никогда туда не попаду и вдруг отец приходит и говорит: всё, собирайся, едем.
- Не, ну конечно кое-что общее у этой хрени с Диснейлендом всё же имеется, - проворчал я.
- Тебе-то откуда знать? – ехидно осведомилась Вобла, вытирающая каким-то куском тряпки кровь с щеки. – Сам же рассказывал, что за всю жизнь ни разу за бугром не был.
- Бесполезная болтовня – после, - Теодор принял от Самойлова автомат. – Сейчас главное: добраться до прохода. Благо шагать в этот раз не слишком далеко – всего полкилометра. Однако…
У Виктора Семёновича, кроме того автомата, что он отдал Теодору и собственного, имелся ещё один. Тем не менее Самойлов не торопился отдавать его тому единственному, кто оставался безоружным.
- Ну же, - сказал я, протягивая руку. – Я был хорошим мальчиком, и Дед Мороз обещал мне подарочек под ёлочку.
- Видел я, ёптыть, - фыркнул Самойлов, - как ты в тире стенки дырявил. Гложут меня, мил человек, сомнения.
- А ну дай сюда, - я забрал автомат. – Глисты тебя гложут, а не сомнения.
- Ишь ты, голос, бляха-муха, у него прорезался! – умилился Виктор Семёнович. – Рассказать, что я с такими голосистыми делал? Яйцы им хоботом в подарочный бант связывал. Ну, чтобы они уж точно оставались хорошими мальчиками.
- Уходим! – Теодор повысил голос. – Этот ещё стальной звон в ушах – точно не к добру.
Всем по-быстрому выдали сумки с барахлом. Глядя, как крепкие парни морщатся, получая дополнительный груз, я вспомнил свой рюкзак во время первого путешествия – рёбра и хребет до сих пор помнили его неподъёмную тяжесть. А вот голова с трудом вспоминала те события, словно с того времени прошли не недели, а десятки лет. Я, например, хоть убей, не мог вспомнить лицо Оксанки.
В тот момент, когда мы-таки начали двигаться по обледеневшему тоннелю, я тоже ощутил в ушах тот звон, о котором поминал Теодор. Точнее – свист. Такое ощущение, будто к нам что-то стремительно приближалось. Ещё немного и это что-то…
- Мухой! – взревел Самойлов. На моей памяти Виктор Семёнович орал чуть меньше, чем никогда, поэтому эффект от его вопля получился весьма и весьма: все рванули вперёд, спотыкаясь и скользя на чёртовом льду. – Бегом, беременные черепахи! Сейчас…
Он не успел закончить, потому что усиливающийся свист внезапно завершился оглушительным хлопком. И ещё хлопком. И ещё. И все за нашими спинами. Я было начал пенять на проказы распроклятого чистилища, однако бросив взгляд через плечо в первый раз попросил у Бездны прощения.
Наши преследователи из Аквариума оказались то ли слишком тупы, то ли упрямы, подобно бультерьеру, вцепившемуся в ногу. Короче, прямо из воздуха вываливались люди в чёрной форме и плюхались мордами на снег и лёд.
- Ходу, ходу! – шипел Самойлов и толкал бегущих в плечо. – Пока эти дятлы раздуплятся…
Это, понятное дело, было нам на руку. Ну, в смысле, пока преследователи сообразят, что они оказались невесть где и примут решение, как поступить дальше, пройдёт какое-то время. А вот очень хреновым было то, что мы удирали по прямой кишке, без единого поворота, причём драпали с тяжёлым грузом и на виду у врага.
- И чего нам теперь опасаться? – спросил я, поравнявшись с Теодором. При каждом слове изо рта вылетали большие облачка пара. Невзирая на довольно быстрый бег, я никак не мог согреться. – Ну в смысле, из-за наступления этой колодрыги?
- А я почём знаю? –хмыкнул он. – Откровенно говоря, с таким мне сталкиваться ещё не приходилось, поэтому информацией обладаю не больше твоего. Придётся выяснять на основе личного опыта.
- Ага, - нас догнала Вобла. – А личный опыт подсказывает, что для получения полноценной информации, кто-то должен непременно отбросить копыта.
- Главное – оптимизм, - в моём голосе оптимизма точно не слышалось.
