последние дни.
Лучше всего было немедленно уходить. Мирослав засунул в свой ранец найденные книжки, а затем приказал брать раненых и уходить.
На выходе из казармы члены отряда рассмотрели вдалеке россыпи из более чем сотни факелов, приближающиеся из глубины города к казарме.
- Уходим быстро! - сказал Мирослав. - Скорее всего, погоня!
Отряд ломился сквозь кусты и сухую землю, из которой торчали халупы батраков. Один бородатый батрак в серой ветхой шляпе и с растрепанной узкой грязной черной бородой высунулся из окна халупы.
- Вы кто? - спросил батрак у членов отряда.
Ему не ответили.
- Вы кто? - спросил обитатель халупы еще раз.
И опять ему никто не ответил.
Батрак высунулся из окна с вилами, выставил вилы за окно, вылез оттуда и с вилами пошел на проходящих мимо оборотней и чернокнижников. Один из крайних зубьев его оружия был сломан, рот перекосился, глаза выпучились и приподнялись, будто налезая на лоб. Несколько из членов отряда с шашками в руках окружили его, а Николай заглянул в окно халупы, увидев жену и троих маленьких детей батрака, прижимающихся к двери здания и не решающихся выйти наружу и убежать. Остальная часть отряда с бега перешла на шаг.
Окружившие носителя оборванной шляпы начали рубить его на части.
К Николаю присоединились несколько товарищей. Они выбили дверь халупы и зарубили жену и детей напавшего на их отряд. Николай поднял стоявшую на посеревшем деревянном столе масляную лампу и разбил ее об угол избы. Вспыхнул огонь, который начал подниматься вверх по деревянной стене.
Группы, убивавшие батрака и его семью, догнали основную часть отряда. Все снова быстро ломанулись вперед, ту в сторону, где кончался город и начинались сады, за которыми простирался лес. Россыпь факелов за время убийства семьи оборванцев немного приблизилась к отряду.
Еще трое батраков по одному вылезали из домов и нападали: один с вилами, второй с палкой, третий снова с вилами. Все они были быстро зарублены.
Оборотни и чернокнижники приблизились к тому месту, где заканчивались халупы и начинались сады. Преследователи - их было, похоже, больше ста - огненными букашками факелов залипли у казармы и рванулись в погоню. Отряд Мирослава пронесся по садам и зашел в лес. Тут, на пересеченной местности, оборотни и чернокнижники, превосходящие граничар по физическому развитию, быстро оторвались от погони. Пройдя по лесу верст девять, они где-то два часа поплутали по сухим местам, где могло остаться меньше следов, и выбрали место для лагеря.
Поспав, Мирослав и оборотни Стержевой начали читать записи и книжки людей в бурках.
В записях указывались пожертвования охотникам на вампиров - от сербских дворян и купцов, еврейской общины, трансильванских и валашских охотников на вампиров, которые решили поддержать товарищей. Также указывались адреса, по которым следовало отправлять переписанные и печатные книги - тут преобладали города Пруссии и Англии.
Мирослав начал читать книжку с рисунками. Тут были изображения летучей мыши, волка и совы, в которых позволяла превращаться соответствующая магия. Конечно, автор книги утверждал, что такой возможностью обладают вампиры. Автор напирал на заблуждения Ветхого Завета, которые поддерживал, и выступал против того, чтобы человек жил больше 120 лет. Он отрицал воскресение мертвых и жизнь будущего века и при этом выдавал себя за православного. Всю магию, позволяющую быть вечно юным, дикарь, написавший книгу, согласно своим заблуждениям, объявлял идущей от дьявола. Присутствовали рецепты бесполезных разноцветных порошков, предназначенных для убийства вампира или причинения ему вреда. По обилию цитат Ветхого Завета и игнорированию Нового завета стало ясно, что пожертвования от еврейской общины и заказы на книги из протестантских стран не были случайностью - осуществлялась целенаправленная поддержка единомышленников. Похоже, дикари хотели полностью уничтожить всех бессмертных.
Судя по обилию записей о материальной поддержке, находящихся в книжках людей в черных бурках, русским оборотням и сербским чернокнижникам удалось уничтожить одну из центральных групп движения.
В записях, в числе прочего, было указано о поступлении телег с пивом, вином и водкой от еврейской общины. Мирослав решил посетить квартал в Суботице, где жили иудеи. Возможно, удастся найти склад с выпивкой, храм или еще какое-нибудь место, связанное с поддержкой враждебных граничар, чтобы потом уничтожить. Он осмотрел место, где сейчас располагался отряд: овраг и ямы, в которых прятались его сторонники, были неглубокими, и по краям почти полностью обросли кустами. Здесь их вряд ли найдут враги. А если найдут - скорее всего, это будет небольшая группа, которая может натолкнуться на них случайно, такую группу будет легко перебить. А если, так или иначе, на них выйдет много граничар и людей в бурках - эти враги, скорее всего, будут отброшены, после чего можно бежать. Это место подходило для того, чтобы остаться здесь надолго, встать лагерем и производить рейды в Суботицу и городки к югу от нее, чтобы убивать врагов.
