Стержевая. Врата на холме

будущего. Госпожа  Люси». Вход  был  закрыт.
Лисы  сели  у  входа  так, чтобы  в  них нельзя  было  выстрелить  изнутри, через  стекло  окна  заведения  гадалки, и  начали  вслушиваться, не  раздаются  ли  внутри  какие-нибудь  звуки. Через  несколько  секунд  Мирослав  решил, что не  имеет смысла  тут  ждать, пока  не  раздастся  звук, обнаруживая  обитателей: внутри, возможно, никого  не  было, а  выдавать  свое  присутствие  не  следовало - обитатели  лагеря  могли  начать  чем-нибудь  швыряться  или  стрелять. 
Мирослав  побежал  из  лагеря  в  северо-западную  сторону, остальные  лисы-оборотни - за  ним. Забежав  на  опушку  леса, Мирослав  с  товарищами  укрылись  в  кустах  и  легли.
Спустя  некоторое  время  раздался  громким  треском  залп. По  звуку  было  похоже  на  то, что  стреляли  недалеко  от  мишеней  и  вала, из  пистолетов. Видимо,  один  из  отрядов  австрийского  лагеря  тренировался  в  стрельбе. Потом  снова  раздался  треск  залпа. И  опять. После  десятого  залпа  стрельба  закончилась.
Стемнело. Теперь  темнота  могла  помочь  черным  лисам  спрятаться, а  солдаты, наверное, уже  спят. Можно  хорошо  осмотреть  лагерь, приближаясь  к  постройкам  и  шатрам. Четыре  черные  лисы  побежали  в  лагерь, осматривать  штаб. В  ночной  темноте  горели  окна  штаба  и  пристроек. Сквозь  окна, сияющие  желтым  светом  в  ночной  темноте, были  слышны  пьяные  голоса: скорее  всего, в  штабе  собрались  офицеры, большинство  из  которых  выпили  и  продолжали  выпивать. Мирослав  решил  послушать: немецкий  язык  он  знал  уже  в  начале  Тридцатилетней  войны, еще  до  того, как  начал  изучать  магию.
Из  разговоров  стало  понятно, что  солдаты  в  лагере  занимаются шагистикой  очень  редко, самое  частое  раз  в  месяц, а  стреляют  часто, но  только  по  одному-два  маленьких  отряда  каждый  день. Один  пьяный  посмеялся  над  кирасами  и  шлемами  роты  одного  из  крошечных  протестантских  немецких  княжеств. Сам  пьяница, возможно, был  вообще  не  способен  прошагать  от  северных  или  западных  границ  империи  до  Суботицы  в  кирасе, в  шлеме  и  с  ружьем. Кирасы  и  шлемы  времен  Тридцатилетней  войны  казались  насмешнику  нелепыми. В  своих  репликах  он  глумился  над  армиями  крошечных  княжеств.
Мирославу  не  нравилось, что  протестанты  теперь  были  частью  империи  и  отряды  княжеств, где  религией  был  протестантизм, входили  в  имперскую  армию. Учитель  оборотней  начал  изучать  магию, чтобы  переделать  итоги  войны и  очистить  Европу  от  протестантов.
Лисы-оборотни  обежали  штаб  и  казармы  и  не  нашли  ничего, что  указывало  бы  на  присутствие  в  лагере  Люси. Черные  лисы, скрытые  ночной  темнотой, подбежали  к  куче  телег. Осмотрелись. Между  телегами  попадались  шатры, а  посередине  стояли  несколько  домиков  и  сараи. Сейчас  торговцы  легли  спать, и  можно  было  осмотреть  с  близкого  расстояния  сараи  и  домики. Лисы  тихо  метнулись  в  сторону  центра  лагеря, Мирослав  бежал  первым, прячась  у  бортов  телег  и  обегая  шатры, остальные  неслись  за  ним. Добежали  до  середины  лагеря, остановились.
У  самого  большого  дома, двухэтажного, с  двумя  широкими  одноэтажными  пристройками, осмотрелись. Почти  все  обитатели  домиков, шатров  и  телег  легли  спать, и  только  в  некоторых  местах  раздавались  шаги  и  шорохи. У  входа  в  самый  большой  дом  висела  вывеска: «Профессор  Ганс  Валленштайн. Изготовление  и  продажа  пороха». Значит, Ганс  Валленштайн  обосновался  здесь, как  и  Люси. Но  неизвестно, находится  ли  кто-то  из  них  сейчас  в  лагере. Внутри  не  было  признаков, что  там  кто-то  есть. Окна  чернели  на  фоне  бревен  дома, освещенных  светом  звезд.
