какая это ответственность. Где, кстати, Даша?
- Даша с Никитой дома не ночевали.
- В смысле?
- Мой дорогой сынок заявил, что его подруга и так уже подверглась стрессу... А если Жанна сюда еще раз заявится – она этого просто не вынесет... Нда... а меня отец когда-то с ремнем разыскивал. Через всю улицу домой гнал и ничего... Какое нервное у нас молодое поколение, подумать только!
Я вскочила
- Ты перестанешь, наконец, болтать? Где дети, я тебя спрашиваю?!
- Не волнуйся, не на улице. Денег на гостиницу я ему дал.
- Какую гостиницу?
- Не знаю... Да что ты так заволновалась?
- Он еще спрашивает! – всплеснула я руками. – Они там за ночь такое могли натворить... Они же еще дети!
- Не бойся, я провел подробный семинар о вреде ранней половой жизни, алкоголизма и наркотиков.
- Издеваешься?! Боже мой! Что скажет Егор? А Жанна? Они нам доверили свою дочь! Тебе – понимаешь?! А ты...
- Рен… солнышко, успокойся, пожалуйста. Мой сын, практически, взрослый человек… А в гостиницу я звонил, у меня там администратор знакомый. Поужинали и в двенадцать ноль-ноль разбежались по комнаткам. Номера у них разные, хоть и на одном этаже. Довольна?
- А… почему тогда ты мне сказал, что не знаешь, в какой они гостинице?!
- Что бы ты чуть-чуть поволновалась! – поддразнил меня Мишка.
- Наглец! А ты, значит, не волновался, да?
Он пожал плечами.
- С какой стати? Никита – вполне самостоятельный парень!
Я наклонила голову искоса изучая его лицо.
- Поэтому ты и бросился звонить администратору? От большого спокойствия, да?
- Ну...
- Да-да, я вас слушаю, Михаил!
- Ну... пойдем-ка лучше завтракать! – выкрутился мой любимый.
После сумасшедшего поедания бутербродов, мы устроились на диване в гостиной. Впервые за долгое время я впадала в нирвану оттого, что мы с ним одни в квартире. Некому было мешать нам болтать, глупо шутить, смотреть по десятому разу сериал о Демоне и Марго, обсуждая каждую сцену вслух.
- Мне так нравится эта сцена, где ты держишь на руках котенка, а в другой руке у тебя – револьвер с глушителем.
- Да, это смешно. – согласился он.
- Совсем не смешно, скорее, трогательно...
Но потом «трогательный» Демон стрелял в беззащитную женщину, которая всего лишь пыталась найти пропавшую дочь. Когда он поднимал револьвер, глядя на нее сверху вниз, у меня на лице нервно дергались мускулы и я до боли сжимала Мишкину руку. Словно он мог и должен был защитить меня, от того, жестокого, на экране.
- Перемотаем? – всегда спрашивал Миша, озабоченно вглядываясь в мое лицо.
Я отрицательно мотала головой. Но как только рука Демона с револьвером начинала медленно подниматься, я начинала горячо шептать:
- Не надо! Миш, ну, пожалуйста, не надо!
- Нажать на «стоп»?
- Погоди... скажи, если бы я стояла там, рядом и попросила бы тебя, ты не стал бы стрелять? Ты бы меня послушал?
- Конечно.
Я облегченно вздыхала
- Но потом за такие фокусы тебя удалили бы со съемочной площадки! Нет уж...Что снято, то снято. – морщась, говорил Миша. – он теперь тебя не услышит. Не говоря уже о том, что он – не Миша.
- Он – это ты. – не соглашалась я. Тогда Мишка очень сердился.
- Да нет! В том-то и дело, что нет! Я все понимаю: Вячеслава Тихонова до его последних дней окликали на улице «Эй, Штирлиц!». Бывают актеры одной роли. Но я не хочу, я не желаю быть таким, слышишь?! Я – не Демон. Просто... мы похожи внешне, как... братья-близнецы. Знаешь, как в старом индийском кино... Одному брату приходится отвечать за грехи другого...
- Прости. Не расстраивайся, так. – улыбалась я. – Он вовсе не плохой, твой брат... Просто...
- Просто убивает всех налево и направо, да?
- Но... он же... ради спокойствия Марго... Чтоб у любимой неприятностей не было.
