Древние анатолийцы и Евразия (часть вторая)

Великую богиню Артемиду, и мигрировавшая через Киклады (так, одной из раннеминойских печатей из могилы в Ку¬масе выре¬зано изображение в типично кикладском стиле)).
Ганс Мюлештейн (ВДИ №4, 1938), также воздавая должное значимости прахатто-хурритов в формировании мировой цивили¬зации, писал: "Я следующим образом резюми¬рую сопоставление халдов (т.е. хурритов) и этрусков. Оба народа являются отпрысками одного корня... Оба сумели сохранить свою связь... с крито-микенской эпохой... сравни¬тельный критический анализ культуры обоих народов совершенно бесспорно устанавли¬вает во всех существенных чертах... [их генети¬ческую] связь [которую они и не могли по¬терять] с крито-минойской культурой... В на¬стоящее время я считаю возможным утвер¬ждать... следующее: обе культуры, этрусков и халдов, являются последними историче¬скими побегами [проявлением] одной общей культуры... культурного и этнического ком¬плекса... в настоящее время я не колеблясь ут¬верждаю, что все эти моменты сходства ме¬жду этрусской и древнеэгейской культурой следует считать доказательствами общего происхождения от одного и того же этниче¬ского и культурного комплекса" (!!!).
Как показали археологические исследования (Ю.В. Андреев), островная зона Эгей¬ского бассейна к нач. III тыс. до н.э. лишь начала заселяться, - заселено было лишь ок. 20%; однако к концу III тыс. до н.э. заселено было уже более 70% территории островов (включая и приток нового этноса на Крит). Не исключено, что это явление было обуслов¬лено миграциями с Балкан фригийско-фракийских племён, а также и неситов.
Так, К. Бак полагал, что «эгейское» население родственно анатолийцам, которые, в частности, оставили свои следы в топонимике. С. Ллойд и Дж. Меллаарт же усматривали анатолийские истоки в критской архитектуре. Г. Чайлд, в свою очередь, считал, что наи¬более распространён¬ные (на Крите) формы кувшинов находят параллели именно в Ана¬толии, а не в Египте, а также и то, что "металлургия минойской культуры осно¬вана цели¬ком на азиатских традициях".
Уместно отметить (К. Брэниген), что, к примеру, в кикладской металлургии медь была полностью вытеснена бронзой примерно в период 2200-1700 гг. до н.э.. На Крите же в этот период бронзовое оружие и инстру¬менты составляли лишь 60% от общего объёма подобных изделий, причем ок. 25% из них были изготовлены из низкокаче¬ственной мышьяковистой бронзы (и характерно, что изготовление изделий из меди и даже из камня традиционно не прекращалось). Известно, что Крит испытал сильное кикладское влияние. При этом, в части появления новых методов в технологии выплавки и обработки бронзы на древнем Крите обычно усматривается участие новых выходцев из Западной Азии.
Так, проф. Л.С. Клейн отмечает, что у ахейцев (и троянцев - балканских праариев) суще¬ствовало утробное право. Подобный обычай (передача царской власти по линии дочери) существовал и в Древнем Египте. И поскольку патриархальным праариям-номадам по¬добный обычай изначально был не присущ, по всей вероятности, микенцы заимствовали его у минойцев, а на Крит этот обычай, видимо, был занесён из Анатолии на заре ранне-земледельческой культуры (а малоазийские арии заимствовали его у местного населения).
Примечательно и то, что акайваша, микенские греки-ахейцы практиковали обрезание (J.Н. Breasted "Ancient Records of Egypt". 1927); как и ханаанеи, египтяне и эфиопы "с древнейших времён" (Геродот). Следовательно, обряд обрезания был и у минойцев (веро¬ятно, заимствовали у египтян; как, по мнению Геродота, и ханаанеи).
