ГВАРДИИ МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ

как надо и к бою готов! Значит - молоток!
    «Разболтались, что-то мы тут с вами! Не пропустить бы противника», - не преминул подковырнуть сын батяньку.
    Очень долго и внимательно осматривался – опять никого и ничего. Пользуясь тем, что продолжал  лежать наизготовку на
земле, решил произвести ревизию, - «Тьфу ты, это же не рана и не магазин, чтобы проводить ревизию! Конечно же,  
произвел осмотр пространства под машиной». - И опять: - «Видишь, дома нет никто, - как сказал бы его знакомый болгарин
Ванчо. - Чертовщина какая-то»!
    - Ну, и что ты психуешь? – проникновенно говорили ему папа. - Ну, ошибся - показалось.  С  кем не бывает? А ты, опять  
же, -  всего без году - неделя, как  служишь – обостренное  восприятие окружающего, только и всего….  
   «Вот! Спасибо, папа! – воскликнул Алексей про себя и поднялся на ноги. - Очень точное определение! И оно, вполне, оправдывает  мои несколько несуразные  и сумбурные действия»!  
    И тут, где-то на позиции, с противоположной стороны от Алексея…, звонко, резко и громко раздался не то выстрел, не то взрыв...
    Закусив губу, - застыл на месте: «Ничего себе! Ну, сейчас начнется»! - подумал он  и, опускаясь на колено, через плечо закатился под машину.
  К его удивлению ни выстрелов, ни криков, ни воя сирены, которые уже  должны были бы взорвать эту мерзопакостную, темноту – не последовало.  «Вырезали весь караул и казарму! – предположил он самое ужасное, что могло придти в голову, - Один, - кто-то успел выстрелить и все. И что теперь делать…»?!
  Полежав еще, некоторое время - услышал тяжелый топот сапог и негромкий разговор.
   «Ну вот, - а это уже по вашу душу, виконт», – развернулся часовой в сторону звука шагов;  укрывшись за колесом, навел ствол карабина на место предполагаемого появления противника.
  «А вот и они, – решил часовой, увидев смутно видимые тени, как бы скользящие в темноте. - Здравствуйте, ребята! – зло
усмехнулся он про себя, - Вы не смотрите, что мы так плохо одеты – мы хорошо воспитаны, - сумел, каким-то образом,
съязвить он. – И прием вам будет по всем правилам этикета! Раз, два, три…, шесть, семь. Семь человек, - пересчитал он
еще раз идущих, - Сволочи – идут не таясь. Ну да, перерезали всех, остался я один.  Небось, пытали парней, и кто-то сказал им, что я только начинаю службу, совсем, мол,  салабон еще…».
   Вдруг напрягся: «Семь…, семь, семь человек…»,  – как-то и чем-то обеспо-коила и взволновала его эта цифра - “семь”: -
Но отчего…? Какого черта? - Тут надо думать о защите – ан, нет - привязалась эта семерка…»!
   И вдруг – вспомнил!..  Вспомнил, что их в караульной смене тоже было семь - один разводящий и шесть часовых, -
«Неужели наши? Неужели идут меня сменять? Ну - да, а кто же еще – навоображали мы здесь с папой себе всякого.  А как же этот..., выстрел…, или взрыв?  А инструктаж, перед караулом тебе ни о чем не говорит? В самом деле, старший лейтенант, ведь предупреждал, что на позиции - большая пустая емкость и ночью, от смены температуры, она может издавать звуки похожие на взрыв, или выстрел…. И что теперь…?
Папа, я вас спрашиваю,  что теперь, вашу заставу и следовую полосу...»?
  -  Что,  что, - отвечали  погран-родительские гены, - по  уставу  положено  окликнуть  идущих.
   «Нет, но вы сами говорили, что они, шпионы, то есть, - стреляют даже на шорох».
   - Так и я ж об этом…, – наверное, почесали себе папа затылок, - давай-ка полежим немного - поглядим, во что все это
выльется, а потом будем действовать.
   А семеро - все ближе, и ближе…  Решил-таки, окликнуть идущих к нему прямо из-под машины: «Посмотрим, что
получится, во всяком случае – я в укрытии, а они - нет», - продолжал, на всякий случай, опасаться Алексей.          
