"МАМА".Мистико-эзотерическая роман.(Исключительно для взрослых).

рабыня  Харония  Магмы Сивилла, а  тот  из  Капуи  Ритарий, где-нибудь  зарыт  на  кладбище погибших  гладиаторов. Хоть  может  быть  и  с  честью, но  зарыт, почти  как собака. Как  раб, а  не  как  свободный  от  земных  проблем  человек.
  Ганик прижал  к  себе  Сивиллу  и  впился  в  ее  подставленную  его  губам  мулатки  алжирки  большую  полную  приоткрытую  в  тунике  грудь. Полную  и  почти  оголенную  под  ее  длинной  рабыни  туникой. И  обхватил рукой  своей  теперешней  хозяйки  красивое  ноги  полное  округлое кофейного  оттенка  бедро. Нежное  и  гладкое. И  вспомнил  свою  приемную маму. Как  она  там  с  его  сводными  сестренками. Уже  большими  и  фаткически  взрослыми? Как  они  там? Как  их  теперь  жизнь, когда  он оставил  их  оставил  за  большие  деньги  Харония  Магмы? Как  там  Камилла  и  Урсула? Уже  невесты. Им  должно  быть  уже, лет  по  двадцать пять.
- «Как  летит  время» - подумал  Ганик. Он  уже  целых  пять  лет  в  этой школе  рабов  гладиаторов. В  этой  Олимпии  Харония Диспиция  Магмы. Пять  лет.
  Сивилла  прильнула  к  нему, громко  дыша  и  возбужденно  с  нетерпением постанывая. Она  теребила  его  член  руками  между  ног.  И спустившись  с колен  уже  целовала  всего  уже  то  в  плечи, то  ниже, сползая  по  его  красивому  мускулистому  прессу  молодой  и  здоровой  фигуры  сильного  натренированного  и  закаленного  в  гладиаторских  смертельных  поединках  мужчины.
  Она  была  его любовница. И  теперь  только  его  Ганика. Сивилла  облюбовала  его. Облюбовала  сразу, как  только  увидела. Когда  только Хароний  привез  его  из  Селенфии. Ганик  помнит  довольные  хитрые  зеленые  глаза  хозяина, как  и  сейчас  лицо  Харония  ланисты  и  ее Сивиллы  женские  черные  как  уголь  глаза. Глаза, вспыхнувшие  любовным азартом  и  желаниями. Практически  сразу. Сивилла  словно  сошла  с  ума, от  него, от  Ганика. Она, забыла  обо  всех  остальных, с  кем  занималась  до него  любовью. От  его  большого  торчащего  мужского  члена. Ей  больше ничего  и  не  нужно  было, только  его  тот  детородный  член. И  это  было заметно  и  сразу  видно. То  ее  умопомешательство. Которое  обратило  на себя  внимание. И  его  непосредственного  учителя  негра  эфиопа  Ардада  и Мисмы  Магония. Только  слепой  бы  этого  не  заметил. Сивилла, буквально слетела  с  катушек. И  почти  каждую  ночь  обивала  пороги  тайком  от Харония. Даже  когда  он  был  дома, отдельно  в стороне  и  в  другой  части  здания  от  общей  гладиаторской  камеры  под  виллой, где  жил  молодой, красивый  и  здоровенный, под  стать Ардаду  гладиатор  Ритарий.
  Вот  и  теперь, она  прилипла  к  нему  как  пиявка  и  жаждала  только  одной любви  и  наедине.
  Хароний  опять  куда-то  запропастился  из  своего  загородного гладиаторского  имения. И  Сивилла  хотела  снова  дикой  необузданной любви  от  Ганика. А  Ганик  думал  только  сейчас  о  своей  приемной матери. О  Сильвии.
- «Мама» - он  думал - «Как  ты  там, одна  и  без  меня. Мама» - Ганик  думал о  ней. О  ее  здоровье  и  о  тех  деньгах, за  которые  он  оставил  ее  там  с дочерьми. Он  ласкал  руками  и  целовал  Сивиллу, а  думал  о  матери.
- Ты  какой-то  сейчас  отвлеченный - вдруг  высказалась  Сивилла - Что  с тобой? Ганик? Любимый  мой  мальчик. Прейди  в  себя – она  прошептала ему  в  ухо. Шеркнувшись  смуглой  и  нежной, как  шелк  женской  щекой  о его  лицо. Проведя  полными  алыми  алжирки  губами  по  его  уху. Она  взяла  его  обе  мощные  сильные  голые  в  шрамах  от  прошлых  порезов руки. И, встав  перед  ним, практически  к  нему  прижавшись, просунула между  своих  полных  бедрами  женских  ног  в  расположение  свое промежности  алжирки  мулатки  его  руки.
