роботы-врачи главного лабораторного и экспериментального улея Скайнет.
Андрей, подключенный к капельницам и аппаратам, то терял сознание, то приходил в себя. Видя ее перед своими помутненными вялыми еле открывающимися глазами.
Она стояла у его постели и была не одна. С ней рядом была и вторая машина Скайнет. И главный робот-врач этой базы Скайнет андроид устаревшей серии Т-500S, в резиновом под человека полностью резиновом покрытии по имени Карл Эванс, и его два помощника роботы Т-601, тоже в резине, но только их головы. Остальное, сама гидравлика и сервоприводы машин, были скрыты под белой одеждой подсобных и подручных медбратьев доктора Карла Эванса.
Доктор Эванс получал, видимо инструкции от самого Скайнет, и от стоящей тут же Верты, робота тысячной серии. Но какие, он не мог знать. Передача велась через электронно-телепатическую связь между машинами. И здесь Верта сама отдавала команды и приказы своим и Скайнет верным подчиненным.
Андрея вытащили под вечер с того света. Часам к семи его привели более-менее в надлежащее чувство и сознание. И он мог общаться с теми двумя роботами-женщинами, стоящими здесь в его отгороженной бетонной стеной соседней палате с пленным контуженым взрывом пленным двадцатилетним Алексеем.
Вполне теперь соображая, и даже беседовал он с самой той пришедшей к нему высокой метр семьдесят пять рыжеволосой красивой зеленоглазой женщиной, которая прошла мимо больничной палаты лежащего на постели Алексея. И Алексей прислушивался к их разговору слышимому через приоткрытые двери двух палат. Были приоткрыты окна и двери для проветривания.
Эта больница стояла на поверхности над самим трехэтажным подземным железобетонным с толстыми стенами отделанными металлом и пластиком бункером Скайнет. И также контролировалась им, как и вся база с лабораториями и лагерными блоками пленных. Все переходы и все двери бункера. Даже здесь. Но здесь двери открыли на время проветривания, как и окна. И Алексей слышал почти все, что там за стеной соседней палаты происходило.
Там с той рыжеволосой красивой высокой женщиной была и Юлия. Та, которая подняла его с пола голого, завернувшегося в простыню, когда у него раскалывалась от боли голова.
Вскоре когда привели в чувство того человека за стеной, высокая рыжеволосая женщина прошла, снова мимо его приоткрытой больничной палаты даже не обратив на него лежащего там внимание. Или, может, сделала вид, что не заметила Алексея. Просто простучав высокими каблучками туфлей по пластиковому полу, она прошла мимо.
На той рыжеволосой женщине было темно-серое платье на перекрещенных широких лямках на полуоголенной ее узкой спине и такой же полуоткрытой груди. Она прошла мимо его палаты быстрыми шагами. И, по-видимому, ушла совсем их блока Х50. А с ним Алексеем осталась вторая, по имени Юлия.
Она осталась с ним и вела, какие-то возможно личные записи в какую-то тетрадь, стоя у пластикового легкого столика здесь же в палате.
Она осталась с ним в его больничной палате. Осталась с Алексеем. Мимо которой, бегали маленькие разных возрастов ребятишки. Живые человеческие ребятишки. Приведенные сюда в медблок, видимо на уколы, и медосмотр. И были еще какие-то женщины. Живые настоящие женщины. Похоже из пленных Скайнет. Но на почти вольном поселении. В белых халатах как врачи или нянечки воспитатели. И исключительно здесь в пристроенном, рядом с блоком Х50 детским садиком и в другом крыле Х50 с множеством переходов и коридоров. Они догоняли самых маленьких бегающих с визгом ребятишек. И, схватив их, уносили в тот садик, чтобы они не путались здесь под ногами доктора Карла Эванса и его медбратьев, которые прошагали мимо палаты Алексея следом за той рыжеволосой красивой зеленоглазой женщиной на высоких каблуках туфлей.
Он Алексей спросил Юлию, сколько он уже тут?
- Более трех недель – ответила она ему. И это Алексея ужаснуло. Он уставился в черный из твердого пластика больничный пол своей одиночной палаты и замолчал. Зная, что его наверняка потеряли, раз не нашли его мертвым. И это его еще больше напугало.
- Ты здесь с шестнадцатого апреля, а сейчас уже пятое мая. Ты был все это время в состояние комы – произнесла ему Юлия – Я думала, что доктор Карл Эванс, и я не выведем тебя из нее.
Она посмотрела на него, осунувшегося и в растерянности, сидящего на своей постели своего подопечного больного Егорова Алексея и добавила, может, чтобы приподнять ему настроение - Но, если хочешь, я могу похлопотать. И тебя оставят здесь в этом блоке Х50. Попрошу Верту, и она разрешит это сделать.
- Верту? – поинтересовался, вдруг прейдя в себя и, услышав ее Алексей – А, кто это? Он оторвал от пола свои синие глаза двадцатилетнего мальчишки и посмотрел на Юлию.
- Ты ее уже сегодня видел здесь в этой больнице, Алексей – произнесла, вдруг неожиданно и как-то прямолинейно назвав его по имени Юлия.