   - Стой, кто идет! - рявкнул он, что было мочи.
   Семеро остановились, оглядываясь вокруг.
   - Разводящий со сменой, - ответил знакомый голос сержанта.
   Черкасов быстренько выкатился из-под машины в противоположную от смены  сторону,  вышел у заднего борта в тени
машины. И тут, над головой раздался все тот же пресловутый - осторожный топот. Он грохнулся на пол, перевернулся на
спину и направил карабин в сторону раздавшегося звука.  И тут сообразил, что направил-то он оружие вверх! А по верху
нарушитель шагать никак не может! Повернул голову вверх…. Тихо…!
   - Эй, Черкасов! – окликнул его разводящий сержант.
   «Да это что за чертовщина такая»?! – взбесился часовой, не обращая внимания на окрик.
   - Черка-асов! – прокричал опять сержант.
   «Фу, ты черт – совсем заигрался в войну»! – съязвил над собой Алексей и стал подниматься.
   Только успел встать на ноги и, опять… Опять над головой, порывом ветра, трепануло брезентовый верх машины: - Та-та-
та-та,  та-та-та-та-та, - прошелестел он, воспроизводя  осторожные, крадущиеся шаги.
   И здесь, к своему стыду и удивлению, Алексей  выразился не любимыми словами папы: «Твою погранзаставу и следовую
полосу», а гораздо, гораздо крепче!
  «Сан миль пардон, папа, -  тысяча извинений, папа, – поправился он про себя, вспомнив, что папа не разговаривают на
французском – они, лишь, немного, еще с войны, «шпрехают» на немецком, а вслух очень бодренько, чуть ли не пропел:  -
Разводящий ко мне, остальные на месте…!
   - А это, что еще за видон? – спросил начальник караула, увидев входящего в помещение  в  мокрой шинели и брюках
Черкасова.
   - Товарищ, гвардии старший лейтенант,  когда ума  у человека нет,  а буйное воображение перехлестывает через край - он
всегда сможет найти приключение на свою задницу! – весело отвечал Черкасов, -  Сошел с тропы, оступился и плюхнулся мордой прямо в лужу.
   Отдыхающая смена и начкар, не обратив внимания на сказанное им «буйное воображение»,  рассмеялись: - С тобой,
Черкасов, вижу – никогда не соскучишься, - отметил, хихикая старший лейтенант, - хорошо, что на передницу ничего не попалось.
   - Что верно, то верно, - отвечал, счастливо улыбаясь солдат, вспомнив все свои перенесенные,  во время бдения на посту,
страхи: «Твою погранзаставу и следовую полосу»! – промурлыкал он про себя.  
   Через пару дней в дивизион опять приехал Коляня, чтобы  провести  замену Алексея на время сборов и соревнований.
     - И долго я буду мотаться туда-сюда? – недовольно спросил  он Черкасова, - мне думаешь больше делать нечего, как
только мотаться сюда  к тебе на замену?!
     - Так перебирайся насовсем, чтобы не мотаться, - весело ответил Алексей, - или научись играть в волейбол. А чем это вы
 так недовольны, сиятельнейший?


    - ...да познакомился с девушкой на танцах, а тут, - из-за тебя,  уезжай на Богом забытую точку...
    - Опа! Так ты уже и в увольнение ходишь, и девчонкой обзавелся?!  Ну, ты даешь! – удивленно воскликнул Алексей; как-
то странно было, глядя на невзрачного и совсем несимпатичного Коляню, представить его рядом с девушкой.  Хотя…,
говорили же ребята, что Херсон,  как и Иваново - город невест. Ну, и всем давно известно, что мужчина,  чуть симпатичней
обезьяны уже - красавец, да еще и, писанный!
   - Ничего, перебьешься, - ответил Алексей «красавцу», - послужи хоть немного и на точке, узнай, как служится на
настоящем боевом дивизионе, а то на гражданке  и рассказать  нечего будет.  Да, - вспомнил он, - завтра  надо забрать из
больницы двух наших гавриков,  Барсукова и Мокану.
    Сборы в полку проходили в довольно напряженном ритме. Командование  части  нашло опытного тренера  по волейболу,
и он, в полном смысле этого слова, «гонял» парней сборной команды полка по всем правилам спортивной   науки.  Тренировки  проходили два  раза в  день, и к вечеру все, буквально, валились с ног.  Исключение составляли суббота и воскресение, и, тогда волейболисты могли сходить в увольнение.
