образом изучен — то никакая кибернетика у нас работать по-настоящему не будет! Богданов — он почти на полвека предвосхитил всю кибернетику, и весь комплекс современных системных, организационных и информационных наук!
Я ещё больше скажу: если мы не вернём стране, народу и миру Богданова — никакого коммунизма у нас не будет!..»
Герта усмехнулась — и сказала:
«Тогда уж надо реабилитировать и всех наших «богостроителей»! Всего Луначарского, всего Горького...»
Кто-то из присутствующих подхватил:
«Тогда уж заодно — и наших «богоискателей» тоже! Того же Бердяева. Вообще, всех «веховцев»... А Мережковского?..»
Анфиса почувствовала, что её мозговое вещество до предела наполнено всем космическим и кибернетическим — и тихо и осторожно покинула кухню...
Ника прилетает на самолёте
А потом отец взял с собой Анфису на аэродром. Она даже подумала, чтобы, наверное, лететь в Космос, как Гагарин. Но на аэродроме приземлился небольшой лёгкий самолёт, в котором сидел дядя Паша, друг отца, ещё с войны. И не один. Дядя Паша открыл кабину самолёта — и передал отцу на руки маленькую девочку, меньше Анфисы.
Отец поставил эту девочку перед Анфисой — и сказал дочери:
«Вот тебе напарница! Вместе полетите на Марс!..»
На девочке была шерстяная шапочка, красная с чёрным, с длинными ушами, похожая на лётный шлем, из-под которой выбивались тёмно-тёмно-каштановые, почти совершенно чёрные, кудри, которые, на большом, открытом пространстве аэродрома, очень интересно шевелились, вместе с ушами шапочки, от ветра...
Дядя Паша вылез из самолёта, и Анфиса слышала, как они вполголоса переговариваются с отцом, и как дядя Паша, смущённо улыбаясь, и разводя руками, говорит:
«Вот, сбежал от жены!.. И дочку с собой прихватил...»
Отец говорил ему:
«Ну, вот, опять!.. Да она же, всё равно, скоро сюда приедет!..»
Дядя Паша махнул рукой и сказал отцу:
«Да мы помиримся! Не в первый раз!..»
И, ткнув отца кулаком в плечо, добавил с улыбкой:
«С твоей помощью, и Герты!..»
И, взглянув на обеих девочек, сказал:
«И красавицам нашим давно пора познакомиться!»
Отец рассмеялся и поддержал его:
«Это верно!»
Дядя Паша с отцом продолжали тихо и быстро о чём-то между собою переговариваться, как два разведчика. А Анфиса с интересом разглядывала свою будущую напарницу по космическому полёту.
Девочка тоже неотрывно и не мигая глядела на Анфису, широко раскрыв свои полные удивления большие тёмные глаза. Была она почти на голову меньше Анфисы и выглядела, как показалось Анфисе, довольно слабым и беспомощным существом.
Анфиса подумала:
«Как же я полечу с ней на Марс? Она же совсем ещё ребёнок! Разве такого маленького ребёнка можно отправлять на другую планету?»
И подумала:
«Придётся всерьёз заняться её моральной подготовкой!»
И спросила девочку:
«Как тебя зовут?»
Девочка тихо, и говоря ещё с заметным трудом, ответила:
«Ника...»
Анфиса сказала:
«А меня — Анфиса. А папа зовёт меня Аня. А няня — Феня. Нам надо будет взять с собой на Марс побольше продуктов!»
Про продукты Анфиса сказала потому, что подумала про себя, что если эта очень маленькая девочка будет получше питаться в их космическом полёте, то скорее подрастёт.
Отец сказал громко:
«Аня, веди Нику к машине! Она будет у нас гостить — позаботься о ней хорошенько! Мы сейчас с дядей Пашей подойдём!..»
