода! Как же Ясав не заметил этого?! Озеро было наполнено чистой, как будто дождевой, водой, и Агни могла разглядеть на дне самый маленький камушек. Не было ни мути, ни вони, ни грязи.
Агни обернулась и столкнулась взглядом с Ясавом, вставшего, как вкопанный, на холмике за её спиной.
- Травой пахнет, - прошептал он.
- Ну, и накупаюсь я сегодня! – Агни не знала, надолго ли это чудо, и не хотелось ей сейчас думать об этом.
Ясав покраснел и пробормотал:
- Ты купайся, я пойду пока к дому, а потом я искупаюсь…
«Мой, мой, мой»,- радостно кусала губы Агни, но не вернула Ясава, дала ему уйти. Она ещё постояла на берегу, пошевелила ногой воду, потом медленно, с наслаждением стянула с себя грязную одежду, бросила её на землю и, взвизгнув, плюхнулась животом в холодную чистую воду.
 
Стать самой собой… Ей уже не суждено этого, ей никогда не придётся почувствовать наслаждение жизнью, настоящей жизнью: ведь всё, что было с ней до сих пор, только подготовка к настоящей, полноценной жизни… И только память предков дремлет в каждой клеточке, напоминая о жизни, о любви, о счастье – о том, чего никогда, никогда не будет у неё… Нарушился ход вещей, порвалась цепь событий… И никому не дано отменить Изменение. По крайней мере, этого не дано ей, песчинке, почти невидимой частице огромного мира.
 
Агни плавала, кувыркалась в воде, ложилась на спину, отдыхала и снова ныряла вглубь… И сначала ничего не ощущало её тело, оглушённое внезапным, забытым, острым наслаждением влагой и прохладой. Сначала Агни просто плавала, действительно не думая ни о чём другом. Но вот уже какое-то неясное беспокойство начало примешиваться к её ощущениям. Агни всё чаще поглядывала на берег, на переплетения сухих прутьев, за которыми скрылся Ясав.
Агни казалось, что она совершенно точно чувствует состояние Ясава, что она даже может представить себе, что он делает в каждое мгновение. Когда нетерпение перехватило дыханье Агни, она легла на спину, закрыла глаза и сосредоточилась.
…Вот сейчас Ясав стоит во дворе, и его руки перебирают хворост… Вот он выпрямляется и смотрит в сторону озера – Агни кажется, что он смотрит ей прямо в глаза… Он бросает сухую палку на землю, отряхивает руки, и, вдруг решившись, делает шаг… Он идёт по тропинке… Он поднимается на холмик…
Агни открыла глаза. На берегу стоял Ясав и смотрел на неё. Его освещал закат.
Агни пошевелила ногами, руками, устраиваясь на воде поудобнее и продолжала лежать, радуясь про себя тому, что её фигура может выдержать даже самый придирчивый мужской взгляд. А взгляд Ясава не был придирчив, Агни чувствовала это.
- Я принёс тебе чистую одежду, - сказал Ясав и положил на берег у воды узелок, который Агни не заметила сразу.
- Спасибо, - Агни снова вздрогнула от звука собственного голоса и заметила, как вздрогнул Ясав. Он переступил с ноги на ногу, продолжая смотреть на Агни, потом потянул вверх свои одежды, сбросил их и остался стоять, голый, крепкий, бронзовый в закатных лучах.
 
Неожиданно она почувствовала, как вокруг неё становится теплее и мягче, ей показалось, что и внутри неё жизнь побежала быстрее… Она с удовольствием поддалась этому самообману, хотя понимала, что ничего уже не будет. Но память прошлых поколений, память, надёжно спрятанная в каждой её клеточке, - эта память звала её навстречу теплу, навстречу жизни… Ей показалось, что она растёт, что жизненные соки распирают её тело… «Вот как умирают!» - с удивлением подумала она…
 
Ясав вошёл в воду, как тёплый нож в масло. Агни видела, как сильно оттолкнулся он ногами, как вытянул руки над головой, как описал длинную дугу в воздухе и наконец бесшумно разрезал поверхность озера. Несколько мгновений спустя Агни видела только смутные очертания его тела далеко внизу, под водой, но потом эти очертания начали становиться всё более резкими, отчётливыми, и Ясав вынырнул в двух шагах от Агни.
- Смотри! – он протянул ей руку. В ладони был зажат прозрачный и жёлтый, как солнце, камушек.
- Там на дне много таких! – Агни нерешительно взяла камушек, почувствовав, что боится коснуться руки Ясава. Боится, потому что очень хочет этого и потому что они обнажены, а между ними нет ничего, кроме чистой прозрачной воды.
Ясав ещё раз нырнул, но на этот раз не уходил так далеко вглубь, почти сразу вынырнул и, фыркая, быстро поплыл по большому кругу. Агни следила за ним, поворачиваясь и, наконец не выдержав, тоже поплыла, набирая скорость, разрезая тугую воду, выбрасывая руки далеко вперёд.
Когда она остановилась и огляделась, она увидела, что Ясав стоит у самого берега, всего лишь по пояс в воде.
Он протянул руки и что-то сказал. Агни сильно толкнулась ногами от воды и через мгновение была рядом с Ясавом. Когда она встала на ноги, вода плескалась у самых её грудей, щекоча, но не покрывая их. Ясав сделал шаг навстречу, и Агни закрыла глаза.
 
…Вокруг стало не только теплее и мягче, какой-то свет проник в окружающую темноту, и она потянулась было навстречу этому свету, но вспомнила, что всё происходит во сне, в бреду. Но даже и во сне, даже и в бреду – как радостно было ей чувствовать жизнь, поднимающуюся внутри, как радостно было ощущать готовность подарить эту жизнь миру… «Значит, умирают любя?» - ещё раз удивилась она.
 
