требует заложников за Степана. Хотя бы несколько голосов, которые его знают. Они должны поставить подписи вот на такой бумаге, -- Стефани достала скрученный в трубку листок.
Наумыч взял листок, рассмотрел и мрачно задумался. Его усы шевелились. Он словно высчитывал у себя в уме. Стефани замерла рядом, глядя на него в надежде. Она не верила, что нет спасения. Из оцепенения ее вывел отчаянный голос Марии:
-- Да, не уж то, за нашего Степана никто не отдаст свой голос... Никто даже не вступится?!
Наумыч поднял глаза:
-- Тихо, Маша! Ты ведь понимаешь, что Степана выпустят под залог. А нас, как зайцев, переловят. Ведь они на то рассчитывают, что голоса за него отдадут свои подпольщики, нее иначе. Вот тут они готовенькими весь наш штаб и накроют.
-- Понимаю, -- дрожащим от безысходности голосом ответила Мария, -- Пропал наш Степка! – она закусила край косынки, чтобы не заплакать.
-- Не только он пропал... У Николая все наши имена в голове... и явочные квартиры... и пароли...
Тут Мария перестала плакать. Более сдержанно и твердо она произнесла:
-- Ладно, пусть вы – подпольщики. Но меня мало кто здесь видел. У меня ребенок дома. Никто не поверит, что я – одна из вас. Вот я первая и поставлю свою подпись за него. Давайте мне листок.
Наумыч посмотрел на Марию внимательно:
-- Возможно, это и выход. Но мы тебя на это не толкаем. Подумай хорошо.
-- Давайте листок, -- Мария была не уклона от своего решения, -- Пусть хоть одна подпись будет за него. Все знают, что он ко мне женихался. Вот и повод за него заступиться.
-- Давайте, и я подпишусь, -- встала рядом с ней Галина, -- Я не говорила вам, но недавно к нам подселился квартирант. Итальяшка. Веселый такой. Мы не посчитали нужным отказывать. Все соседи про него знают. Мне в комендатуре поверят.
-- Тогда и я подпишусь, -- встала Стефани, -- Я ведь с ним работаю вместе.
Наумыч, молча, протянул им отпечатанный лист бумаги.
-- Ой, девчата, смотрите, будьте осторожнее после этого.
-- Я завтра понесу этот лист коменданту и скажу, что в штабе Степана, мол, не знают. А, вот, его соседки, да я ручаемся за его невиновность.
Стефани радостно скрутила листок и спрятала его в маленькую холщевую сумку.
Глава 32
Через несколько дней Степана выпустили. В комендатуре не было оснований не доверять ему. Улик для ареста не было. К тому же, комендатура оставалась без опытного электрика, а в военные часы постоянно гаснул свет в связи с бомбежками и враждебными диверсиями партизан.
Этлер посмотрел на подписи, собранные Стефани и неоднозначно произнес, делая паузу после каждого слова:
-- Я понимаю твою юную наивность, моя девочка, отдавать свою жизнь под залог подозреваемого партизана. Но кто эти две женщины, которые поставили свои подписи рядом?
Стефани пожала плечами:
-- Это его соседки. Одна из них – одинокая, ждет мужа с фронта. Говорят, он к ней сватался. Другая, ее подруга, у нее на квартире проживает некий итальянец. Я им поверила.
-- Вот как. Итальянец, говоришь. Хорошо, мы выпустили Стефана Криуса. Он от нас далеко все равно не уйдет. А вот, если уйти захочет или будет подозреваться еще в какой-то диверсии, мы арестуем этих женщин. Ты со мной согласна?
-- Да.
Стефани покладисто кивнула головой.
После службы она, надев широкую юбку, торопилась к Марии. Поздно ночью, Стефани, рискуя разбудить лай собак, кралась к ее дому. Знала, комендантский час. Ей можно, она имеет удостоверение. Но, если возьмут жандармы, обеим несдобровать. А что делать? Оставлять Марию без помощи?
Стешка осторожно постучала в маленькое оконце приземистой хатки. Это спаленка, в которой спят Мария с... еще совсем маленькой... Стешка судорожно перехватила воздух ртом. Переживания в ее груди вытесняли одно другое.
Занавеска колыхнулась.
