Дети-цветы жизни (Зачем разбиваются зеркала, часть 2)

собралась-то? К Жанночке?
- К ней.
- Нет твоей подружки!
- Как это? -  изумилась я. – Она же каждый день в театре!
- Это раньше так было. Пока у нее поинтересней занятия не нашлось. Ну, что смотришь? Дома она, дома. С прекрасным принцем отдыхает.
- А адрес есть? – прищурилась я.
- У меня все есть! Только это закрытая информация.
- В каком смысле? В том, что за нее надо заплатить? Я готова! – пошутила я.
- Вредина! Нет, это в том смысле, что она может навредить.
- Кому? Вам?
- Хоть бы и мне!
- Так я же не скажу, от кого узнала!
- А муки совести? – театрально вздохнул он. – Думаешь, я смогу себе простить, что выдал подругу?
- Так не шпионам же, и не полицейским, а только мне!
- А какая разница, Рен?
- Такая, что я помочь ей хочу!
- Догадываюсь. А она тебя просила?
Я молча смотрела на него.
- Вот именно! Послушай, не трогай Жанну! Она беременна, недавно разводилась...У нее сейчас тяжелый период.
- Не у нее одной!
- Тем более, не надо усугублять.
- Вы не понимаете, Валерий Николаевич...
- А я и не хочу понимать! – прервал он меня. Ни понимать, ни знать ничего не хочу! Я личную жизнь друзей не обсуждаю и не вмешиваюсь в нее!
- Это вы мне уже писали... Когда я просила вас сказать, что вы думаете по поводу ее развода.
- Да. И мнения своего не изменил. Всего хорошего, Рен!
- Подождите! Не вы первый говорите мне, что вмешиваться не стоит.
- Я бы сказал, что это противопоказано.
- Миша мне говорил то же самое.
- Хм... А Чернышов умнее, чем я о нем думал.
- Только есть одно «но». Жанна и Егор любят друг друга! Я это знаю совершенно точно.
- Вот как? – улыбнулся он. – Что ж, это их дело. Если им по нраву разводится, чтобы доказать свою любовь, то... У каждого свои привычки!
- Не смешно!
- Чего уж тут смешного... Шла бы ты домой, Рен! Неужели, сама не понимаешь, что твое детское упрямство выглядит, мягко говоря, забавно? Даже Даша не стала бы так настойчиво «мирить» родителей. Она уже выросла из пеленок и понимает, что это бесполезно.
- Я все равно найду ее адрес! – упрямо сказала я.
- Ну, и глупо! Впрочем, как хочешь.
- Я всего лишь хочу узнать правду... – упавшим голосом уронила я за его спиной. Валерий резко обернулся.
- Какую еще правду?
- Хочу спросить у Жанны прямо, разлюбила ли она Тимирева? Пусть скажет, и я оставлю ее в покое. Клянусь!
- Ну, знаешь...
- Валерий Николаевич! Вы же знали их, видели. Вы же на дне рождения Жанны говорили, что такие браки, как у нее с Егором, на небесах заключаются! Это ведь всего лишь в прошлом году было, Валерий Николаевич!
Я почти задыхалась от подступающей злости.
- Значит, предательство, говорите? Совесть замучает, если дадите нам поговорить, да?! А Егора вы не предаете? Вот сейчас, в эту минуту?! Он же тоже вас своим другом считал!
- Я и остался его другом...
- Вы уверены в этом? – спросила я резко.
Некоторое время мы оба молчали.
- Ну, вот что... – сказал Валерий наконец – поехали, подвезу, что ли?...
- А ты упорная девчушка, Рен... – выговорил он, останавливая машину у подъезда нового кирпично-монолитного дома. – Впервые завидую Мишке!
- Не стоит! – улыбнулась я. – У него от меня сплошные неприятности!
- И что же ты ей скажешь? Мне просто интересно!
- Мне тоже. – я нахмурилась. Не столько от насмешки в его голосе, сколько оттого, что Валера задел больное место. Потому, что плана у меня не было. Абсолютно никакого. Да я никогда и не действовала по планам!
- Ну-ну, ангелочек, не сердись! – мне показалось, или он мне подмигнул? – Если честно, в глубине души я с тобой. Хочешь, дам совет?
- От совета мудрого человека я никогда не откажусь, Валерий Николаевич!
- Спасибо за лесть. Знаешь поговорку: «Ты сердишься, Юпитер, значит, ты не прав»?
- Я не сержусь!