Итак, факты свидетельствуют, что исключить влияние Египта на формирование куль¬туры ми¬нойцев нельзя. Так, Г. Чайлд ("У истоков европейской цивилизации". 1952) убе¬ждён, что "скорейшему окон¬чанию «неолитической» фазы [на Крите] способствовало египетское влияние, которое, проникнув в... островную культуру... [способствова-ло пре¬вращению] её в минойскую цивилизацию (т.е. в "вполне самобытную культуру местного происхожде¬ния")". По мнению Г. Чайлда, "это влияние явилось следствием иммиграции в додинасти¬ческий  период... египтян... спасавшихся от завоеваний Менеса (ок. 3000 г. до н.э.)". В свою очередь, Дж. Пендбери считает, что "есть основание полагать, что волна переселен¬цев  направилась сюда (в район "Мессара") из Ливии" (и, в частности, занесла Афину: в Ливии её эпитеты: «Тритогенея, Тритонида», связанные со святилищем Афины на ост¬рове Фла, расположенном посреди озера Тритонид, где (в Ливии) богиня считалась доче¬рью Посейдона, на Крите - паредроса "Владычицы", см. ниже). В одной из кносских таб¬личек Афина упомянута как «Athana-potnia» - «Афина-влады¬чица» (А.И. Зайцев. 2005). Подмечено, что у богинь Афины и критской "Владычицы" выявляются одни и те же ат¬рибуты: змея и птица (характерно, что в раннеземледельческой культуре Ойкумены все Великие богини - богини Неба (богини-птицы) и находятся в состоянии перманент¬ного священного брака с богом-отцом, - как богом земли и пресных вод, часто прини¬мающим облик Змея).
Мифологическим персонажем, также заимствованным минойцами у египтян (N. Marinatos. 1985), считается и обезьяна. Так, на Ил.91-1 (фреска из Акротири; Ю.В. Анд¬реев) по¬казана обезьяна, стоящая с дарами в почтитель-ной позе перед сидящей на пре¬столе, на¬рядно одетой "Владычицей". "Голову богини обвивает пятнистая лента, спус¬кающаяся ей на плечи и... напоминающая змею (над лбом богини виднеется её раздвоен¬ный язык [т.е. непременно присутствует и бог-отец, постоянно готовый к священному браку], а её шею и грудь [богини Неба] украшают два... ожерелья: одно... из маленьких уточек, а другое из стрекоз (символика культа богини Неба)" (Ю.В. Андреев. 2002).
Как известно, павиан являлся эмблемой Тота (демиург, бог мудрости и бог Луны), самим Тотом; по Манефону («Египтика») - «первым… богом Египта... кото¬рый открыл огонь». Отметим также, что в Ханаане  египетский бог мудрости Тот носил наименование "Таавт" ("Финикийская история"). Так, по одному из мифов бог Тот был рождён из го¬ловы Сетха (с древнейших времён представляемого в облике осла), - мезолитического Двуединого бо-жества (позднее - бога-отца). Примечательно, что на одном минойском изображении (Ю.В. Андреев. 2002. Ил. 95 ("Гении", совершающие возлияние над алтарем Оникс")) по¬казано, что осёл (антропоморфная фигура с головой осла (судя по ушам и морде), - подо¬бие Сетха) справа (он крупнее) и ослица слева (на её шее - ожерелье), стоя у алтаря и го¬товы совершить возлияние каждый из своего кувшина. Этот древний алтарь устроен сле¬дующим образом (см. рис. "Алтарь"): на чашеобразной подставке стоит (как бы массивный) прямо¬угольник (вид сбоку) с выбранным сверху полукружьем, что обра¬зует два стилизованных рога быка (по Ю.В. Андрееву - «рога посвящения»), и откуда, как из чаши-лона (эта подставка-чаша символизи¬рует небосвод, судя по окружьям, - 3 неба), исходят (выросли, порождены) три пальмовые ветви (в виде де¬ревца) с 5 "листьями" у каждой из боковых и с 2 раза по 10 листьев у центральной ветви (вид сбоку); т.е. это (в свете сакральной символики) - алтарь Двуединого божества в об¬лике осла (ему присущем ("Древний человек и божество")), поскольку именно так (в этих обликах) здесь показаны его ипостаси (у каждой из фигур ноги и руки одинаковые и с трёхпалыми паль¬цами (оканчивающимися кружками); уникально (и показательно) и то, что на спине каждого из этих ослов изображено туловище либо пчелы, либо бабочки ("генетическая" связь такого "осла" с Не¬бом)). И соотносится данный алтарь как с  богом-отцом, владыкой земли и её недр, так и с хтоническими проявлениями Великой богини Неба (возлияние же они совер¬шают в честь друг друга, т.е. Единого бога, - на его алтарь). Заметим, что изображение осла (антропоморфного существа с головой осла) у минойцев и микенцев встречается не¬одно¬кратно (к примеру, фрагмент фрески из Микен (XIII в. до н. э.); Ю.В. Андреев. 2002. Ил.96-4; Ил.97-2).
Как выяснилось, минойские алтари, посвящённые Единому богу - не редкость.