- Ганник, любимый - она  произнесла  ему  и  задышала  как  ненормальная – Прейди  в  себя. А  то  обижусь, мальчик  мой  ненаглядный - Сивилла  проговорила  и  опустила  на  его  голову  свою  женскую  с  черными, забранными  в  темечке  в  большой  кучерявый  черный  пучок  волосами голову, застонав  и  прижимаясь  снова  грудью  к  его  лицу. Потом, освободив  его  руки, вновь  сползла  вниз  по  его  груди  и  торсу  теми губами, и  уже  целовала  его  голые  бедра  ног, стоя  на  коленях  перед Гаником. Ганик  простонал. И  это  его  привело  в  себя. Боль  напомнила  о себе  вновь  от  прикосновения  губ  Сивиллы. Он  простонал  еще.
  Рана  на  ноге. Свежая  рана  давала о  себе  знать.
- Любимая - он  произнес  Сивилле – Давай  немного  попозже. Мне  надо отдохнуть  от  этого  чертового  боя  и  выспаться. Любимая, прости, но  эти раны  не  дают  мне  покоя.
- Эти? – Сивилла  ему  произнесла  шепотом  и  сделала  влюбленное  до безумия  лицо. Она  прильнула  снова  к  ноге  Ганика.
- Я  зацелую  их  до  кровавых  мозолей, если  откажешь  мне  любимый – Сивилла  произнесла  снова  ему - Я  не  отстану  от  тебя, и  не проси - пролепетала  в  тяжких  стонах  Сивилла – Или  ими  залечу  их. Выбирай Ганик. Сегодня  ночью.
- Хорошо, Сивилла - проговорил  уставшим  голосом  Ганик – Хорошо, ночью - он  повторил  снова - Там, где  и  всегда, только  дай  мне  отдохнуть немного, любимая.
  В  это  время  заскрипела  деревянная  окованная  железом  в  его  подземное жилище  дверь, и  появился  Ардад.
- Приветствую  героя – произнес  Ардада  и  посмотрел  на  Сивиллу, теперь стоящую  на  коленях  у  ног  сидящего  на  стуле  Ганика.
- Выйди, Сивилла - он  грубо  произнес  ей – Мужчинам  надо  кое  о  чем поговорить.
  Ардад  знал, как  и  многие  об  их  темных  любовных  отношениях. И  его это  не  удивило. Он  просто  пришел  по  делу.
  Сивилла, было, замешкалась  от  неожиданного  появления  Арада.
- Уходи – уже  в  приказном  тоне  и  грубо  и  резко  произнес  Ветеран Ритарий – Мне  надо  с  ним  поговорить, а  любовь  оставь  на  потом.   
  Алжирка  Сивилла  встала  с  колен  у  ног  Ганика  и  быстро  подошла  к Ардаду. Она  резко  и  пристально  взглянула  своими  черными  мулатки женскими  глазами  на  ветерана  и  учителя  Ганика, остановившись  рядом  с ним, почти  касаясь  его  боком. И  своим  правым  крутым  и  овальным  под длинной  белой  подпоясанной  тонким  из  темной  материи  поясом  туникой женским  бедром. В  ее  глазах  мелькнуло  недовольство, но  Ардад  лишь мельком  взглянул  на  нее  сверху  вниз. Со  своего  почти  двухметрового африканца  эфиопа  роста.
- Что? - произнес  он  ей – Ты  хочешь, что-то  еще  сказать?
- Ему  нужен  отдых  и  лечение - произнесла  тихо  и  спокойно, глядя  в  глаза  Ардада, Сивилла, не  отрываясь.
  Она  была  и  его  любовницей. Еще  до  появления  Ганика, но  Ардада  это не  беспокоило, как  и  остальных  ее  всех  остальных  любовников  в  этом доме. Все  знали, что  представляет, из  себя  Сивилла.
- Я  знаю, какое  ты  прописала  ему  лечение  и  отдых - произнес  ей  в  ответ Ардад – И  то  и  другое  подождет. Уходи.
  Сивилла  злая  на  Ардада, виляя  своим  широким  рабыни  алжирки бедрами  и  задом, быстро  вышла  из  подземного  каменного  жилища молодого  тридцатипятилетнего  раненного  в  боях  на  арене  амфитеатра Ритария. Исчезнув  за  углом  в  длинном  под  самой  большой  Харония Магмы  виллой  каменном  коридоре. А  Ардад, искоса  ее, проводив, как  и Ганик  тоже  далеко  неравнодушным  до  женщин  взором, обратился  к Ганику.
- Ты  об  этом  бое? – спросил  Ганик  своего  наставника  Ритария  Ардада.
- И  о  нем  тоже – произнес  Ардад.
