Герберт.
Они вышли в лагерный двор. Убедившись, что их больше никто не видит и не слышит, Герберт незаметно достал из кармана, закрученную в папиросную бумагу, записку. Обратился тихо к Стефани:
-- Вот это передашь Берте. Там все: сколько смогло сбежать в лес, сколько раненных, сколько убитых, сколько потерь у противника. В лесу целая армия прибавилась. Ребята молодцы, потерь с нашей стороны меньше, чем у противника. Но будь осторожна. Если меня заподозрят, не допустят к пленным.
-- Яволь, май Фюрер! – отозвалась Стешка.
-- Вот и молодчина. Ты не перестаешь меня удивлять!
Они подошли к автомобилю. Герберт помог Стефани сесть в него и прикрикнул на шофера:
-- Осторожно вези ее. Это дочь французского офицера. Она сегодня чуть не пострадала от обстрела.
Стефани отворила дверь комендатуры. Берта стояла около стола и что-то говорила Шульцу. Стефани уверенно переступила порог и бодро приветствовала своих «коллег». Берта обернулась первой и ответила на приветствие. Шульц – немного позже. Он рассматривал какие-то документы. Ответив Стефани на приветствие, он меланхолично отозвался Берте:
-- Я буду думать над этим планом. Возможно, дам ему ход.
Шульц вышел, а Стефани осталась наедине с Бертой. Она сразу же достала «папиросу» и стала докладывать:
-- Я была там всю ночь, с начала побега. Герберт, пока, вне подозрений. Он оказывал «сопротивление» партизанам и первую помощь пострадавшим офицерам. Его хвалили господа...
Берта молча кивнула, потом жестом оборвала доклад. Этого было достаточно. Наклонилась к Стефани и быстро зашептала ей на ухо:
-- Собрание перенесли на сегодня. Его из-за тебя отложили. Но у тебя уважительная причина. Ты обязательно должна быть. Мы с тобой везде под подозрением, должны доказывать... там будут принимать в ряды новых.
-- Обязательно буду.
Вечером к таинственному подвалу стекался народ. Сходились по одному. Осторожно, чтобы никто не видел. Но это было проще, чем выйти отсюда. Обычно, такие собрания затягивались до поздней ночи. Многие оставались ночевать. Некоторых разводили по домам «жандармы» и Степан, у которого всегда имелось на руках комендантское удостоверение.
Стефани и Берте находиться здесь было крайне опасно. Но это только оправдывало доверие подпольщиков к ним. Еще не у всех оно укрепилось.
Стешка вошла в подвал и, преодолев развалившиеся ступеньки, заняла свое место на скамье возле деревянного стола, за которым сидели Наумыч, Степан и Николай. Она поздоровалась с ними. Наумыч ответил сразу искренне. Степан – сдержанно, не выдавая эмоций. Николай – немного презрительно, с недоверием. У Стефани от его кивка головой аж в груди запекло. Потом окатило ледяным зимним холодом. Это был не тот Колька, с которым они вместе сожгли склад советских газет.
«Ну, я тебе еще покажу! Поэт-песенник...» -- прошумело в голове.
Ее отвлек голос девушек, занимавших места рядом с ней.
-- Галка, садись рядом со мной!
-- Да, куда уж я без тебя, Маша. Мы ведь теперь все повязаны... – Галка вздохнула.
-- Не повязаны, а привязаны. Общим делом связаны.
-- И общими... общими чувствами, -- почти иронично отвечала Галина.
-- О, а среди нас новенькие, -- весело обратила внимание на Стефани Мария, -- Как тебя зовут?
Стефани обернулась и... лучше бы она этого не делала. Не здесь, не сейчас... ирония судьбы гналась за ней повсюду. Девушка, в простой цветастой косынке, задиристая и веселая, протянула ей руку:
-- Мария. Маша.