Мирослав, как  основатель  группы  оборотней, знал, что, хотя  все  его  ученики  были  грамотными  и  могли  читать  книги, никто  из  находящихся  рядом  с  ним, скорее  всего, не  знает  латинского  алфавита и  не  сможет  прочитать  имя  на  вывеске. И  тем  более  не  сможет  прочитать  табличку  «Изготовление  и  продажа  пороха». О  наличии  Валленштайна  в  лагере  остальные  оборотни  не  знали. И  нападать  на  него  не  следовало. Конечно, если  предоставится  возможность  для  очень  простого  нападения, если  не будет  предполагаться  более-менее  серьезного  сопротивления - тогда  можно  произвести  нападение.
Оборотни  пролежали  до  утра  у  дома  Ганса  Валленштайна. Утром  обитатели  торговой  части  лагеря  начали  просыпаться. Лисы  спрятались  под  телегами. Скрипнула  дверь  в  доме  Валленштайна. Оттуда  вышел  высокий  черноволосый  крепкий  пузатый  человек  с  черными  глазами  и  черными  волосами. У  него  были  черные  усы, в  которых  посреди  черных  волосков  имелось  множество  седых. В  руках  он  держал  потрепанный  серый  мешок. Пузатый  человек  отправился  в  сторону  бараков  и  штаба - может  быть, он  шел  к  ресторану  купить  себе  еды.
Высокий  пузатый  человек  спустя  некоторое  время  вернулся  с  мешком, в  котором  лежало  что-то  объемистое, к  себе  в  дом. Потом  он  вышел, раздетый  по  пояс, держа  в  руке  стальной  шар, который  весил, видимо, примерно  половину  и  одну  восьмую  пуда. Пузатый  крепкий  человек  положил  шар  на  площадку  твердой  земли, раскинувшуюся  перед  выходом  из  дома. Потом  он  вынес  второй  шар…  И  начал  смотреть  под  телеги, под  которыми  лежали  лисы-оборотни… Рванулся  в  дом… Скорее  всего, он  увидел  лис, и  сейчас  он  вполне  мог  бежать  за  оружием, чтобы  напасть  на  них.
Мирослав  выскочил  из-под  телеги, оказавшись  от  нее  по  другой  борт, чем  тот, который  был  направлен  к  дому  Валленштайна. Учитель  оборотней  теперь  стоял  между  несколькими  телегами - из  этого  места  имелось  множество  выходов: проходы  между  телегами  и  высокие  зазоры  между  их  днищами  и  землей. Другие  лисы-оборотни  выскочили  на  это  же  место  вслед  за  учителем. Мирослав  побежал  в  один  из  проходов  между  телегами. Остальные - за  ним. Он  бежал  по  территории  торговой  части  лагеря  на  юго-запад - тут  имелось  множество  проходов. Нужно  было  покинуть  лагерь  и  убежать  в  лес. Остальные  лисы-оборотни  бежали  за  учителем. Вокруг  раздавались  звуки  раскалываемых  дров  и  треск  костров - торговцы  готовили  себе  пищу. Некоторые  стояли  и  ходили  совсем  рядом, у  некоторых  из  них  в  руках  находились  топоры. Лисы  бежали  очень  быстро - так, чтобы, если  обитатель  лагеря  захочет  ударить  топором  или  метнуть  его, - чтобы  не  попал. Некоторые  обитатели  лагеря, когда  рядом  с  ними  пробегали  четыре  черные  лисы, шарахались  в  сторону, некоторые  продолжали  стоять  на  месте. Те, кто  заметил  лис, держа  в  руках  топоры, начинали  тверже  держать  топорища.
Четыре  черные  лисы  проскочили  мимо  телег, стоящих  на  краю  торгового  лагеря, и  помчались  в  лес. На  опушке  остановились, подошли  к  крайним  деревьям, а  потом  спрятались  в  кустах, которые  росли  рядом  с  ними, и  начали  смотреть  на  лагерь. Они  сейчас  находились  напротив  западной, торговой  части  лагеря, от  крайних  телег  их  отделяло  расстояние  в  семь-восемь  раз  большее, чем  длина  средней  избы.
Через  несколько  минут  они  увидели, как  между  телегами  быстро  пробираются  трое.