- Ага! Прямо древний идол эта Марго, что ей нужны такие кровавые жертвы чуть не каждый день!
Сегодня он еще добавил, словно под влиянием порыва.
- Просто, этой Марго плевать на других людей, вот и все... Так же, как и Лазоревской!
- Прекрати, Миш! Не любишь, когда тебя с Демоном сравнивают, а сам?
- Ты права, моя Рен! Слушай, малыш, а тебе не кажется, что мы немножечко засмотрелись? Пошли, прогуляемся, обозрим реальный мир.
Он подмигнул мне лукаво и я тут же забыла о Демоне, Марго и обо всем, что с ними связано...
***
- О чем ты задумалась, Рен?
Мы стояли на набережной и мягкий речной ветер взъерошил Мишкины волосы и долго возился с моими, стремясь, видимо, сконструировать у меня на голове необычную, одному ему известную прическу.
- Думаю... как сделать Егора счастливым...
- Рен! Это уж слишком! Ты это всерьез?
- Конечно... – ответила я задумчиво. – Понимаешь, Жанна была для него всем... Может и не стоило ему настолько растворяться в женщине, пусть и любимой, но говорить об этом сейчас поздно. У него в душе пустота, понимаешь? И если срочно ее не заполнить, будет очень плохо. Не только Егору, но и всем, кто рядом. И нам, его друзьям, тоже. Ну и... просто, мне его жаль. Это ты можешь понять?
- Могу. Но мы тут бессильны, пойми! – рассудительно, как импульсивному ребенку, говорил мне Чернышов. – Ты, конечно, ангелочек, любимая, но никакой чудодейственной силой не обладаешь, увы! И я тоже... Да, думаю, здесь и не поможет чудо. Егор и Жанна – взрослые люди, они во всем разберутся сами. Вмешиваться не стоит...
- Это я уже слышала. – покачала я головой.
- Так послушай еще раз! – в Мишкином голосе прорезалось раздражение. – Я сам три раза разводился. Три! Конечно, это не всегда просто – начинать жизнь заново. Но знаешь, что? Если бы хоть раз в моей жизни появился некий пронырливый ангелочек с благими намерениями и стал бы клеить то, что разбито, хоть его об этом не просят – по стенке бы размазал такого ангелочка!
- Миша!
- Да! Я не люблю, когда кто-то посторонний вмешивается в мою личную жизнь! И никто этого не любит, Рен! Вот увидишь, ты кончишь тем, что Егор и Жанна оба возненавидят тебя!
- Но... Но он страдает!
- Дело житейское! Многие это переживают... Егор – классный мужик, при деньгах, спортивный, не злой... Найдет себе еще принцессу! Может, это и к лучшему, что с Жанной у них так вышло? Видишь, она счастлива. Может, он через пару лет встретит свою любовь и тоже будет счастлив.
- У него одна любовь. – Я вновь покачала головой. – Жанна.
- Это ты так думаешь, Рен. Но ты тоже не можешь знать будущее. Ничего не бывает напрасно. Значит, суждено им было расстаться, вот и все!
Я молчала. Мне нечего было возразить ему. Все было так... И все-таки, не так! Я чувствовала это, но объяснить вряд ли смогла бы.
- Ты сейчас мечешься, чтобы спасти не любовь, которой уже и в помине нет. Ты хочешь сохранить свой стереотип. Ты решила, что Жанна и Тимирев – идеальная пара. Но это твое решение. Ты решила за них и теперь хочешь, чтобы они тебе подчинились.
- Нет! Я просто хочу, чтобы не было боли...
Миша мягко рассмеялся. Наверное, я и впрямь выглядела смешно.
- Да никто тут не стонет, что ты преувеличиваешь, малыш? Егор веселится с Яной в аквапарке, Жанна с Лактионовым тоже не грустят, я уверен! Страдаешь здесь только ты одна. И, поверь, совершенно напрасно! А что касается пустоты в душе Тимирева... у него потрясающая дочь. Хоть одно положительное свойство этого брака! Разве Даша не заполнит любые пустоты в сердце отца?
- Да, Миш, я тоже так думала... До недавнего времени. А теперь вижу: Егор любит Дашу, но этого мало... Нужно что-то еще.
- Нужно для чего?
- Для того, чтобы Егор вновь почувствовал себя человеком.