             
  Алтарь (Ил. 95)                        Алтарь II

На изображении (фрагмент кольца) "Алтарь II" его верхняя конструктивная часть со¬относится с куль¬том Всеобщей матери (и напоминает нижнюю часть "домика" на рис. Яйцо в "домике", см. ниже). Показано также, что из этой (верхней) части алтаря нахо¬дится яйцо-зародыш (видна половина), из которого произрастает (порождено) "Древо жизни" с четырьмя (4) ветвями и восемью (8) "зародышами жизни". И стоит она ("эта¬жерка") на четырёхрогом (4) ал¬таре бога-отца (который и находится рядом (муж фигура)). А вся эта конструкция водру¬жена на 2 (амбивалентность) яйца-зародыша (см. ниже). Следовательно, данный алтарь (явно восходящий к представлениям раннего неолита) - алтарь Двуединого божества как созидателя жизни и бога Неба.
В центре огромного двора во дворце Миноса обнаружено (Артуром Эвансом) не¬большое святилище. Сохранился фундамент постройки и осколки красоч¬ных фресок. Считается (Уильям Тейлор), что внутри данного святилища стояли две небольшие стату¬этки из хрупкого фаянса (и тогда это - Великие Мать и Отец, как проявления Единого бога, и которым могли "кадить" одновременно).
На другой части дворцовой территории также сохранилось небольшое святилище, из¬вестное как «Усыпальница двойных топоров» (считается, что оно построено уже после разрушения дворца Миноса). Здесь найдено несколько терракотовых фигурок богини (видимо, проявления её некоторых актуальных эпифаний) и одна - мужчины (бога-отца, как паред¬роса), стоявших на невысоком помосте (платформе) вместе с двумя парами ро¬гов из ош-тукатуренной глины, каждый из которых (рогов) мог (У. Тейлор) поддерживать лабрис. Рядом с рогами и обнаружен лабрис (очень маленький каменный двойной топор). Перед платформой располагается более низкий пьедестал, на котором, предположи¬тельно, размещался круглый стол (У. Тейлор) для приношений (т.е. для даров Великой богине). На "подносе", стоявшем на полу, и перед ним "размещалось несколько чашек, кувшины, амфоры, чаши и узкогорлый кувшин, использовавшийся для культовых целей" (все эти предметы соот¬носятся с культом Великой матери). Таким образом, в этом святи¬лище Двуединого боже¬ства предпочтительно отправлялся культ богини-матери («Влады¬чицы»).
В настоящее время принято полагать (Ю.В. Андреев. 2002), что "вычленение т.н. жи¬лых покоев царя и царицы в восточном крыле (Кносского) дворца [их однозначная иден¬тификация] все еще остается скорее общепринятой условностью, чем реальным фактом"; а также и нельзя "с уверенностью сказать, кто восседал на гипсовом «троне Миноса» в тронном зале Кносского дворца" (возведённого примерно к середине XVII в. до н.э.).
                     
                                            Трон                                    Тронный зал
                       
Рассмотрим «Трон Миноса» в свете сакральной символики. Итак, высокая спинка трона оформлена с двух сторон волнистыми поверхностями (по 4 "полуволны", т.е. симво¬лика богини Неба). На передней стороне сидения трона (выполненного в виде па¬раллеле¬пипеда) показан полуовал с серпом Луны под ним (вероятно, небосвод (?)). Заметим, что