- Но ты взволнована, согласись. А это разница небольшая.
- Спасибо за «совет»! – резко сказала я, хлопнув дверцу машины.
- Стоять! – в его голосе послышался тон приказа. Я тут же замерла. Есть у меня эта, не очень похвальная особенность: не могу противостоять резкому тону. Особенно, когда он исходит не от близкого человека. К близким привыкаешь, а с Валерием мы видимся не так уж часто.
- Ты не дослушала. – сказал он ровным голосом. – Я говорил вовсе не о тебе! Просто в нашей среде, в актерской, эта истина звучит несколько по-другому. Хочешь знать, как?
Я пожала плечами. Зачем мне это?
- Мы  в таких случаях говорим: «Ты сердишься, значит, ты искренен». Понимаешь, Рен, люди, полжизни проводящие на сцене, сами не замечают, как начинают играть и в жизни. Даже когда не нужно. Даже когда не перед кем! И даже тогда, когда эта игра становится притворством. Тем самым притворством, которое мешает нам жить по-настоящему...
Валера говорил с грустью и какой-то неясной обидой. Я вдруг подумала, что он не так уж и счастлив. Этот человек, который четверть жизни отдает сцене и половину – интернету. Блогер, часто - хам, но всегда верный друг, как это не парадоксально. Он идет по жизни улыбаясь, но ему тоже, наверное, иногда хочется заплакать... Да, может, он и делает это на втором этаже своего огромного и пустого дома... Кто знает? Кто видит?
- Почему люди не могут не играть?! – вырвалось у меня.
- По разным причинам, Рен. – Валера, казалось, не удивился моему вопросу. – Кто-то хочет казаться лучше, чем он есть, думая, что так его будут больше любить... Кто-то просто старается не отстать от других. А кто-то, повторяю, так привык к состоянию игры, что она стало его сущностью. И не отпускает, понимаешь? Как наркотик... И только когда мы волнуемся, мы становимся сами собой. Мы забываем о том, как мы выглядим, и понимаем, что мы чувствуем. Нас трудно вывести из себя... ох, как трудно! Мы же знаем, что волнение срывает маски. Если сегодня ты хочешь, чтобы Жанна сказала тебе ПРАВДУ... Ты понимаешь меня?
- Кажется, да... – у меня быстро-быстро забилось сердце, словно хотело выпрыгнуть и, перескакивая через три ступеньки, бежать к Жанне, обгоняя меня.
- Только не переусердствуй, хорошо?
Я кивнула.
- Ты умница, Рен. – тихо сказал Валера. – Все у тебя получится! Напиши мне вечером в «Фэйсбук», ОК?
- Ок!
Я улыбнулась ему и потянула на себя дверь подъезда.



***
На мой звонок открыл хозяин квартиры – Лактионов. Его клетчатая рубашка с расстегнутым воротом, к низу сбилась в комок, кудри, делавшие Пашу мальчиком-конфеткой, были растрепаны.
- Простите, если помешала. – Сказала я, поздоровавшись. – Мы виделись с вами, но до сих пор еще не знакомы, кажется... Я – Ирина Чернышова.
Он кивнул, чуть-чуть улыбаясь. Его открытый ясный взгляд обезоруживал, а мягкая улыбка выбивала из колеи.
- Я очень рад! – сказал Паша мягко, и я поймала себя на мысли, что верю ему.
Он протянул руку, мне пришлось сделать ответный жест. Кажется, никогда еще мне так не жали руку – очень тепло, осторожно, словно боясь сделать больно, и доверительно глядя в глаза.
Я начинала понимать, чем он пленил Жанну. Но сдаваться не собиралась. Плевать я хотела на его вселенское обаяние!
- Могу я увидеть Жанну? – спросила я, может быть, излишне резко.
- Конечно. Проходите, пожалуйста. Вот тапочки.
- Спасибо, я ненадолго.
- Я надеюсь, мы подружимся. – вдруг сказал Паша. – Я очень хотел бы, чтобы все Жанночкины, и все мои друзья стали нашими общими!
Я внутренне дернулась. В голосе этого человека не чувствовалось ни грамма фальши. Я пришла сюда, воспринимая его, как врага. Как того, кто встал между моими друзьями. Того, кто заставил Жанну расстаться с любимым человеком. Но теперь все мои убеждения затрещали по швам. Я внутренне разозлилась на себя. Разве можно верить каждому слову?! В этой-то ситуации! Да Паша этот – актер. Разве от актеров дождешься правды?! Хоть я пришла сюда именно для того, чтобы добиться правды от одного из них. Вернее, от одной.
