Известная персона или история одной старинной песни

братья окажутся карликами перед этим колоссом".

  А 5 июля императрица продолжает делиться "достижениями" своего внука:

  "Le chevalier Nicolas depuis trois jours mange deja de la bouillie, parsequ’il vent manger a tont moment ....

  Рыцарь Николай уже три дня кушает кашку, потому что беспрестанно просит есть. Я полагаю, что никогда ещё восьмидневный ребёнок не пользовался таким угощением; это неслыханное дело. У нянек просто руки опускаются от удивления; если так будет продолжаться, придётся по прошествии шести недель отнять его от груди. Он смотрит на всех во все глаза ( il toise tout le monde ), голову держит прямо и поворачивает не хуже моего".

  Так что Николай с первых дней резко отличался от своих старших братьев.
  Имели подозрения Павла I хоть какое-то реальное право на существование или нет — может подтвердить только ДНК–анализ материалов, взятых из захоронений Павла I и Николая I.
  Да и попутно можно было бы проверить Петра III на отцовство..., благо, все они лежат в одном месте — в Петропавловском соборе. Полностью уверен, что в нынешнее "изнаночное время" ( определение подсмотрено у поэта Андрея Чернова ) это не произойдёт..., но как говориться, ничто не вечно под луной..., и рано или поздно точки над i всё-таки будут расставлены.
  Почему я усомнился ещё и в отцовстве Петра III ? Приведу фрагмент из одной своей работы:

*********************

  " Пётр Фёдорович начал увлекаться другими женщинами..., как натура эмоциональная и творческая — он был очень влюбчив. В дневниках Екатерины мы находим такие слова:

  "... изгнать из сердца ревность относительно человека, который не любит меня; но для того, чтобы не ревновать, было одно средство — не любить его. Если бы он желал быть любимым, то относительно меня это вовсе было нетрудно; я от природы была наклонна и привычна к исполнению моих обязанностей, но для этого мне был нужен муж со здравым смыслом, а мой его не имел".

  В ноябре 1749 императрица определяет в придворный штат двора Екатерины Алексеевны новую фрейлину — Воронцову ( Елизавета Романовна, 1739 – 1792 гг., племянница вице–канцлера М.И. Воронцова ). Некоторое время спустя она становится любовницей великого князя. Их связь продлится до конца жизни Петра Фёдоровича.

  А тем временем императрица Елизавета Петровна становится явно озадаченной отсутствием детей у супругов. Ну ладно, прошло два года..., ну три..., ну пять..., но пошёл СЕДЬМОЙ ( !!! ) год, а живот Екатерины всё не думает расти. Так можно умереть и не дождаться от племянника и его жены "ничего вразумительного". В конце концов, Екатерина только для того и была привезена в русский двор, чтобы родить наследника..., ничего другого от неё не требовалось и не ожидалось.
  Императрица Елизавета Петровна, отбросив ложные стеснения, решается начать активные действия. Врачебный осмотр Екатерины показал, что она вполне здорова. По большому счёту — какая разница от кого "понесёт" Екатерина..., и если это останется тайной, то никому от этого худо не будет..., и выиграют абсолютно все стороны.
  В 1752 году в штат двора Петра Фёдоровича императрица назначает камергером Салтыкова ( Сергей Васильевич, 1726, ум –??? гг. ). Он был мужем одной из фрейлин Екатерины Алексеевны — Балк Матрёны Павловны ( вспомните любовницу Петра I — Анну Монс из Немецкой слободы, так это её внучатая племянница ).
  Кроме того, его отец — Салтыков Василий Фёдорович ( 1675 – 1751 гг. ) был генерал–аншефом и петербургским генерал–полицмейстером. В своё время ему было поручено сопровождать низверженную регентшу Анну Леопольдовну с её семейством при выдворении их из России..., но потом всё "переиграли" и экстрадицию заменили ссылкой в Холмогоры. Вторым браком Василий Фёдорович был женат на княжне Голицыной Марии Алексеевне, которая, будучи уважаемой в гвардейских полках, оказала немалые услуги императрице Елизавете Петровне во время дворцового переворота 1741 года.
  Дед Сергея Васильевича — стольник Салтыков Фёдор Петрович известен тем, что был убит стрельцами во время бунта 1682 года, его перепутали с Афанасием Нарышкиным ( об этом я уже писал ближе к началу статьи ).