Анфиса взяла новую подругу за руку и сказала:
«Пойдём! Я покажу тебе дома Спутника и Гагарина! И собачек, которые летали в Космос, тоже! На Марс мы тоже потом возьмём собаку, у нас на даче есть. Но сначала тебе и мне надо разведать: сможет ли она там гулять и существовать. Если там осталось немного коммунизма — то, наверное, сможет!..»
Путешествие в Солнечный город
Дома Анфиса показала Нике много разных картинок, книжек и журналов про Космос, и про Марс в том числе. Но она решила, что такую маленькую девочку надо готовить к полётам в Космос постепенно и на понятных для неё книжках.
Анфиса достала из своей личной подручной библиотеки «Приключения Незнайки и его друзей» Николая Носова и стала, отчасти по картинкам, отчасти по тексту, объяснять Нике, что сначала ей надо будет научиться летать на воздушном шаре и совершить на нём несколько тренировочных путешествий...
Ника спросила робко:
«А ты со мной полетишь?»
Анфиса заверила её:
«Конечно!»
И честно призналась:
«Вообще-то, мне самой надо тоже немножко научиться летать на воздушном шаре. Воздушным шаром очень трудно управлять — потому что ветер всё время дует то туда, то сюда».
«Приключения Незнайки» Анфисе читали, когда она ещё не умела сама читать, и отец, и Герта, и бабушка Рая, и Арина, и всё ей про эту книжку объясняли, особенно отец. И Анфиса Нике тоже объяснила, что Незнайка и его друзья жили в Цветочном городе коммуной, и денег у них не было, и всё было общее, и скоро все люди на Земле будут жить так, если у людей вырастет после Космоса коммунистическая сознательность.
Потом Анфиса достала и показала Нике следующую книжку про Незнайку: «Незнайка в Солнечном городе». И стала рассказывать и объяснять ей, по картинкам и по тексту, как Незнайка и двое его друзей совершили путешествие из Цветочного города — в Солнечный город на автомобиле, и сколько всего интересного и настоящего коммунистического они там увидели.
Анфиса объяснила Нике, что когда они обе научатся летать на воздушном шаре, то им обеим надо будет научиться водить автомобиль (их этому может научить дядя Гена, шофёр отца). А потом они научатся летать на самолёте и на вертолёте. А потом — на космическом корабле. И смогут полететь на Марс и на другие планеты. Но сначала, наверное, надо будет слетать на Луну, хотя бы ненадолго. И с Луны до Марса долететь легче.
И ещё Анфиса пыталась объяснить Нике, что в Солнечном городе, был уже почти что совсем настоящий коммунизм. И там все занимались наукой и техникой, и постоянно делали разные интересные открытия и изобретения. Но там у них произошёл классовый антагонизм, когда у них появились «ветрогоны». А «ветрогоны» — это не настоящие люди, а только ослы, превращённые в людей. И они очень опасны. А у нас «ветрогонов» называют «стиляги». И это явление буржуазное.
И Анфиса повторила Нике слова отца, что если у нас в СССР разные ослы не поломают Космическую Программу — то у нас обязательно будет Коммунизм!
Правда, Данила говорит, что если осла поженить с лошадью, то Прометею потом будет не на ком в коммунизм въехать. Потому что генетика работать перестанет. И размножение будет только техническое.
Но генетика скоро станет очень сильной, и будет генерировать гениальность. А коммунизм у нас в России всегда был генетический. Прямо от Солнца. Потому что мы — Даждьбожьи внуки.
«Думай о Коммунизме!»
Про коммунизм Анфиса рассказывала Нике, конечно, не просто так. О чём же ещё можно было говорить? Об этом только и говорили, весь год, и больше, что готовится съезд партии, и на нём будет сказано, когда наступит всеобщий коммунизм.
Однажды, в те дни, отец дал Анфисе небольшую книжку в тонком переплёте. Показал на обложку — и спросил:
«Можешь прочесть?»
Анфиса прочла уже какие-то хорошо знакомые ей слова:
«Карл Маркс. Фридрих Энгельс. Манифест Коммунистической партии...»