Бегущие впереди сначала замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Как выяснилось, они наткнулись на груду смёрзшихся тушек. Твари: те самые – многокрылые, с пастью, вместо башки. Все дохлые. Ну что же, хоть с ними в этот раз повезло.
- Хоть с этой дрянью подфартило, - бросил Самойлов и потянул за крыло. То с лёгким звоном отломилось. Да и вообще, тушки тварей казались сделанными из стекла.
- Температура, - вдруг сказал Теодор и нахмурился. – Тот мороз, который мы ощущаем не мог довести их до такого состояния. Значит…
- Значит, иногда тут становится холодно, как в заднице сатаны, - констатировал я.
- Температура падает, - сказал Фёдор. – Я ходил в горы, и я это чувствую.
- Бежать е вроде недолго осталось? – спросил Лаврентьев и умоляюще посмотрел на своего босса. – Должны же успеть?
В этот раз взвизгнуло раз, другой и от стены отлетел кусок отбитого пулей льда. Ну что же, наши преследователи пришли в себя и приняли решение, как им действовать дальше. Ну в смысле – прикончить нас всех нахрен. Логики в этом, понятное дело, не наблюдалось ни капли. Ну, а когда в действиях хомов, если положить руку на сердце, она вообще присутствовала?
- Имбецилы! – прошипел Теодор и пригнулся. – Если они нас перестреляют, то у них не останется ни единого шанса на спасение.
- А типа мы их всё-таки собирались спасать? – удивился я и похлопал себя автоматом по бокам. – Бежим уже.
Пар, валящий изо рта, стал белым-белым, а уши и нос окончательно задубели. В воздухе, невесть откуда возникли большущие снежинки. В отличие от обычных, местные больно-пребольно втыкались в кожу, словно какие-то летающие гвозди. Ну и плюс к этим удовольствиям: сзади продолжали палить. В одного из наших пуля попала после рикошета, а ещё кому-то оцарапали ухо. Парни чертыхались, но негромко. Всё же хорошо, когда в компании нет баб-истеричек, как в прошлый раз.
А нет, есть.
- Мы все замёрзнем! – принялся поскуливать Лавруша. – Мы не успеем и умрём. Где же этот выход, а?
И реально: мы пробежали уже куда больше, чем полкилометра и в обледеневшей поверхности стены не наблюдалось ничего, даже близко похожего на люк. Ничего, кроме ледяной корки. Ничего…Твою мать!
- Стойте! – завопил я и резко остановившись тут же поскользнулся и хлопнулся на задницу.
- Ты чего, малахольный? – Вобла схватила меня за шиворот и помогла подняться. – Приснилось чего?
Кожа на лице женщины побелела, а в волосах сверкали кристаллы льда. Остальные тоже, чем дальше, тем больше напоминали снеговиков. Кто-то глухо кашлял.
- Мы пропустили люк – мимо пробежали, - пояснил я и стукнул кулаком по стене. – Люк – подо льдом, мы его просто не заметили.
Теодор и без того бледный, побелел ещё больше, сцепил зубы и закатил глаза. Фёдор хлопнул себя по лбу и криво улыбнулся. Самойлов потёр уши и поинтересовался: где я, мать мою, был со своими гениальными, мать их так, мыслями, немного раньше?
- Назад! – Фёдор махнул рукой. – Всем внимательно смотреть на стену. На обе, чёрт бы их побрал. Любой выступ, любые изменения цвета – важно всё.
- Ага и ещё не забывайте, что теперь мы топаем навстречу этим долбоклювам, - сказала Вобла и передёрнула плечами. – Мать его, какой дубарь!
- Таки наша добросовестная подготовка накрылась большим медным предметом, - грустно сказал Яков. – А ведь эти поцы обещали море тепла.
Снег или что оно там было, усилился стократ. Снежинки уменьшились в размерах, обратившись в подобие ледяного тумана. Физию эта дрянь резала, почище бритвы, а кроме того, чрез бело-серое марево не было видно ровным счётом ни хрена. Приходилось топать вперёд—назад воистину черепашьим шагом. Во-первых, дабы не натыкаться друг на друга (а это получалось весьма хреново), а во-вторых, чтобы ещё раз не пропустить проклятущий люк.