И Алексею показалось, она действительно не равнодушна к нему. Равно как и он к ней. Возникло что-то, что начало их вместе связывать. Еще с того на пол у постели падения. Наверное, это ее Юлии широко открытые синие девичьи глаза. Очень добрые и не равнодушные. И не такие как
зеленые глаза Светланы Лесковой. Скорее похотливые, чем наполненные любовью. Она, просто его хотела как любовника и все. Но это была не любовь, а просто близость. И Алексей не чувствовал любви от Лесковой. От своей Багиры. Просто у него не было женщин еще. И Лескова в какой-то степени его к себе привязала. Но это не любовь, хоть он и кричал в бреду контузии ее имя как сумасшедший. И когда брякнулся здесь на пол во время жуткой головной боли.
Но глаза Юлии, и ее внимание, и внимательность к Алексею. Говорили о большем. И он почувствовал это.
Алексей видел как, она к нему относится. С какой-то бережной осторожностью, будто боясь даже чем-то навредить. И пока держится на расстоянии. Он помнил, как она меняла компрессы на его русой коротко стриженой голове мальчишки. И как осторожно ставила уколы и капельницы. Как родная мама. У Багиры бы так не получилось. Только командовать. Более, чем несколько ласковых слов в постели он от Лесковой не услышал. Да и близость с ней была грубой и жесткой.
Юлия совсем была не такая. Создалось такое впечатление, что Алексей для Юлии стал самым здесь за это короткое время объектом девичьей любви. Он вспомнил, как она бросилась к нему, когда он Алексей упал. Словно забыла все на свете. Словно ее ребенок упал. Даже, что-то похожее на материнство. Или его проявление.
Он видел как она крайне аккуратно и с вниманием все делала здесь с ним. И это было похоже, так на его маму.
Алексей вспомнил маму. Свою маму Антонину. Юлия в поведении чем-то была на нее похожа. Выводы как-то сами собой напросились у Алексея. Когда он сейчас с постели на Юлию смотрел. А она, оторвавшись от тетради и положив на пластиковый столик ручку, посмотрела на него.
- «Нет»- подумал Алексей – «То совсем не Багира. Совсем не Светлана Лескова».
Он вспомнил, что по существу из-за ссоры с ней сюда попал. Сначала оказался в стороне от всех. Потом возле того, перерезанного плазмой человеческого неизвестного трупа во время боя. А впоследствии вот здесь у Юлии в больничной палате лагеря Скайнет.
Он вдруг вспомнил того военного офицера, лейтенанта, который его схватил там у трех сосен. И как занес в какой-то летающий аппарат.
Алексей вспомнил, как это произошло. И тот лейтенант был совсем не лейтенант и даже не человек. И та летающая машина была нечто иное, как ОУ HK-AERIAL V5, который летал над горами тогда и кого-то выслеживал. Все сходилось. Он выслеживал его, Алексея. И тот скорее робот, чем человек охотился именно за ним. И тот труп военного было делом рук его. Машины Скайнет. Это была приманка. Вот только откуда этот взрыв и контузия. И тот робот лейтенант спас даже его.
Он мог заблудиться в лесу и погибнуть, где-нибудь от своей контузии. Или его бы убили роботы охранники из военного боевого конвоя. Что охранял тот огромный военный НК-танк.
Алексей уставился себе на сложенные, на коленях голые руки, положив их поверх наброшенного до пояса на обнаженное тело теплого одеяла.
- «Теплое одеяло – он подумал и оно, действительно понравилось Алексею – «Очень теплое».
Там в деревне зимой в раннем юном совсем детстве его мама Антонина кутала в постели Алексея вместе с Иваном в одно всегда одеяло из овечьей шерсти. Заставляя греть, друг друга, когда не было дома отца и не было дров для печки, чтобы согреть свой покосившийся на краю деревни дом. Да, и простыни были не такие как тут, новенькие совсем. Не застираные до дыр, как в прошлом, в его том деревенском бревенчатом отцовском и материнском родительском доме.
Он вдруг сейчас туда захотел. Как-то вдруг, вспоминая маму и отца и это все Юлия. Это ее руки мягкие и нежные. Из чего-то так похожего на человеческую кожу. Но это была не кожа. Что-то совсем иное, но не кожа. А, что под ней?!
Алексей смотрел на Юлию. А та, снова на него. Не моргая и широко открыв наполненные состраданием и вниманием синие как летнее без облаков небо девичьи глаза. Под черными изогнутыми дугой бровями.
- «Эти касающиеся меня, ее руки» - он вдруг следом подумал - «Словно руки мамы. Заботливые и добрые. Но все равно какие-то не такие».
Врач Юлия молчала. Как и он, не решаясь видимо, первой начать, снова их разговор. Как стесняющаяся настоящая женщина. Ждала, что он снова начнет первым.
- «Если это тоже машина Скайнет, то это невероятно!» - он был ошеломлен и даже напуган - «Она, просто живая и разговаривает с ним, как реальный живой человек и женщина.
- «Юлия не человек» - вдруг до Алексея дошло – «Но, тогда, кто она? Такая же машина как та, что притащила его сюда? Но, тогда какая машина? А та рыжеволосая, что выше ее красивая с зелеными как у Багиры глазами женщина? Кругом роботы. Настоящие роботы,
1) определить жанр как "Фанфик", поскольку и название, и упоминание Скайнет, и предисловие указывают на то, что в основе лежит кинофраншиза "Терминатор". По классификации фанфиков это "АU" - "альтернативная вселенная" - перенос героев и действий в другую страну или время с существенными изменениями сюжета.
2) Главы лучше публиковать по отдельности и нумеровать - читать одним документом 149 страниц никто не отважится и быстро запутается. А по отдельным главам очень даже читают.