- Черных  лис  не  видели? - спрашивал  низкий  голос  одного  из  троих.
- Видели! - отвечал  кто-то  из  торговцев.
- Видел! Они  рядом  пробежали! - отвечал  еще  один.
- И  мимо  меня! Они  такие  большие! - кричал  третий.
- Куда  побежали? - спрашивал  низкий  голос.
- А  вон  туда!
Трое  выскочили  из  кучи  телег  и  понеслись  к  лесу. Впереди  бежал  большой  пузатый  человек  с  двумя  большими  пистолетами  в  руках, сейчас  на  нем  была  кираса, за  ним - двое  в  фартуках  с  ружьями.
Мирослав  попятился  за  куст, побежал  в  сторону  глубины  леса  и  тут  же  остановился. Остальные  лисы-оборотни  сделали  то  же  самое. Учитель  оборотней  снова  побежал - от  лагеря, через  лес. Остальные  трое  оборотней  снова  рванулись  за  ним. Спустя  некоторое  время  четыре  черные  лисы  свернули  на  север, нашли  длинную  полосу  полей, где  сложно  найти  следы, и  покружили  по  полосе. После  этого  покинули  ее  в  другом  месте, чем  зашли, и  побежали  дальше. В  окрестностях  Суботицы  побегали  по  дорогам, чтобы  следов  уж  точно  не  нашлось, и  через  лес  вернулись  к  лагерю. Неподалеку  от  лагеря  перекинулись  обратно  в  человеческий  облик. В  лагере  выспались.
На  следующий  день  стали  обсуждать, что  делать  дальше. Мирослав  не  позволял  никому  перекидываться  в  лису  раньше, чем  раз  в  три  дня, чтобы  не  вызвать  переутомление.
- Тот  крупный  мужчина, который  вынес  из  дома  по  очереди  два  металлических  шара, - наверное, это  и  есть  Ганс  Валленштайн, - говорил  Мирослав, сидя  у  костра  на  бревне  рядом  с  другими  членами  отряда, которых  назначал  старшими, и  с  частью  остальных  жителей  лагеря. Всего  в  лагере  горело  три  костра, у  которых  грелись  члены  отряда, сидя  на  бревнах. - А  вынес  он  их, наверное, чтобы  жонглировать  ими. Если  так, то  он  очень  крепкий. Много  поднимет. В  облике  лис  убивать  опасно.
- Думаешь, можем  не  справиться? - спросила  Катя.
- Справиться-то - наверное, справимся, но  мне  лишние  потери  не  нужны. Терять  одного-двух  из  вас, чтобы  убить  продавца  рецептов, - это  неправильно. Сколько  еще  это  продлится  тут - неизвестно.
- Некоторые  из  чернокнижников-новичков  говорят, что  евреи  во  всем  виноваты, - сказал  один  из  товарищей  Симеона, и  переводчик  перевел  на  русский  язык, - что  у  них  по  Ветхому  Завету  Иегова  ограничил  жизнь  человека  ста  двадцатью  годами, вот  они  и  хотят  уничтожить  всех  бессмертных. Еще  у  них  пост  ограничен, многие  иудеи  вообще  против  поста, как  протестанты. И  все  методы  получения  бессмертия  и  все  методы  преображения  у  них  ограничиваются. Вот  они  и  расплачиваются  водкой  со  всеми, кто  против  нас. Уничтожить  полностью  еврейский  квартал - и  все. Некоторые  так  думают, это  обычно  совсем  новички. Что  ты  скажешь? - спросил  у  Мирослава  чернокнижник.
- Иудеи - это  далеко  не  все, - сказал  Мирослав, - а  скорее,  маленькая  часть. В  Северной  Сербии  все  по-другому, чем  у  турок. Когда  Священная  Римская  империя  была  меньше, а  все  сербские  земли  были  завоеваны  турками, были  другие  порядки. Сейчас  произошли  изменения. Вот  это  и  не  нравится  граничарам, вот  они  и  дичают. И  все  остальные  тоже. Вот  так… Значит, так, - продолжил  наставник  оборотней, - Ганса  Валленштайна  мы  убивать  сейчас  не  будем, разве  что  потом. Его  в  облике  лисы  не  достанешь.
- Взорвать  можно или  застрелить, - сказал  один  из  товарищей  Симеона, не  тот, который  говорил  про  еврейский  квартал, а  другой. - А