завтра утром, если не отменють.
Как только обходчик ушел по своим делам, Стешка, усталая, повалилась на скамью и моментально задремала. Она видела...
Она видела грядущий день. Дядя Вася завтра должен идти на встречу в кафе «Райская улыбка». Так его переименовали фашисты для собственного увеселения. Там он должен встретить Вильгельма. Того, за которым тоже охотятся фашисты. Если его возьмут, под угрозой окажется весь штаб. Этого нельзя допустить. Но послать кроме себя, дяде Васе больше некого. Ведь она, Людочка, в селе... А как бы ему нужна была бы сейчас ее помощь.
Дядя Вася идет на явку. Он осторожно оглядывается по сторонам. Но за ним уже давно следят. Та, белокурая, которая в слезах выскочила из их дома.
«Она на нас донесет?»
«Да.»
Результат был неизбежен. Она донесла. За ним следила... она... та, которая была еще вчера дороже жизни... Катя, Катерина, Катюша с шелковой пшеничной косой до самого пояса. Теперь с модной европейской стрижкой белокурых локонов, аккуратно уложенных под шляпкой.
Василий шел к рыночной площади, осторожно озираясь по сторонам. Никого не было видно, ничто не предвещало неприятности. Но, все же, в груди тревожно вздрагивало и останавливалось дыхание. Что-то было не так. Неужели, после того разговора она сразу же...
Ему не верилось. Не мог понять он подлости человеческой. И, все же... Может, надо было послать вместо себя Людмилу. Она отлично справлялась с заданиями. Но нет. Сам кашу заварил, сам и хлебай. Она еще ребенок, ей жить да жить...
Василий вошел в ворота рынка. Здесь все, как прежде. И дядя Федор, и Жорка, все на местах. Подошел к Жоре:
-- Все спокойно? – шепнул в ухо.
Тот молча кивнул. В слух спросил:
-- Какова нынче марка? По какой цене?
-- Кусок хлеба за гривну, -- смеясь, ответил Василий, так, словно никакой тревоги не было внутри.
-- Дядь Вася, ты бы лучше в кафешку зашел со своим товаром, там богатеньких покупателей много... – так же весело откликнулся Жора.
-- Сейчас попробую, -- подмигнул Василий.
Он свернул за угол кафе и зашел в открытые двери. Надо было подождать.
Стешка видела...
Она видела, как с другой стороны Вокзальной Площади к воротам рынка приближались двое. Та белокурая блондинка, а за ней, на расстоянии, мужчина средних лет, одетый в штатское. Это был обер-лейтенант. Впереди них бодро шагал к рынку Степан. Он остановился возле ворот, разглядывая товар перекупщика часов.
-- Золотые? – спросил, разглядывая одни из них.
-- Нет, с позолотой, -- ответил тот.
И это был сигнал того, что на рынке все спокойно. В противном случае ответ был бы : «Да, золотые. Двести гривен за грамм золота.»
-- Мне нужны золотые, -- вздохнул Степан и отвернулся, чтобы продолжать свой путь дальше.
Но в этот момент он, прямо таки, столкнулся лицом к лицу со странной незнакомкой. Белокурая женщина держала в руке кожаную сумочку. Степан не видел ее ни разу в Пвлодале. Это нездешняя. Ладно, потом у других спрошу, может, они знают.
Он вошел на рынок через ряды молочниц. Здесь все спокойно, а сердце дрогнуло. Неспроста я ее видел. Она может работать на гестапо и следить за каждым. Надо быть осторожнее. Покружив немного по рынку, Степан вошел в тихое кафе отдохнуть и затянуться сигареткой. Здесь было мало людей, и каждый был знаком. Каждый находился в его поле зрения. Вот вечером здесь начнется... Иностранные «гости» очень любят танцы и веселье.
Степан присел за один из столиков, заказал чашку кофе и сигарету. Тут же к нему подошел «торговец зажигалками»:
-- Прикурить не желаете? Новый товар поступил.
-- У вас самодельные? – задал Степан обычный вопрос.
-- Самодельные, но прочные. На долго хватает.
-- Дайте мне парочку.
Василий незаметно указал на нужную зажигалку. Степан в ответ протянул купюру.
-- Мельче не найдется?
-- Мельче не бывает у нас. Сдачи не надо.