Анастасия и ее товарищи были связаны с многими группами чернокнижников, жившими на хуторах и в городках, и могли организовать регулярное снабжение едой жителей лагеря, который будет тут находиться. Мирослав приказал Анастасии, кроме запасов еды, заняться получением теплых вещей: начинался конец августа, пока ночью можно было более-менее терпимо находиться здесь и в легкой одежде, но за отсутствием костров, которые могли привлечь внимание врагов, лучше было иметь побольше теплой одежды. Группа Анастасии имела доступ к одному из хуторов немного южнее лагеря, там у нее имелись товарищи, они и могли передавать теплые вещи. Также Анастасия должна была организовать изготовление шатров.
Отдав распоряжения, Мирослав взял с собой Катю, Николая и еще четырех лис-оборотней и отправился в Суботицу, в еврейский квартал, чтобы найти тех, кто снабжал охотников на вампиров выпивкой, - в следующий раз их надо было убить. Остальные лисы оборотни должны были оставаться в лесном лагере и в случае приближения отрядов врагов перекинуться в лис и напасть на них.
Семь лис-оборотней, включая Мирослава, вышли из лагеря и перекувырнулись, превратившись в черных лис в полтора раза больше обычного размера. Они побежали в сторону Суботицы. Достигнув города, Мирослав повел своих сторонников в еврейской квартал. Добравшись до квартала, черные лисы стайкой начали расхаживать по переулкам, запоминая места. Языка никто из лис-оборотней Стержевой не знал, и подслушивать не имело большого смысла. Лучше было осматриваться и хорошо запоминать план этой части города - где что находится. Удалось облазить вонючий квартал, иногда заглядывая в грязные дома, в которых на полу лежали объедки, привлекающие внимание множества мух. Вокруг стояло множество домиков со светло-серыми стенами различных оттенков. Некоторые домики были скудно украшены: вокруг окон и дверных проемов выступали прямоугольники осыпавшейся лепнины. Вонь шла из окон, как из мусорной ямы. Лисы-оборотни хорошо запомнили квартал и побежали из города - обратно в лагерь.
Там Мирослав зарисовал план еврейского квартала и попросил остальных сделать то же самое, чтобы получить наиболее достоверный рисунок.
- Ничего, - сказал Мирослав. - Абсолютно. Только план квартала. Мы языка не знаем. И похоже, говорят они на идише.
- Идиш никто не знает? - спросил Николай. Все промолчали.
- Скорее всего, никто не знает, - продолжил Мирослав. В город мы заходить не будем сейчас. В человеческом облике. Лисы-оборотни, скорее всего, будут заходить в лисьем.
- В какой город? - захотела уточнить одна из девушек, из числа оборотней Стержевой.
- В Суботицу. … Нас могли видеть в квартале батраков и запомнить, - при упоминании квартала, видимо, многие начали думать о ззарубленных жителях, на лицах присутствующих появились довольные улыбки. - Я не хочу рисковать. Поэтому заходить в Суботицу в ближайшее время будут только оборотни, только после смены облика на лисий. И обратно менять облик в городе не следует. Ну, можно в случае крайней необходимости, чтобы сберечь силы, но не для выполнения задания.
После еще двух посещений еврейского квартала было найдено место, в котором находился храм иудеев. Также нашли ритуальную комнату местного раввина и его ученика, где проводились каббалистические обряды. Мирослав решил атаковать: хоть он и не знал языка, на котором говорили эти евреи, и не мог при помощи подслушивания выявить врагов, сотрудничавших с граничарами, - почти все их мужчины были обрезанными. Ритуальное увечье было причиной, по которой нападение на любых иудеев и их убийство было очень хорошим делом. Мирослав убивал иудеев с радостью. Возможность иметь хорошее тело была даром сил мироздания, и не следовало портить тело увечьями, тем более такими тяжелыми, как обрезание. Борьба против сил мироздания - очень плохое дело.
К тому дню, когда Мирослав решил напасть на еврейский квартал, в лесном лагере уже стояли два шатра, и жившие тут имели теплую одежду, чтобы ночами оставаться в тепле. Появились запасы мяса.
На нападение отправилась половина лис-оборотней Стержевой - включая Мирослава, Катю, Николая, Александра и остальных сильных оборотней, большую часть из которых регулярно назначал старшими для различных дел. Немного отойдя от лагеря, члены отряда перекувырнулись, приняв лисий облик, и неторопливо побежали в сторону Суботицы.
* * *
Сруль Мойшич шел по узенькой улочке, настолько тесной, что в нее не могла втиснуться телега, и рассматривал окна и двери домиков. Его голова, на которой росли нечесаные короткие черные волосы, чернела в полутьме узкой улочки, как брюшко навозной мухи. Потухшие черные глаза, такие же безжизненные, как свернувшиеся клубочками трупы черных блестящих жуков, переводили взгляд с одного домика на другой.
Сруль был одним из учеников раввина и сейчас шел