    Черкасов в увольнение не стремился  - у него было кому хранить верность и  он, с самого раннего детства  любивший  
читать, записался  в  полковую  библиотеку.  За время сборов успел перечитать  Ремарка,  Пикуля,  Джека Лондона,  
Драйзера….  А  однажды ему на глаза попался старинный,  довольно потрепанный  и увесистый том Пушкина с
незнакомыми ему стихами поэта.  Алексей,  прочитав его, очень удивился некоторым довольно фривольным  стихам
Александра  Сергеевича:
«Орлов с Истоминой в постели в убогой наготе лежал;
Не отличился в жарком деле непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть, взяла Лаиса микроскоп;
И говорит: - Хотела б видеть, мой милый, чем ты меня ….»  
   «Ну, ничего себе! - изумился солдат  прыти Александра Сергеевича, - Да вы, батенька, никак, хулиганистым парнем
были?! Хотя-я, жизнь - она и есть жизнь. Да, но напиши ты сейчас нечто подобное, - вопрошал он себя, - тебя пропустят к
печати? Да тебя по любому, хоть что, и как хорошо не напиши, все равно  не пропустят.  Конечно, не пропустят.  Но не
ожидал, не ожидал от вас, Александр Сергеевич…»!
   Однажды его, все-таки, вытащил в увольнение один из участников сбора, высокий, красивый, несколько вальяжный,




сержант третьего года службы Олег: - Да пошли, прошвырнемся, потанцуем, что ты все читаешь, да читаешь.  Начитаешься
еще  на своей точке, опять же,-  чердачок набекрень может съехать.  И всего, мой друг, все равно, не перечитаешь, «А годы
идут, а счастья все нет…», процитировал он кого-то неизвестного Алексею, - и вообще, легкий, ни к чему не обязывающий
флирт, говорят, очень полезен для здоровья, особенно в наших солдатских условиях.  А девчоночки, здесь в Херсоне…!  У-
у-у, девчонки - просто  высший класс! Я вот подумываю, скажу тебе по секрету, мой юный друг, а не остаться  ли мне здесь
после дембеля?
    Девчонки и в самом деле были прехорошенькие, очень общительные и, как сказали бы сейчас, очень раскованные. Они
сами подходили к солдатам, приглашали их потанцевать, общались с ними легко и свободно.
   Олег сейчас же «отхватил» себе шикарную белокурую девушку и, тесно прижав  к себе, что-то шептал ей на ушко.
Девушка весело хохотала, и влюблено заглядывала ему в глаза.
   Алексей удивился охотности девушек  знакомиться с солдатами – в его городе, городе  детства и юности, они, крайне
неохотно шли танцевать с военнослужащими. Нет, с молодыми офицерами они:  и знакомились, и танцевали, и ходили с ними в кафе и рестораны, а вот с рядовым и сержантским составом…: - «извините, - я не танцую».
    - Ну чего стоим, кого ждем, почему не танцуем? - спросил подошедший, после окончания танца, Олег с девушкой, - Вот
познакомься, девушку зовут  Лорхен, - представил он Алексею яркую и броскую блондинку.
   - Какая еще Лорхен? – засмеялась девушка, протягивая ему руку, - Просто Лариса.
    - Алексей, -  представился Черкасов и поцеловал руку блондинке.
    - О-о! - удивилась она, - Мне еще не приходилось знакомиться с такими воспитанными ребятами. Очен, и очень приятно,
- внимательно и благосклонно посмотрела она на Алексея.
    - Вы  не  смотрите, что мы так плохо одеты – у нас и в казарме, кроме матрацев туго набитых соломой, ничего нет, -
отшутился Алексей, - даже клопов!
    Девушка весело рассмеялась шутке: - А хотите, я познакомлю вас со своей подругой?
    Алексей неопределенно пожал плечами:  -  Стоит ли?  Служу я не в Херсоне. Здесь - на спортивных сборах, причем,
очень ненадолго, так что, знакомство со мной не принесет девушке ни, каких либо моральных выгод, ни пользы. А теперь
судите - стоит ли заводить со мной