-- Маша, открой. Это я – Стефани, -- зашептала громко Стешка.
Мария открыла окно:
-- Что стоишь... нельзя... в дом заходи...
Стешка пулей оббежала домик и вошла в сени.
-- Маша, беда, -- зашептала ей в лицо, -- Степана выпустили...
-- Так это ж хорошо! – в полумраке Стешке показалось, как глаза Марии засияли радужным огоньком, который всегда дарил надежду людям.
-- Но на его место хотят взять одну из заложниц, которая подписалась в его защиту. Галку, вряд ли... у нее итальянец живет... да и происхождение дворянское они уважают. Меня тоже не возьмут, я на своей работе им нужна. Как узнают, кто я, и мне – крышка... А, вот тебя, ни сегодня, завтра, арестовать могут. Беги, Маша. Не медля, беги!
-- Да, как же я... мама... дочка...
-- И дочку бери с собой. Есть куда? Я могу, пока, адрес в селе подсказать...
-- Не надо. Я в любом селе выживу. Только темно еще.
-- Вот и хорошо, что темно. Не увидит никто. Собирайся, я помогу... И, чем дальше, тем лучше...
Услышав их громкий встревоженный шепот, из своей комнатки вышла Машина мама Дарья. Сонная, простоволосая, в простой рубахе до пола, в руках – лучина.
-- Что случилось? – настороженно спросила она.
Мария кинулась к ней:
-- Уезжать мне надо, немедля... Ма, вы лучину пригасите...
-- Пригласи гостью в комнату, -- в ответ на ее суету, откликнулась та.
Стефани вошла в комнату. У Стешки снова перехватило дыхание, а сердце ухнуло. Никогда она не бывала в таких старинных комнатах, но здесь все было до боли свое. Даже в тусклом свете лучины предметы угадывались сами собой. Мария побежала складывать вещи в узел из старой простыни. Проснувшись от ее возни, малышка заплакала.
-- Тихо, тихо... – пыталась успокоить ее Мария.
Та не унималась. Прытко вскочила с кровати и побежала смотреть, кто пришел.
Стешка взглянула на... совершенно крохотное создание. Худенькое, босое, стриженное... Неужели, это... моя... мама... Она смотрела на Стешку с пола удивленными большими глазами. А Стешка... нет, Стефани, Стефани Стронг, не могла отвести от нее глаз. Своих печальных. Ком застыл в груди стоном. Еще секунда – и польются слезы.
-- Ма... – пропела малышка и потянула ручонки к Стефани, словно почувствовала что-то.
Стешка хотела взять ее на руки, но в комнату суетливо вбежала Мария. Подхватила дочку и стала натаскивать на нее кое-какую одежонку.
-- Как зовут-то ее? – едва выдавила из себя сиплым голосом Стефани.
-- Вероника, -- ответила Дарья за Машу, -- Значит, вера, вера в победу. Мы верим и они будут верить, -- Дарья кивнула в сторону малышки, -- Что победа настанет... Все равно, когда-то настанет!
На прощание они обменялись долгими взглядами. Стешка хотела навек унести с собой в памяти каждую черту этой женщины, которая и есть ее прародительница. Мать ее бабушки и бабушка ее мамы.
Глава 33
Стефани и Мария осторожно ступали по каменистой пыльной дороге. Дальше шли огородами. Стефани знала все тропки, где дежурят патрули. Только бы Вика не проснулась и не заплакала. На восходе уже заалел первый лучик осенней поздней зари, а, где-то в курятнике, сиплым голосом несмело закричал один на все село уцелевший петух. Становилось прохладнее. Поднимался сырой ветер, который кружил жухлую последнюю листву. Туман залег в ложбинах и на выгоне. И он мог оказаться спасением вместо темноты. Надо было торопиться, чтобы в поселке их никто не заметил. Вдалеке бесконечных рельсов уже показался маленький домик станции, когда наступил облачный рассвет.
Вот и вокзал. Немедленно садиться в любую электричку или поезд и... куда глаза глядят. А потом уже думать, куда нужно.
Стефани помогла Марии подняться в подошедшую электричку. Уселись рядом на скамье.