Маша... так вот ты какая, Маша, Мария, мать и... бабушка... Стешка немного побледнела. Она не могла не узнать... как же это... черты лица совершенно молодые, но в ней все то же. И задор, и энергия, и доброжелательность абсолютно ко всем. Мария была одета в простую юбку из темной льняной ткани и вышитую льняную сорочку. Худощавая, с русой косой, свисавшей ниже пояса. Рядом – подруга Галина, выглядела роскошно по сравнению с простенькой Машей. На ее пышной груди едва сходилась шелковая блузка с оборкой. Зеркальная брошка дополняла вечерний наряд. Черная коса, обведенная вокруг головы, обрамляла белую кожу лица. Такие же черные брови и длинные ресницы. На молочной щеке – бархатная мушка, севшая словно невзначай. Стешкин шок стал переходить в спокойствие и уверенность. Значит, здесь она не одна. Стефани робко протянула руку:
-- Стефани Стронг.
-- Имечко-то не русское, -- заметила Галина.
-- Я – француженка, -- спокойно ответила Стефани.
-- Вот как?! А здесь какими судьбами?
-- Хочу бить фашистов, -- коротко ответила Стешка.
-- А, может, нас? – не гасила своей иронии Галина.
-- Да, брось ты, Галка, -- вмешалась Мария, -- Вон, Берта, немка, а на нашей стороне.
-- Берту Наумыч спас, так она ему должна.
-- Она могла бы на немцев работать, ан, нет, на нашей стороне...
Их спор оборвал голос Наумыча:
-- Уже все пришли, начинаем собрание. На повестке дня три важных вопроса. Первый – мы должны принять сегодня в отряд трех комсомольцев, а они – оправдать наше доверие. Это Алексей Кузьменко, Борис Бешта и Серафима Ватутина. Встаньте ребята и подойдите к столу.
Ребята вышли на середину комнаты. Они стояли гордые и непреклонные в своем решении. Наумыч продолжал:
-- Расскажите о себе.
Каждый, поочередно, начал свой рассказ. Потом все слушатели стали задавать им вопросы. Но главный был: почему вы решили вступить в наш отряд? И каждый из них уверенно отвечал, что хочет спасти свой родной город. Потом стали голосовать. Проголосовали единогласно. Комсомольцы были приняты. Наумыч объявил:
-- Поскольку нас много, а время позднее. Среди нас есть семьи с детьми. Я отпускаю домой основную массу. Прошу остаться только нужных мне людей. Они сами знают. Остальные – ждите приказов и новых заданий.
Все зашумели о стали расходиться.
-- Маша, ты пойдешь? У тебя ведь ребенок, -- спросила Галина.
-- Я маму предупредила. Она сегодня посидит.
«Что? Там у нее мама, значит, моя прабабушка. И... моя мама... еще совсем маленькая... рожденная в сорок первом, под взрывы разрывающихся бомб...» -- у Стешки заныло сердце. Она чуть не расплакалась.
Глава 22
Все, кто остался, стеснились более плотно в круг и стали разговаривать более тихо. Всем казалось, что даже здесь стены слышат и передают информацию фашистам. В кругу было семеро: Петр Наумыч, Степан Криус, Николай Шулийко, Галина Данте, Мария Чайка, Берта Майер и Стефани Стронг.
Петр Наумыч стал быстро и четко говорить о каком-то плане:
-- Вот что ребята, это самый первый вопрос. Мы со Степаном все продумали до мелочей. Берта Рудольфовна уже пустила такую инфу в их ряды.
Берта закивала головой:
-- Шульцу, кажется, понравилось. Он сказал, что покажет более высокому руководству и, возможно, даст плану ход.
-- Чем вы мотивировали свои предложения, Берта Рудольфовна? – Петр не опускал официальный тон, когда речь шла о делах.
-- В комендатуре не секрет, что ищут некого Штефана, но внешне его никто не знает. Фото Шулийко развешано на каждом столбе в Павлодали и, даже, в окрестных селах. Я аккуратно напечатала план действий и на правах работника комендатуры предложила его своему непосредственному начальнику. Шульц всегда мне доверял. Я думаю, поверил и в этот раз.
-- Очень хорошо, -- откликнулся Петр, затем обратился к окружающим, -- Наш план заключается в том, что Берта Рудольфовна предложила заслать разведчика из их комендатуры в наш отряд. И это должен быть «незнакомый» для нас человек. То есть, тот, который работает недавно там. Скорее всего, это молодой человек или фрау, лет восемнадцати-двадцати. Но человек этот будет работать на нас. Он будет давать ложные сведения их разведке. А, пока будут искать лже-партизан, наши люди успеют провернуть свои дела. И мы знаем, кого они смогут подослать. Этот человек, вернее, девушка, сидит сейчас перед вами. Это... Стефани Стронг, дочь французского полковника.
