СЕНТЯБРЬСКИЕ ЗАПИСКИ

субъектных умов. Он появляется на уровне уже не субъекта или субъектов в виде их межиндивидуального, а также межперсонального взаимного отношения по соседству, но общества как системы связи субъектов. Такой кооперативный ум начинает довлеть над ними в качестве парадигмы, ретроспективно задающей алгоритм их работы. Он существует только в их сознании. Им он представляется не по-следствием совместной работы их субъектных умов, но их причины. Так образуется превращенная форма ума – ума кооперации индивидов. Это социальное или общественное сознание. Именно он получил название хитроумного духа у Гегеля, превратно его истолковавшего в качестве Бога-Духа.
        Естественно, не может не возникнуть вопрос о том, что такое Божественный Ум, Сознание Бога? Это Ум Духа как Духа духов, как одного из духов, коллективное сознательное духов, ум духовной кооперации, или, наконец, ум самого мира духов? Нельзя не сказать, что мир духов есть разумный мир. Поэтому есть ум мира духов. Но что есть в этом мире духов? Есть только духи, то есть, лишь кто. Каждый из духов представляет их всех вместе взятых, ибо они проницают друг друга и все представляют каждого в отдельности. Они все субъекты и существуют объективно в этом качестве. Они одновременно имеют как причинный, так и кооперативный характер. Конечно, можно сказать, что Бог есть Дух духов. Для кого? Не для себя, а для нас. Почему? Потому что только так мы можем представлять их взаимные отношения в связном, осмысленном, понятном виде. На самом деле они равны и могут представлять всех в качестве Духа духов. Из них мы знаем только трех, ибо они обращены к нам. Это Дух-Творец, Дух-Спаситель и Дух-Утешитель. Из них именно Дух-Утешитель является человеку в качестве вдохновителя от Духа-Творца на творческие свершения для спасения по слову-обетованию Духа-Спасителя.
        В каждом человеке, тем более в том, кто стал личностью, в ком проявилось собственно Я (духовное Я или Я Духа), чьим явлением служит его личное Я, проявляется действие всех этих умов, позволяя человеческому уму быть умом не только воспринимающим и созерцательным (медиумическим), медитативным, но и производящим, творчески активным, находящим воплощение интенции на идее (духе) в медитации в проекте.


        Бессознательное ограничено сознанием. Откуда черпает бессознательное свой материал построения картины представления, выражения и переживания? Разумеется, из сознания, частью которого является. Видимость того, что оно находится за сознанием и является глубже и шире его объясняется тем, что сознание, точнее, человек в сознании не знает и не сознает себя значительное время, когда представляет не себя, но то, что происходит вокруг него в то время, когда он сосредоточен не на всем, а только на том одном, что привлекает его внимание, что ему интересно. И только некоторые, нет, единицы, способны благодаря развитию своего сознания касаться миров иных, то есть, сознаний иных существ, пусть даже эти существа не состоят из плоти и крови.


        Бог и человек (для тех, кому +100). Если думать о Боге, то нельзя не подумать о Нем как об Абсолюте. В этом  качестве Бог есть сверхсущее как единство бытия и не-бытия. Абсолют есть то, что есть само по себе. По отношению к Нему все остальное есть ничто, не есть, или есть не-бытие.  Другими словами, Абсолют ничем не ограничен или Он ограничен ничем, то есть, самим собой. Бог есть Податель благ, прежде всего, бытия для всего. Поэтому все есть в Нем, а не вне Его, есть как все или многое. Но оно, это все, не есть Он. Поэтому все ему имманентно, но Он всему трансцендентен, является для всего не просто посторонним, но потусторонним. Он есть Дух как Тот, Кто все проницает, все делает имманентным себе, но именно в этом качестве является трансцендентным материи как тому, из чего все состоит. Агентом Его как Духа в материи является душа: мировая душа для мира и человеческая душа для человека. Бог может проницать все то, что Сам же сотворил как Творец. Например, он сотворил человека из праха как из ничтожества материи, его элементарной основы и вдохнул в него дыхание жизни. И стал человек живой душой. То есть, он из плотского существа стал, превратился в одушевленное существо, не потеряв своей телесности. Пределом его становления как развития является душевное существо. Именно душа является в нем образом Бога, а подобием Его служит способность к творчеству, к созданию того, чего нет помимо него.
        Бог не может не быть еще и Спасителем, чтобы сохранить и принять в себя то, что он отпустил в мир как Дух для спасения того, в ком он есть, чтобы тот, оказался, был в Нем, вернулся в Самого Себя как уже не душа, а Дух. Тот, в ком не просто есть Дух, но стремится обратно в Бога, воскреснет в Боге. Разумеется, воскреснет не весь, не сам лично, но только как то, что было в нем от Бога, а было в нем от Бога его Личность как Я. Однако в человеке оно представлялось ему как его Я, а не Я Бога. Так вот это личное Я человека, его личность есть квазиипостась, иллюзия Я. Естественно, она сгорает в раю, который оказывается для человеческой личности адом. Человеческая личность превратится в пепел, Обратится в прах для того, чтобы показалось, открылось подлинное Я – Я Бога как Абсолюта. Всякое иное Я достойно удостаивается смерти как иллюзия ego, которое выдает себя частное за целое, ущербное за совершенное. Совершенствование личности обращается совершенством Бога и ничтожеством человека. Но человек может на время почувствовать себя самим собой в своем мире, в собственной душе. Бог попускает это. В этом проявляется Его милость. Чтобы человек почувствовал во времени себя личностью, личным Я Бог пожаловал в мир в качестве Спаса  - Иисуса Христа, - чтобы показать, что ждет человека, если он последует за Ним. Человека ждет неизбежно смерть. Но то, что есть в нем от Бога, не умрет, ибо Оно бессмертно. Это Дух. Дух является человеку в душе в Я, которое для явления человеку представляет Я Бога. Но человек по неведению, по своему недомыслию путает его со своим личным Я, которое является, но не есть Я. 