  Я не знаю, ставилась ли перед 26-летним Сергеем Васильевичем Салтыковым персональная ЗАДАЧА соблазнить великую княгиню..., но тем не менее, факт остаётся — он очень быстро стал её фаворитом. При таких "тёплых" супружеских отношениях великокняжеской четы это было немудрено.
  О своём первом "ухажёре" Екатерина писала:

  "... он был прекрасен, как день, и, конечно, никто не мог с ним сравняться ни при большом дворе, ни тем более при нашем. У него не было недостатка ни в уме, ни в том складе познаний, манер и приёмов, какой дают большой свет и особенно двор".

  Надо признать, что "активность" исходила именно от Сергея Васильевича. Вот что пишет Екатерина:

  "... Во время одного из этих концертов Сергей Салтыков дал мне понять, какая была причина его частых посещений. Я не сразу ему ответила; когда он снова стал говорить со мной о том же, я спросила его: на что же он надеется ? Тогда он стал рисовать мне столь же пленительную, сколь полную страсти картину счастья, на какое он рассчитывал…"

  Их роман, начавшийся весной 1752 года, к осени перерос в интимные отношения...  При первых признаках беременности у Екатерины, императрица отправила Салтыкова с глаз долой отдыхать от "трудов праведных" к его родственникам.
  Но в декабре при переезде царского двора в Москву у Екатерины произошёл выкидыш.
  В феврале 1753 года Салтыков был опять призван на прежнее "место работы" продолжать незавершённое дело. К несчастью, в мае того же года у Екатерины случился повторный выкидыш. Весь 1753 год ( в Москве ) и три четверти следующего года ( уже в Петербурге ) Салтыков провёл, не отлучаясь от двора..., "подстраховывая" на всякий случай весь процесс до самого конца...
  20 сентября 1754 года у Екатерины Алексеевны рождается мальчик Павел."

  Нам неизвестно, отблагодарила ли императрица Сергея Салтыкова за все труды, но мы точно знаем, что уже 7 октября она отправила его "с глаз подальше" за границу сообщить родным Екатерины Алексеевны о радостном событии.
  К масленице 1755 года Салтыков должен был вернуться в Петербург, но его перенаправили в качестве российского посланника в Гамбург..., и так до конца своей жизни он "скитался" дипломатом по многим европейским дворам. Его след затерялся после 1776 года. Есть много версий о его дальнейшей судьбе..., я их тут приводить не буду..., но скорее всего он "исчез" в бурных водах Великой французской революции.

********************

  Кстати, Екатерина II совсем не скрывала от сына не вполне законное его рождение и этими намёками держала того на коротком поводке, давая понять Павлу, чтобы он даже не думал претендовать на престол ( императрица планировала передать трон внуку Александру ). Вот такая весьма неоднозначная история...

  Кстати, о "других историях" — хочу вас ещё отвлечь небольшим рассказом о параллельных событиях, также связанных с делом царевича Алексея. Мне это удалось "нащупать" и сплести по ниточке из множества источников. Этим рассказом я хочу отдать должное праведным людям.

  Итак, почти аналогичное поручение, которое дал государь следователю Скорняков–Писареву по аресту бывшей царицы Евдокии, мы видим и в указе царя от 19 мая 1718 года. Вот его текст, написанный самим Петром I:

  "Гвардiи капитану Скорнякову–Писареву.
  По прибытiи в Кiевъ, отдать указъ коменданту Геренку ( Геренк ( Геринг ) Николай Андреевич, комендант Киево-Печерской крепости, полковник. — И.Ш. ), и взять потребное число людей, и ехать вамъ къ митрополиту Краковскому, и что найдется у него въ доме, все письма осмотреть везде, и оныя, какiя бъ ни были, забрать, и запечатавъ своею печатью, и привезти съ собою; а помянутаго Краковскаго взявъ, вести немедленно съ собою, подъ честнымъ арестомъ ( то есть, считать его не преступником, а свидетелем. — И.Ш. ), въ С.–Питербурхъ и объявить намъ.
    Петръ.
    Въ 19 д. мая 1718"  ( стр. 514, том 6, Приложения, № 175, Николай Устрялов: "История царствования Петра Великого", Санкт–Петербург, 1859 г. )

  Выяснить кто такой "митрополит Краковский" у меня сразу не получилось, но зайдя "с другого бока", я понял, что это имелся ввиду митрополит ( архиерей ) Киевский, Галицкий и всея Малыя России — Иоасаф ( в миру Александр Кроковский ). Возможно, что историк Николай Устрялов при разборе "каракулей" Петра I "неразвидел" в фамилии буквы "А" и "О". Однако вероятно и то, что там так и написано..., но для справедливых утверждений надо видеть сам первоисточник. 
  Этот иерарх известен тем, что 12 ноября 1708 года в городе Глухове в присутствии Петра I возглавил богослужение, в ходе которого был предан анафеме ( заочно ) гетман Иван Мазепа, перешедший на сторону шведского короля Карла XII, противника Петра I в Северной войне. Тут надо внести определяющую историческую ясность ( в большинстве источников этого нет ) — проповедь с осуждением Мазепы митрополит Иоасаф самолично не произносил, а поручил это сделать протоиерею Афанасию Заруцкому..., что не очень обрадовало царя, рассчитывавшего услышать анафему своему врагу из уст высшего иерарха.

  Итак, решение об аресте митрополита Иоасафа государь принял после того, как царевич Алексей 16 мая в показаниях ( под пытками ) написал о своих планах в случае смерти Пётра I..., и там в числе прочего было следующее:

  "А когда былъ я побеге, въ то время былъ в Польше Боуръ съ корпусомъ своимъ ( Баур Родион Христианович, 1667 – 1717 гг., генерал, именно он первый в 1702 г.оду содействовал пленённой Марте Скавронской, будущей жене Петра I и императрице Екатерине I. — И.Ш. ), также мне былъ другъ, и когда бъ по смерти отца моего ( который чаялъ я быть вскоре отъ слышанья, что будто въ тяжкую болезнь его была апелепсiя, и того ради говорили, что у кого оная въ летахъ случится, те недолго живутъ, и того ради думалъ, что и велико года на два продлится животъ его ), поехалъ из цесарии ( Священная Римская империя. — И.Ш. ) въ Польшу, а изъ Польши съ Боуромъ въ Украйну, то бъ тамъ князь Дмитрiй ( молдавский князь Кантемир Дмитрий Константинович, 1673 – 1723 гг., он подписал в 1711 году с Петром I поначалу секретный Луцкий договор, согласно которому Молдавия, сохраняя автономию, переходила под покровительство России. Он был учёным, владел девятью языками, его старшая дочь красавица Мария с 1721 года была тайной любовницей Петра I. — И.Ш. ) и архимандрит Печерскiй ( Иоанникий Сенютович, в миру Протасов, ум. в 1729 г. — И.Ш. ), который мне и ему отецъ духовный и другъ. А въ Печерскаго архимандрита и монастырь веритъ вся Украйна, какъ в Бога; также и архiерей Кiевскiй мне знаемъ: тобъ все ко мне пристали". ( там же, стр. 510, том 6, Приложения, № 173 )

  И далее царевич Алексей сообщал, что написал Киевскому митрополиту письмо и привёл его "силу" ( основной смысл ):

  "Сила письма къ архiерею Кiевскому:
  Вашей святыне неизвестно мой отъезд изъ Россiи, понеже отъ меня писемъ къ вашей святыне давно не было; но ныне объявляю, что сей отъездъ мой случился отъ принужденiя въ монашество, отъ чего сюда принужденъ отъехать; а когда благоволитъ Богъ изъ подъ охраненiя благодетелей моихъ