- Тебе ничего не втолкуешь! – не выдержал мой Чернышов. – Если ты уж так уперлась, почему говоришь сейчас со мной? Иди к Жанне! Ей и проповедуй о несчастном Тимиреве. Сомневаюсь, впрочем, что твой трогательный рассказ на нее подействует!
- Поговорить с Жанной? А это мысль! – осенило меня. – Правда... мы так давно не разговаривали, а когда виделись в последний раз, я была слишком расстроена, чтобы как-то на нее повлиять. Ты прав, нужно поговорить... Хотя бы попытаться.
- Рен, не смей! Не выйдет у вас спокойного разговора. Она тебе нахамит, как всегда, а ты заплачешь, вот и все...
- Нет, Мишенька. На этот раз – нет.
- Допустим. – кивнул он. – Но зачем тебе с ней разговаривать? Чего ради, Рен? Что ты хочешь от нее услышать?
- Может, то же самое, что от нее ежедневно слышит вся страна? Чтобы она мне сама, лично сказала, что счастлива. А то я что-то в это не верю!
- Напрасно. У каждого человека – свое счастье. Только сам человек по-настоящему знает, что для него хорошо. Ему никто не вправе советовать… Рен, ты куда?
- Я скоро вернусь! – заверила я, быстрыми шагами направляясь к станции метро. Хорошо, что взяла с собой сумочку!
- Рен, не ходи! Зачем нам лишние стрессы? Еще отразится на ребенке…
- Не волнуйся!
- Легко сказать… Дай я хотя бы пойду с тобой!
Я обернулась и посмотрела на него с растроганной улыбкой. Милый Мишутка-медведь! Не хочет оставлять меня… И мне с ним было бы гораздо лучше, но вот Жанна…
- Нет, любимый. – извиняющимся тоном сказала я. – Жди меня дома. Я скоро!
***
У подъезда театра зеленела акация. Это красивое, такое мирное здание, украшенное витыми колоннами и барельефами, показалось мне сегодня полем боя. Было острое предчувствие, что именно сегодня и именно здесь я должна сделать или сказать что-то очень важное. Важное не только для Жанны и Егора, но и для меня, и даже для моего Мишки. Вот только что это будет – я точно не знала.
- Салют, Рен! – окликнул меня выходящий из театра человек. Я с трудом узнала Валерия Николаевича, Жаннниго друга и моего хорошего знакомого. Мы не виделись уже несколько месяцев, да и до этого встречались нечасто, ограничивая общение соцсетями.
В сетях и блогах Валерий Николаевич проводит от восьми до двенадцати часов в сутки. Что кажется невероятным, зная, что он регулярно выпускает спектакли, являясь в них режиссером, сценаристом и исполнителем главной роли одновременно. Еще и гастролировать по России и окрестностям умудряется как-то.
Как режиссер он жесткий и порой совершенно несдержанный человек. Кричит на актеров, с которыми репетирует, придирается к каждой мелочи. Но отчего-то они любят его и не обижаются.
Еще Валера самолюбив, иногда до смешного. Я прекрасно помню, как однажды посреди спектакля на огромном экране, под торжественную музыку, замелькали кадры из старых советских фильмов с его участием. Кадры красивые, но несколько... несвоевременные, скажем так. Не знаю, как другим зрителям, а мне показалось, что я присутствую на вечери памяти давно умершей «звезды».
А вообще... вообще он неплохой, конечно. Понимающий друг, хороший собеседник. И все видит насквозь... это тоже его особенность. Бесполезно пытаться что-то скрыть от Валеры. У этого человека колоссальная интуиция.
- Чему обязаны твоим посещением, ангелочек?
Последнее слово прозвучало с легкой, добродушной насмешкой. Последнее время я все чаще жалела, что муж придумал для меня это милое прозвище, которое ко многому обязывало.
Я покачала головой и вздохнула.
- Что-то я устала быть ангелочком, Валерий Николаевич! Может, амплуа сменить, в демоны податься?
- А там, думаешь, легче? – хмыкнул он. Я пожала плечами.
- По крайней мере, ценили бы за каждое доброе дело! А то, вроде, так и надо... А уж когда не получается...
- Откуда ты знаешь, что не получается? Между добром и злом очень шаткая грань... Может, то, что кажется злом, еще не раз обернется благом?
- Начитались вы «Фауста»!
- А причем тут немецкий дьявол? Своих хватает! Ты куда