-- А что в городе? Валюта не поднимается?
-- В городе все тихо, вот только новых горожан уж слишком много. Одни из них возле самых ворот толпятся, пройти невозможно.
И последние слова были предупреждением Василию, чтобы в ту сторону не выходил с рынка, откуда пришел Степан.
-- И кто же они такие?
-- Да девушки все, такие симпатичные, белокурые. Сердце жмет от тоски.
«Это она,» -- дрогнуло сердце Василия.
-- Ладно, пойду я, -- откликнулся Вася и вышел из кафе.
Глава 30
Василий шел через ряды молочниц. Его шаги были твердыми и уверенными. Он знал, что это она. Хочет увидеть его. Может, хочет поменять свою судьбу и его тоже. Он знал, что его могут взять, но живым сдаваться не собирался. Ему было не страшно. Больше всего он хотел посмотреть в глаза той, из-за которой рухнуло все. Рухнула его жизнь, его дела и теперь он шагает ей на встречу, как на эшафот. Ради того, чтобы она могла стать другой. Страшнее смерти для него было отчаяние и безнадега. Он хотел помочь ей всеми силами. И она больше никого не сдаст, она будет работать на своих, как подобает ее натуре и совести. Ведь Катюша не такая, он верил в это. А как он вынесет все испытания, это уже его дело.
Вдалеке он увидел красивую шляпку и светлые кудри под ней. Василий стал наблюдать, но она ловко затерялись среди рядов. И вот, как выстрел сзади окрик:
-- Коля?!
Василий не ожидал такой встречи и обернулся. На него словно дуло автомата был наставлен... взгляд обер-лейтенанта в штатском. Он смотрел в упор. От неожиданности Василий ударил ногой врага и побежал через ряды. Молочницы в страхе стали расступаться в разные стороны. Люди с криками разбегались кто куда. Василий бежал через ряды, сбивая с ног прохожих. За ним по пятам бежал обер-лейтенант. Он открыл стрельбу. Две пули пролетели мимо, третья угодила в ногу Николая выше колена. Он успел выскочить за ворота рынка и упал. Едва дополз до кирпичной стены. Собрав последние силы, пытался подняться. Обер-лейтенант одним свистком успел подозвать полицию, которая уже стояла наготове. Николай, истекая кровью, полз по стене, опираясь руками.
«Ты не можешь. Ты не должен. Ты должен продолжать свой путь. Живым или мертвым. Это твоя судьба. Ты должен встать и идти...» -- говорил он самому себе.
«Встать и идти!» -- приказывал он самому себе.
До спасительной дыры в заборе оставались считанные шаги, но потеря крови давала о себе знать. Николай упал и потерял сознание.
Полиция, уже бесчувственного, затащила его в машину.
Стешка вздрогнула и проснулась.
«Дядя Вася... нет... этого не должно случиться. Я должна ехать домой.»
Она выскочила на улицу. Там было темно. Стешка долго стояла на холодном порывистом ветру, пока не подошел обходчик:
-- Да нет еще твоей электрички. Утром только будет. Иди, дочка, отдыхай. Темно еще.
-- Мне нужно сейчас же домой. Случится беда. Я должна...
-- Ну, что ж, я тебя на крыльях понесу? Нет сейчас никаких поездов. Завтра будут. Утром.
-- Завтра будет поздно.
Стешка поковыляла вдоль рельсов, глядя в беспросветную ночную мглу. Если электричка будет, то она сядет в нее по пути. А, если нет, значит не стоит терять ни секунды.
Электричка не прошла мимо нее и на вторые сутки. Наверное, не должна была пройти. На третий день Стешка вошла в родной городок, уставшая, едва держась на ногах. Скорее к родному дому сказать дяде Васе, чтоб не ходил. Она шла, озираясь. Почему, сама не знала.
Вот он – родной дом. Калитка открыта. На огороде отец убирает бурьян. Стешка хотела быстро вскочить в родную калитку и захлопнуть ее за собой. Но ей помешал рокот полицейских мотоциклов. Их было трое. Они остановились около их дома. Стешка испугано спряталась в нескошенных зарослях боярышника. Она видела, как из коляски одного мотоцикла вытащили... дядю Васю. Его одежда была в крови. Правая нога перевязана грязной тряпкой, из раны сочилась кровь. Его толкнули к дому. Там его брат выпрямился и встречал опасность с открытой грудью.