-- Ты иди, Стеша. Мы уж дальше сами. Спасибо тебе, ты и так нас спасла, -- Мария тревожно смотрела в сторону Стефани. Каждая ее мысль была о будущем.
Стешка снова сглотнула горький ком. Эти слова были так ей знакомы. И голос, немного дрожащий от волнения, и жест, поправляющий косынку.
-- Нет, я вас несколько станций сопровождать буду. У меня удостоверение. Я смогу защитить и себя и вас.
Мария вздохнула. Вероника крепко спала на ее плече. Электричка дернулась и тронулась с места. За окном в туманной дымке качнулся полустанок. Дальше за ним – пустые темные поля с галками и воронами. За полями – сосновый лесок.
Сидели рядом, молча. Обе смотрели в запотевшее окно на плывущие в дымке пейзажи. Каждая думала о своем по-своему. Но мысли были близкими. Настолько близкими, что угадывались сами по себе.
Мария думала о том, что оставила дома маму и теперь не скоро увидится с нею. О своей дочурке, где и как будет жить теперь с ней. О доброй, преданной друзьям, Стефани, и о Степане.
А Стешка, рассматривая их обеих украдкой, думала: «Вот и вместе... Я так торопилась домой к маме, а попала сюда... к ним обеим... вот и свиделись...»
Проехали три остановки. Вышли на незнакомой станции. Впереди – нескошенное поле ржи. Солнце уже выпустило тонкий лучик из-за туч, словно подсказывая дорогу. Она простилалась тропкой между редких колосков. Вот и поживиться будет чем в дороге. Мария вздохнула:
-- Сколько хлеба неубрано... А некому. Помню, ночью, еще в сорок первом, наших баб последних, кто в селе остался, на фронт угнали. Ворвались среди ночи... красные... дали три минуты на сборы и забрали. А поля и огороды убирать некому. Кто смог, упрятался... А потом немцы вошли, и стали в Германию угонять... всех, кого видят... опять прятались... А дети-то наши как? С голоду пускай мрут... – губы Марии задрожали, чтобы не расплакаться, она сменила тон на более уверенный, -- Ну, мы теперь сами. Ты беги назад, чтоб тебя не заподозрили.
Стешка опять видела перед собой заботливую, пекущуюся обо всех бабушку. Вика открыла сонные глазенки и потянула ручонку к Стешке, словно хотела попрощаться с нею. Только сейчас Стешка увидела перед собой эти синие, как осеннее небо, глаза. Она не выдержала и отвернулась.
-- Пойду я...
-- Береги себя...
-- Берегите себя обе...
Стешка долго смотрела двум, исчезающим по стежке силуэтам и не могла... идти...
Вот ведь как бывает... На войне, оказывается, главный подвиг не убивать, а сохранять, сберегать жизнь, свою и чужую. Иначе, кто же будет жить после войны и строить все, что было разрушено? Не сохранились бы две эти дорогие жизни, некому было бы миру рассказывать обо всем. Круг замкнулся. Родные души всегда будут встречать друг друга в любом пространстве.
И только Стешка знала, что вернется Мария в родной Павлодаль насовсем только по истечении многих лет. В отдаленной деревеньке пройдет детство Вероники. Здесь она пойдет в школу в первый класс, научится читать и писать. А, спустя еще много лет, будет ездить сюда со Стешкой навещать свою вторую родину, которая ее когда-то спасла и укрыла...
Стефани надо было спешить в комендатуру.
Глава 34
Степан отчаянно копал мшистую почву в лесу. Рядом с ним были Борька и Алексей. Руки Степана теперь полностью развязаны. Знал, Мария – в безопасности, это главное. Галину – не заберут, а Стефани всегда выкрутится и прикроет, не подведет. Теперь он мог спокойно выполнять свои боевые обязанности.
Недавно его боевая подруга Стефани явилась из комендатуры с очень важными сведениями о том, что в лесу зарыт кабель, по которому фашистам от их руководства поступают приказы. О том, что этот кабель зарыт в лесу, Степан догадывался давно. Но Стефани, располагавшая к себе начальство, как никто другой, узнала его точные координаты и передала в штаб подпольщикам. Степан, как командир поискового отряда, теперь должен был отыскать его и перерезать в нескольких местах, расположенных как можно