-Дорогая, у нас гости!
В ответ на Пашины слова, до меня донесся знакомый, привычно игривый голос.
- Да-а? Как интересно! И кто же?
- Твоя подруга! – он посторонился, жестом приглашая меня к лестнице.
Я только сейчас поняла, как безумно соскучилась по Жанне! По ее шуткам, насмешкам, по ее голосу. По рыжеватому вихрю волос и веселым русалочьим глазам. По ее песням и сумасбродным выходкам.
- Жанна, это я, Рен!
- Ангелочек? – насмешливо, с ноткой удивления, уточнила Жанна. – Не думала, что ты осмелишься сюда прийти... Впрочем, поднимайся! Я тебе рада!
Я тоже была рада, хоть эта радость пробиралась сквозь страх. Я шла по лестнице и думала: кого я сейчас увижу? Веселую, непосредственную Жанну, чуткую подругу и очаровательную женщину, Марго – бизнес-леди, стервозную до кончиков холеных ногтей, или же холодную, неприступную богиню?
В этом доме было много картин. Наверное, в какой-то мере они заменили Жанне ее любимые зеркала. Неведомые цветы, деревья и просто геометрические фигуры, смысла которых я не могла разгадать, смотрели из тяжелых старинных рам. Это нелепое сочетание – древние, покрытые позолотой рамы и современные полотна – пробудило мысль о том, что все происходящее – нереально. Это какая-то фантасмагория.
- Здравствуй, Рен. Рада тебя видеть!
Я вздрогнула, узнав знакомый голос. Ярко-зеленое платье очень шло Жанне, и в тоже время делало ее какой-то совсем другой. Волосы забраны в высокий «конский» хвост... Никогда не видела ее с этой прической. Такое ощущение, что волосы собраны не для красоты, а для удобства. Макияжа почти нет, а взгляд мягкий, домашний и одновременно тревожно-настороженный.
- Привет! – кивнула я, чувствуя, как горло пересыхает от волнения.
- Надеюсь, ты пришла просто так? С Дашей ничего не случилось?
- Нет-нет, с ней все в полном порядке! Хотя, по-моему, вам надо поговорить о ней с Егором. Пусть вы уже не муж и жена, но родителями-то остались!
- Егор Дашке – никто!  - Жестко напомнила Жанна.
- По крови – может быть, но по сути он – ее отец. Вряд ли ты сможешь тут что-то изменить, Жанна. При всем твоем желании. Лучше поговори с ним спокойно.
- И я так думаю! – поддержал меня голос Лактионова. Он неслышными шагами вошел в комнату и встал за моей спиной.
- Я не раз говорил Жанночке, что это неправильно, когда из-за личной жизни родителей страдает ребенок! У нас ведь тоже скоро будет малыш, и не хотелось бы…
- Паша, иди-ка, погуляй! – Бесцеремонно перебила «любимого» Жанна.
- Я что-то не так сказал, рыбонька?
В его голосе слышалось искреннее беспокойство, и Жанна с раздражением ответила:
- Нет, все в норме! Что у тебя за манера постоянно извиняться? Просто мы с Рен хотели бы поговорить наедине.
- Может, приготовить вам кофе?
- Нет, спасибо! – торопливо ответила я.
- Мы обойдемся. Иди, Паша, иди!
- Тогда… Я схожу в итальянскую кондитерскую, и принесу вам пирожных. Они там – просто объедение!
Весело что-то напевая, Лактионов спустился по лестнице, и вскоре я услышала, как хлопнула входная дверь. Мы с Жанной остались вдвоем.
- Как ты поживаешь? – вежливо осведомилась, я отчетливо понимая, что говорю совсем не то, что нужно.
- Как видишь, прекрасно! Присаживайся, Рен! И не надо так испуганно на меня смотреть. Там, в парке, я просто пошутила. И совсем не думаю, что у тебя роман с моим бывшим. Это у тебя-то!
Она звонко и как-то ядовито расхохоталась. Но я намеренно проигнорировала и ее тон, и ее смех.
- Конечно, я люблю Мишу, и другие мужчины для меня просто не существуют.
- Еще полгодика назад я рассмеялась бы тебе в лицо.- улыбнулась Жанна. – А сейчас… сейчас очень даже верю.
- А мне все равно, веришь ты, или нет! Я пришла сказать, что не