Отец сказал:
«Молодец! Читаешь уже хорошо и быстро!»
Потом он раскрыл книжку почти посредине — и сказал:
«Предисловия, их тут много, прочтёшь потом. Читай внимательно отсюда сам текст...»
И отец ушёл в свой кабинет...
А Анфиса стала читать:
«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма...»
Анфиса вспомнила, что отец ей уже про это что-то читал, и что-то про это объяснял. И ещё она где-то не раз про это слышала. Призрак Коммунизма — это, кажется, Пролетариат. И ещё — Прометей. Он очень большой и могучий. И ходит с ярко горящим факелом. Поэтому все, кто любит тьму невежества, и буржуазного эгоизма, его боятся...
Дальше было что-то менее понятное. Хотя, конечно, было ясно, что буржуа и пролетарии — смертельные враги, и будут бороться до победного конца.
Анфиса читала уже достаточно быстро — и дочитала до конца:
«...Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!»
Анфиса подумала:
«Цепи надо потерять — это правильно!»
И она вспомнила замечательный фильм, где красавец-негр и пленный раб Таманго нашёл на палубе рабовладельческого корабля и спрятал пилку, чтобы перепилить ею свои рабские цепи. И как они потом все восстали на корабле, и все погибли, но не сдались. И девушка та, очень красивая, увидела как они все поют, и тоже осталась и стала вместе с ними петь, чтобы погибнуть вместе с Таманго и со всеми. И их всех убили из пушки.
Анфиса так же сделает, когда станет взрослой, как та девушка: будет бить в ладоши, глядя на Него, и петь! И погибнет вместе с Ним и со всеми товарищами и братьями по восставшему рабству. Отец сказал ей, что это и есть настоящий Коммунизм.
И ещё она вспомнила большой красочный плакат, где могучий и мускулистый Прометей-Пролетарий, в красной рубахе с засученными рукавами, огромным молотом разбивает цепи, опутавшие Земной Шар, над которым восходит Красное Солнце, испускающее во все стороны лучи Коммунизма.
И от Красной Звезды — она видела — тоже Коммунизм исходит! Красная Звезда когда-то была Марсом...
На следующей странице книжки уже шли Примечания, и очень мелким шрифтом было написано:
««Манифест Коммунистической партии» – величайший программный документ научного коммунизма. «Эта небольшая книжечка стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира» (Ленин)...»
Имя Ленина всегда писалось после имён Маркса и Энгельса, это Анфиса знала. И их портреты на всех красных плакатах и транспарантах в праздники изображались в таком же порядке.
«...Духом её живёт и движется...»
Анфиса подумала:
«Это надо сначала вздохнуть поглубже — а потом бить молотом по цепям!»
Дальше опять все было мало понятное, напечатано отдельными строчками, и всё мелким шрифтом.
Почти в самом конце Анфиса прочла что-то, кажется, знакомое:
«Кабе (Cabet), Этьенн (1788—1856) – французский публицист, видный представитель мирного утопического коммунизма, автор книги «Путешествие в Икарию»...»
«Утопический коммунизм» — это коммунизм, который утонул. А в Икарии, кажется, не утонул — потому что там люди научились летать. Но Икар (или Фаэтон?), кажется, всё-таки, утонул. Всё коммунистическое почему-то тонет. Или его сжигают.
Но девочки-«коммунарки» читали ей про настоящего Икара — звёздного капитана, который на своём космическом корабле пролетел сквозь Солнце!
Отец сказал Анфисе, что когда мы пролетим сквозь Солнце — мы победим смерть!
А коммунизм тогда на Земле, в утопические времена, мог погибнуть из-за потопа....
Анфиса вспомнила картину, что показывал ей Алик: руины какого-то древнего города на дне моря, под водою, и между остатками колонн какого-то очень древнего храма плавают рыбы...
Сразу вспомнила и другую красочную картину, тоже очень страшную, что ей тоже показывал Алик: множество людей мечутся по древнему