- Что  это  было, черт  возьми, учитель? - произнес  Ганик - Кто  все  это устроил? Что  это? Злая  чья-то  шутка? Этот  Вароний, Ритарий, как  и  я. И не  плохой  Ритарий, и  так  погибнуть!
- Не  думай  сейчас, Ганик  об  этом - произнес  Ардад - Тебе  надо  лечиться  и  отдыхать. Впереди  будущее.
- Будущее! – возмутился  Ганик - Такое  же, как  у  Варония!
- Забудь  об  этом. Нам  надо  поговорить  о  тренировках - сказал  Ардад строго  Ганику - Ты  знаешь, что  двоих  не  стало  Дарка  ни  Ректы.
- Знаю – произнес, тихо  успокоившись  и  быстро  взяв  себя  в  руки  Ганик - Хорошие  были  ребята. Но  те  из  Капуи  были  не  хуже  наших. У  них хорошие  бойцы  и  Помпеи  тоже  не  хуже. Шансы  у  ребят  были  не велики.
- Я  о  том - произнес  Ардад - Это  поручение  Харония. Ты  в  общем  будешь мне  помогать  в  тренировках  оставшихся  бойцов  в  школе. Скоро  новые игры, а  Хароний  поедет  на  восток  снова  с  военными, искать  новых  рабов для  нашей  Олимпии.
- Я, а  Мисма  как  же? – спросил  своего  учителя  Ганик.
- Мисма  поедет  вместе  с  ним. И  долго  их  не  будет - произнес  Ардад - К тому  же  этот  чертов  сукин  сын, стал  более  опасным, чем  был  до  этого.
Он  чуть  не  убил  твоего  друга  и  моего  ученика  на  тренировках  Ферокла. Кроме  того, тебе  не  мешало  бы  его  тоже  опасаться  и  не  встревать  с  ним  в  любые  перепалки. Ты  заступился  тогда  за  Ферокла, в  ту  полез  с Мисмой  драку  здесь  в  Олимпии. И, думаю, Мисма  это  запомнил  надолго, и  отомстит, если  закусился  на  тебя. Оставь  это  мне  Ганик. Он  как  маньяк, и  ты  сам  это  не  раз  видел. Ему  нужна  только  кровь  и  смерть. Он  убьет  любого, кто  встанет  у  него  на  дороге. Он  убьет  и  своего  на арене, только  прикажи  ему  Цезарь. И  не  усомниться  в  своих  действиях.
Хотя  ты  на  него  в  этом  тринадцатом  своем  на  арене  бою  произвел неизгладимое  впечатление. Он  аж, плясал  от  радости, как  и  весь  на трибунах  амфитеатра  Рим. Я  сказал  с  глазу  на  глаз  Харонию  про  Мисму, и  он  сказал, что  подумает  над  этим. И  ты  усвой, мой  совет  Ганик. Если  что  будет  между  нами, не  лезь  под  его  нож  или  меч. Это будет  моя  личная  проблема. И  я  не  хочу, чтобы  ты  погиб  глупо  на  моих глазах. Это  между  нами, Ганик - произнес  жестко  учитель  Ардад - Понял меня?
- Да, учитель – ответил  быстро  и  негромко  Ганик.
– Точно  понял? – переспросил  снова  Ардад.
- Значит, уедут  и  далеко? – снова  произнес  вопросительно  Ганик.
- Да, далеко, мой  лучший  ученик - произнес  снова  Ардад – Туда  поехал  сын  Тиберия, Друз  Старший  и  генерал  Блез. Помнишь  такого?
- Помню - ответил  Ганик - Я  видел  его  на  той  тогда  Апиевой  дороге вместе  с  Германиком. Та  встреча  чуть  не  стоила  мне  жизни, если  бы, не Хароний  Магма  и  слезы  моей  приемной  матери  Сильвии.
- Вот  и  здорово – произнес  Ардад.
- А  что  учитель, в  самом  Риме  рабы  перевелись? – спросил  Ганик - Зачем так  далеко  ехать?
- А  вдруг  Харонию  снова  повезет  как  с  тобой, мой  лучший  ученик  Ганик - ответил, улыбаясь, учитель  Ардад  своему  ученику  Ганику - Может по  дороге  и  на  обратном  пути, опять  кого-нибудь  встретит.
- Может - повторил, как  бы  про  себя, задумавшись  Ганик.
- Хароний  сказал  у  Тиберия, что-то  не  заладилось  с  племянником Германиком – добавил  к  разговору  Ардад – Германик  попал  в  немилость.
Так  я  слышал  от  Харония. Который, это  слышал  в  разговорах  Лентула Плабия  Вара  и  сенаторов  в  ложе  амфитеатра. Там  тогда  на  трибуне,