Все взгляды устремились на Стешку. Та покраснела так, словно ее припозорили на пионерской линейке. Потом побледнела. Она поняла, что просто так отсюда не выйдет и домой скоро попасть ей не суждено. Судьба стежкой ведет ее к выполнению какой-то более важной миссии. От нее зависит будущее города, будущее страны и всего человечества и, даже, ее собственное будущее появление на этот свет. Мысли опять подтверждались...
Мария ахнула, прикрыв рот рукой в испуге:
-- Это же риск, а она так молода!
-- Да, это риск, -- ответил Наумыч, -- Но мы рискуем не меньше, подкладывая бомбы под рельсы врагу. И рискуем не только в этот момент взлететь вместе с ним на воздух, но и быть повешенными и расстрелянными им же. И в наших рядах становиться все меньше партизан, вернувшихся с заданий домой... Это факт. Стефани мы поддержим.
Наумыч подошел к Стефани, по-отцовски положил руку ей на плечо и шепнул в ухо:
-- Не бойся девочка. Помни, мы всегда рядом. Я и Степан.
Стефани ничего не оставалось, как привстать и ответить четко:
-- Я всегда готова.
-- А, если подошлют не ее? – вмешался Николай, ревностно глядя на Стешку. В его глазах еще читалось недоверие.
-- А больше некого, -- весело ответил Степан, -- План на то и рассчитан, вместе составляли...
-- Я буду ходатайствовать за Стефани, -- поддержала Берта.
-- Хорошо, теперь перейдем к другому вопросу, -- продолжал Петр, -- Вы все знаете, что наш отряд расширяется. В него все больше и больше вступает молодых людей и девушек. Им нужна моральная поддержка. Я предварительно веду с ними вступительные беседы, но этого мало. Нам необходимо ежечасно, ежеминутно вдохновлять. Писать листовки, распространять их, читать стихи, воззвания, песни... В связи с этим я назначаю комиссаром нашего молодого отряда Степана Криуса. Его в комендатуре все знают как скромного ремонтника электропроводки. А, вместе с тем, он не только приносит важные сведения от врагов, но и скрепляет разрозненные силы наших людей на разных краях городка и по деревням.
-- Так точно! -- откликнулся Степан, -- Мы с Николаем тут песню вдвоем сочинили. Пусть он споет.
Николай встал и снял со стены гитару, которая все это время находилась в штабе.
«Патриотам Испании» -- объявил он. Негромко, в полголоса, затянул боевую песню, от которой не только мороз гулял по коже, кровь закипала в жилах, и хотелось немедленно идти в бой. Все, затаив дыхание, слушали:
Патриотам Испании я посвящаю полет,
Как в багровом румянце над землею солнце встает.
Патриотам Испании мой пусть доносится крик,
Где враждебным огнем до небес охвачен Мадрид.
Чтобы видели вы, чтобы знали, на вашей земле
Никогда и никто не позволит не сбыться мечте!
Припев:
Так вставай же народ, добрый люд, посвятивший сердца!
И пусть каждый дом, каждый двор дает нам бойца!
И пусть песня эта соколом в небе парит.
Города пусть и села, наши улицы превратятся в полки!
В бой зовет эта песня и пламенем в небе горит!
В бой, народ, поднимайся!
Назад нет пути!
Патриотам Земли я посвящаю навзрыд
Эти строки горящие, пеной кипящей души.
Патриоты Земли, вы должны наш дом уберечь
От змеиных голов и от танков, вздымающих смерч!
Канонадой души пусть над всею Землей прогремит
Эта песня: вставайте, кто светел, честен и чист!
(7.02.2018г., прим. авт.)
Стефани тоже слушала тихо, словно боялась, что струны оборвутся от малейшего ее вздоха. Николай был необычайно красив. Высокий, в обычной жизни он казался не в меру худым и