…Глаз не открыть… Темно… Темно… Веки тяжёлые… Он! Это он! И опять волна, и опять жар, и ещё темней темнота… Где ты?! Опять волна… Он рядом, но как далеко! Прижать его – сильней, ещё сильней! Ближе, ближе, ближе… Он, он, милый, милый, он!..
 
…А света становилось всё больше, и наконец она поняла, что это не сон и не бред, что мир вокруг снова изменился, и в этом новом мире было место для её жизни. Как только она поняла это, сильнее, во сто крат сильнее заработала память поколений, до сих пор дремавшая в ней… Боль и восторг ощутила она, когда, прорвав свою оболочку, раздвинула тёплую землю и устремилась вверх, к свету, к блаженной невесомости, о которой нашептала ей память поколений… Она смутно чувствовала, что всё происходит гораздо быстрее, чем это происходило с её предками, но ей некогда было раздумывать. Она уже чувствовала в себе новые, зарождающиеся соки, которым суждено было там, на гигантской высоте, обрести самую удивительную форму, какую только порождала жизнь – форму цветка…
 
Агни лежала, цепляясь руками за всё ещё убегающую землю. Сквозь одежду Ясава, служащую подстилкой, Агни как будто чувствовала тепло, поднимающееся от земли – но, может быть, это горело жаром её тело. Глаза всё ещё не открывались, хотя руки Ясава перестали бродить по бёдрам, груди, животу и лежали, покойно обняв её. Волны схлынули, но теперь Агни ощущала слабость – такую слабость, что невозможно было пошевельнуть даже пальцем.
Медленно-медленно, с усилием, Агни всё же попыталась разлепить веки и слегка приоткрыла глаза, и тут же захлопнула их.
Она испугалась, что зрение изменило ей. Подождав немного, она сделала ещё одну попытку, приподняла даже голову и только тогда поняла: всё, всё вокруг было зелёным, всё, кроме цветов в траве, цветов на кустах, цветов на яблонях… Прямо на глазах у Агни распускались новые цветы, трава становилась выше и темнее – всё вокруг как бы торопилось наверстать упущенное время.
Агни села, и от этого движения Ясав открыл глаза, недоумённо расширил их, а потом вскочил на ноги. Было уже сумеречно, от солнца оставался только красноватый краешек, но и он великолепно освещал Ясав, стоящего в тёмной густой траве.
- Кажется, я понял, - сказал Ясав. – Ну-ка, попробуй рассердиться на меня!
- Как это?
- Да нет, это я глупости говорю, ты же нарочно рассердишься, а не по-настоящему… И потом – тут дело, наверно, вообще в образе жизни… - Ясав говорил как бы про себя, и Агни дотронулась до его бедра, требуя, чтобы он рассказал ей всё.
- Помнишь, у Нордны тоже всё цвело?! – возбуждённо заговорил Ясав. – А донесение Хирдирфа помнишь, мы его в Квартире обнаружили – о Каверзном острове?.. Значит, как же получается – где Родня есть – там природа бунтует, где Родни нет – там всё хорошо!.. Значит, выходит, что люди сами во всём виноваты – злые слишком… А мы с тобой, видишь, любим – и сад вокруг! Одевайся! Пора прочитать маленький свиток Муана – там, наверное, как раз про это и сказано…
Ясав торопливо натянул одежду, Агни с покорностью, которая невообразимо нравилась ей самой, тоже оделась, и они двинулись к своему временному жилищу.
По дороге Агни вдруг поняла и обратный смысл слов Ясава: как же они любят друг друга, если только для них расцвёл сад! В Родне ведь и сейчас достаточно молодожёнов… Агни усмехнулась и покачала головой, вспомнив Йердну (даже Йердну!). Ещё она вспомнила, как мрачно молчал тогда лес, и почувствовала жалость к своему великолепному любовнику. Совсем ей стало жалко Йердну, когда она подумала о том, что вспомнила его только сейчас и только из-за слов Ясава о любви…
- Смотри! – перебил её размышления голос Ясава. Он уже вышел из дома ей навстречу. И она прочитала:
 
             ДЕСЯТЬ АКСИОМ ЖИЗНИ
 
1. Человек есть не только следствие мира, но и причина его.
2. Мир творит свои части, но и каждая его часть творит целое.
3. Мир разрушает свои части, но и каждая его часть разрушает целое.
4. Творчество есть любовь человека, разрушение есть злоба его.
5. Беспредельна любовь человека, поэтому мир вечен.
6. Предельна злоба его, поэтому смертны лишь части мира.
7. Познание злобы ещё не есть познание; познание даёт лишь познание любви.
8. Нет любви без познания любви.
9. Нет познания любви для всех, есть познание любви для каждого.
10. Человек может всё.
 
Агни вспомнила Нордну, который уплыл за 70 тысяч локтей, подумала о том, что нынешнее дерево не годится на плоты, засомневалась и спросила Ясава:
- Что дальше?
- Как что?! – оба они сидели на крылечке, но тут Ясав опять вскочил. – Надо спасать Родню, то есть не Родню, конечно, а народ Материка!..
- Как?
- Надо, чтоб такие сады опять были везде.
- Ты же не сможешь заставить всех каждый раз любить друг друга, как… как мы с тобой, - Агни смутилась, но сказала всё до конца.
- А я думаю, так и не надо, - медленно и задумчиво произнёс Ясав. – Я думаю, это вообще случайность, но здесь что-то другое. Вспомни своих любовников…
- Сам ты вспомни своих любовниц! –