-- Шнэля! – кричал один из немцев и толкал Василия в спину.
Он подвел его к брату и спросил на ломанном русском:
-- Вы знаете, кто это?
Егор покачал головой и твердо ответил:
-- Нет.
Он хотел наклониться и дальше заниматься своим делом, но немец не отставал:
-- Мы видели, что он живет у вас. Это ваш брат Николай Сташек, он же Василий Мысников. Сколько у него еще кличек? Вы подскажете?
-- Не подскажу. Не знаю, -- спокойно отвечал Егор, продолжая заниматься огородом.
Тогда немец обратился к Николаю:
-- Это ваш брат?
-- Нет, -- твердо ответил Николай.
-- Тогда я убью его, и вы сразу скажете все.
-- Не скажу, не знаю, что вы хотите.
Офицер достал маузер:
-- Считаю до трех. Раз... два... три...
Василий до последней секунды не верил... Но выстрел грянул неожиданно, как гром в небе. Егор упал на гору бурьяна, широко раскинув руки. Василий побледнел, но ни единая слезинка не пролилась из его глаз.
-- Вы дальше будете молчать?
-- Я ничего не знаю.
-- Хорошо. На допросе вы скажете все. А говорить вам есть о чем.
Они уехали, а Стешка, на негнущихся от усталости, страха и горя ногах, подошла к дому. Она видела неподвижное тело отца, которому уже ни чем не помочь. Она поняла, надо бежать. Бежать...
Стешка бежала по пустынным улицам куда, сама не знала... Как поздно она вернулась. Зачем послушалась и не осталась. Если бы она знала, никуда бы не уехала. Все было бы на месте... Нет, судьбу не обойдешь.
За спиной у нее застрочил автомат. Она услышала громовой голос:
-- Стоять. Кто такая? Документы?
От страха Людочка не могла говорить и только судорожно глотала воздух.
-- Забрать ее.
Ее затащили в коляску мотоцикла и увезли.
Она долго лежала без сознания в холодной камере.
Глава 31
Стешка видела... Видела, как Степан, выполнив задание, пришел в комендатуру на службу. Вошел в кабинет Этлера принять распоряжение по работе. И тут услышал выстрел со стороны Рыночной Площади.
-- Не спокойно нынче, -- кивнул он Этлеру, -- Только что там был. Часы золотые искал. Хочу, чтоб было все, как подобает статусу. Такую девушку встретил. Мечта, а не фрау.
-- Почему вы думаете, что она фрау?
-- Да кто же еще так одеваться будет? Белокурая, белокожая и одета, как царица. Кто это, не знаете?
-- Я не знаю, кто это. Но вам до нее далеко. Вы статусом не доросли.
Степан смекнул, что девица, вероятнее всего, их. Работает на фашистов. Об этом красноречиво говорил тон Этлера в ее сторону.
-- Конечно, конечно, обер-лейтенант. Я и не претендую. Просто спросил. Уж больно понравилась. А ловят кого, не в курсе?
-- Партизана беглого. Николая Сташека. Не знаете такого?
Шульц не двусмысленно посмотрел на Степана.
-- Да откуда мне знать. Их сейчас много, -- спокойно ответил Степан, не отворачивая взгляда веселых глаз, -- Это ваша работа за ними гоняться. А я отдаю долг Германии по-своему.
-- Смотрите, чтобы великая Германия не перестала ценить ваши способности
Тут в кабинет вошел один из полицейских и отчитался:
-- Разрешите доложить. Беглый партизан Николай Сташек был взят. Ранен в ногу. Сейчас без сознания.
-- Окажите помощь, приведите в сознание и на допрос, -- распорядился Шульц.
Степан вышел из кабинета.
Сегодня вечером он передал донесение Сташека в штаб и то, что его взяли. А ночью к Степану пришли из полиции. Арестовали и увели в тюремную камеру.
Стефани явилась в штаб неспокойная. Она стойко сдерживала слезы.
-- Степана арестовали. Сейчас в тюрьме, завтра будут допрашивать. Его выследили рядом с Василием.
-- Плохо дело, -- нахмурил густые брови Наум.
-- Вот что я слышала, дядя Наумыч, -- Стефани едва сглотнула слезу, -- Комендант