- Ёкарный бабай! – скрипел Самойлов, где-то в глубинах ледяного тумана. – Где этот долбанный проход? У меня уже уши в трубку заворачиваются, мать вашу!
Закон подлости – единственный закон, который соблюдается повсеместно, в любую погоду и любое время суток. Даже в, мать его, Чистилище!
К чему это я? К тому, что чёртов люк мы-таки нашли. Причём, в этот раз он оказался с другой стороны тоннеля. Видимо, чтобы гости не расслабляли булки. И крышка действительно оказалась покрыта толстым слоем льда, так что тёмное мутное пятно можно было заметить, лишь ткнувшись в него носом.
Что, в общем-то, Утюжок и сделал, растянувшись на скользком льду. Пока ему помогали подняться, Фёдор узрел вожделенный люк, что вызвало радостное оживление у остальных.
А теперь вернёмся к закону подлости. Не успели мы порадоваться находке, как из колючего тумана начали вываливаться тёмные фигуры. Наши преследователи-таки добрались до своей цели.
И, бляха-муха, находясь в эдакой-то жопе не придумали ничего лучше, чем устроить потасовку. Дополнительного идиотизма ситуации добавляло то, что все оказались одеты относительно легко, ибо не собирались отправляться на мороз, поэтому закоченели до полусмерти. Наши спутники оказались экипированы немного лучше, но тоже пребывали не в самой лучшей форме.
Поэтому драка вышла так себе. В кино я бы такое смотреть не хотел. Разве что в комедии про войну ленивцев.
- Задержите их, - скомандовал Теодор и стал на колени рядом с тёмным пятном. – И дайте мне монтировку.
Вместо монтировки нашлось что-то, вроде кирки, ибо искать что-то иное не оставалось ни времени, ни желания, ни сил. Емельянович ударил раз, другой. Лёд на стене и не думал поддаваться
- Проклятье! –Теодор скрипнул зубами. – Хоть зубами грызи…
- Отойди! – Вобла отступила на шаг и прицелилась. Короткая очередь и куски блестящей хрени полетели в разные стороны. – Да ты посмотри!
Да и то, пули окалывали совсем уж крохотные осколки. Такими темпами мы все раньше околеем от холода, чем доберёмся до цели. Жалобно завыл Лавруша, а Яков пробормотал что-то о работе в шабат. Грешен был, стало быть.
Люди в тоннеле продолжали пинать друг друга, но уже совсем вяло, потому как температура, судя по ощущениям, продолжала стремительно понижаться и уже опала ниже полтинника. Даже я, слегка модифицированный Огненным потоком, чествовал себя не в своей тарелке, а остальных, думаю, тем более, повышвыривали из их тарелок и чашек.
И ещё кое-что. Сквозь пыхтение, сопение и прочую ругань, под аккомпанемент глухих ударов, я расслышал ещё какой-то звук. Что-то, вроде тихого скрежета. Такой звук можно получить, если провести чем-то жёстким по зубьям расчёски. И звук этот становился всё громче и громче.
Вобла ещё раз выстрелила из автомата. В этот раз очередь оказалась куда длинней, а вот результат не сильно отличался от предыдущего. Фёдор внезапно хлопнул себя по лбу, подышал на синие пальцы и полез в одну из своих сумок.
Я же, прижимая к боку автомат, начал осторожно протискиваться между сцепившихся в клинче идиотов. Иначе назвать балбесов, которые в эдакой жопошной ситуации жаждут перегрызть друг другу глотку, я просто не мог. И насчёт глотки – это не преувеличение: они реально рычали и клацали зубами около горла оппонента. Вот, как например вот этот рослый тип в чёрной форме, с оскалившимся тигром на рукаве. Рожа вся в изморози, а лезет придушить нашего. О, да это же Олежке так не подфартило! Проходя мимо, я приложил тигроносца кулаком между стекленеющих глаз и пошёл дальше.
- Можешь не благодарить, - сказал я и тут же едва не получил хук в челюсть. – Во блин!
Небольшого роста худощавый тип, всё в той же чёрной форме с тигром. Чёрный берет успел съехать, закрыв полморды, что, впрочем, не помешало