                       
        Умный, хитрый, глупый (для тех, кому +18). Есть умные, есть и глупые. Умные - исключение из глупых правил. Есть и такие, которые не могут быть умными, но не хотят быть глупыми. Они глупы в меру, в самый раз. Прочие глупы больше, чем надо. Понятное, дело, кто умные, кто хитрые и кто глупые. Глупые – это те, кого оставляют в дураках. Кто оставляет? Хитрые. Хитрые добиваются успеха за счет глупых. Умные, вообще, находятся в стороне. Они посторонние и ближе всего к потусторонним, - к духам. У глупых на уме одна глупость. У них есть ум, но только как отрицательное явление. В этом качестве она дает повод для обмана.
        Умные водились давным-давно. Недавно они еще попадались, встречались. Теперь они не то, что не водятся, но даже не попадаются. В какое глупое время мы живем! Но так и должно быть: власть хитрая, народ лукавый. Это лицевая и оборотная стороны глупости. Люди глупы тем, что считают других еще глупее себя. Вот такая глупость их и подводит и оставляет в дураках. Чтобы не сглупить люди используют правила, понятия и идеи, в соответствии с которыми живут. Так народ живет по правилам, вульгарным обычаем, преданием. Начальство живет по понятиям, которые не понимает, а переживает, чует своим звериным нутром. И только единицы живут согласно идеям, как исключение, то есть, живут, чтобы творить, а не творят, чтобы жить, удовлетворять свои биологические потребности и социальные желания: получить признание и жить в свое удовольствие.

         
        Говорят, слушают, объясняют и понимают. Все говорят, даже немые. Но не все слушают. Скажут: есть и глухие. Есть, но слушают, да не слышат и те, у кого должен быть слух. Они слышат не то, что говорят, но то, что хотят услышать. Многие путают то, о чем говорят, с тем, что об этом говорят. Как будто само собой понятно, что слова – это вещи, которыми их называют. Назвал вещь и уже знаешь не только, о чем говоришь, но и что это такое. Однако для того, чтобы различать слова и вещи необходимо еще знать, что есть мысли, которыми мы сводим и разводим их. Когда разводим, анализируем их, то объясняем, а вот когда сводим их вместе, то понимаем. Но умение объяснять еще реже встречается, чем умение слушать и молчать. Большинство умеет только болтать, не понимая ни того, что говорят, ни того, о чем говорят. Поэтому понимают единицы. Объясняют, понятное дело, те, кто владеет речью и знает значение слов, то есть умеет выбирать то значение слова, которое имеется в виду вещи, о которой говорят.
        Но не все слова называют вещи, которые можно увидеть наглядно. Есть и такие, с позволения сказать, «вещи», которые существуют не материально, а идеально. Конечно, не  смысле идеала, но существуют только в голове, то есть, в сознании. Еще сложнее понять, что те вещи, которые есть вне головы, есть и в голове, но уже не как сами вещи, а их представители для представления в образе и выражения в слове. Они находят выражение в слове не только как его значение, указание на то, о чем идет речь, но и как смысл этого слова в качестве что о нем можно сказать, какова его сущность.
        Многие этого не понимают, не понимают того, что понимаются не вещи или то, что принимается за них, но ими не является, вроде состояний сознания или абстрактных понятий, но смыслы как то, что вкладывается в представления о вещах или понятиях. Только представления понятий еще более непонятны, ибо представляются уже не глазами головы, но «глазами ума» - идеями. Правда, это не сами идеи как вечно живые идеальные существа, но то, посредством чего мыслятся вещи, не сами мысли. а формы вещей, их парадигмы, образцы, имеющие всеобщий характер в отличие от самих единичных мыслей. И здесь посредником между идеями выступают понятия, которыми  мысли узнают себя в идеях в виде ментального содержания, смысла (концепта). Если концепт есть содержание как смысл мысли, то понятие есть форма мысли не как ее начало (идея), причина, но как конец мысли, то в чем она не рождается, но напрягается, колеблется, живет, эрегирует. Умирает мысль не в понятии, а в термине, в котором застывает, «стоит колом».  Понятия имеют особый характер. Особенны посредники, сущи (в данном случае мысли) мысли, а идеи всеобщи. В современной философии идеи сведены (упрощены) к понятиям, ибо носят только служебное, инструментальное значение для достижения чисто материальных интересов. Как цели уже не творчества, а упражнения в самодовольстве они вытеснены материальными интересами или престижем («понтами») для достижения благоприятного статуса (положения в общественной биоте).


        Разделение видов человеческих занятий. Интересным вопросом является вопрос о том, чем человеческие занятия отличаются друг от друга, по какому критерию как принципу деления они разделяются, составляя прежде разделения единое нераздельное, пусть абстрактное, простое, но целое? Таким критерием может быть модальность как способ, образ существования занятия. Так, например, экономика есть занятие человека необходимым, приспособлением к окружающей среде. Напротив, политика есть уже возможное, предполагающее выбор