Следы от инъекций говорили сами за себя. Лидия поняла, что это конец. Лариса бросилась к телефону и стала набирать московский номер племянницы. Она хотела сказать, чтоб та немедленно забирала своего отпрыска и дала спокойно дожить ей и матери. Но Лидия Васильевна нажала на телефонные рычажки. Она слишком хорошо помнила, как это страшно видеть медленную смерть своего ребенка, и жалела внучку. И тут Лариса в первый раз в жизни не сдержалась и повысила на мать голос. Она буквально орала, что вот она, ее родная дочь, не доставившая ей за всю жизнь и десятой доли таких проблем, какие за несколько месяцев создал этот подонок, никогда не имела от нее столько внимания. Никогда Лидия Васильевна ни для нее, ни для ее семьи не совершала таких подвигов самопожертвования. А теперь этот моральный урод крадет жизнь не только у матери, но и у нее, Ларисы, потому что она отвечает и за нее и за него. Лидия Васильевна, молча, слушала, она понимала, что дочь права во всем, но то ли чувство долга, то ли обыкновенное старческое упрямство мешали ей, воспользовавшись, случаем выкинуть из своей жизни порочного мальчишку. Выкинуть и забыть навсегда. Гораздо больше ее волновало сейчас, где он взял проклятущее зелье, о чем она и спросила, дождавшись, когда Лариса немного успокоилась.
- У нас ведь закрытый город, где же он покупает эту дрянь? – спросила она.
- Да полно этих точек, к концу уроков у школы машина стоит с барыгами, даже идти никуда не надо!
-Как? А милиция куда же смотрит? – возмутилась Лидия Васильевна.
-Мама, ну нельзя же быть такой наивной. Давно уж все куплено. И милиция, и прокуратура,- ответила устало Лариса.
-А вы-то что делаете? У вас в школе наркотиками торгуют, и вы молчите? – возмутилась еще больше мать.
-Знаешь, я еще пожить хочу, а главное, чтобы моя семья живой осталась, - сказала дочь.
После скандала Лидия Васильевна не спала всю ночь. Она не была глупой или наивной, как считала Лариса, но она остро чувствовала свою ответственность за этот город перед всеми, кого уже не было на земле, и кто не мог встать на его защиту. Она понимала, что внука, скорее всего не спасти, но были другие дети, другие семьи, к которым подбиралась эта беда. «Что я могу сделать? - думала она, ворочаясь в постели, - один в поле не воин. Нет, воин! Пойду, завтра туда, и будь, что будет».
Все утро она приводила себя в порядок. Духи и хорошая одежда всегда поддерживала ее в трудных ситуациях. К обеду она выглядела очень достойно, облачившись в элегантное черное пальто и сапоги на высоких каблуках, она направилась в школу, но в дверях столкнулась с Зинаидой, которая очень ни кстати решила зайти в гости.
-Ты куда? – поинтересовалась подруга.
-В школу к внуку.
-Ну и я с тобой, давно Киру не видела, поболтаем.
-Нет, - резко ответила Лидия Васильевна.
-Лида, что случилось? Что ты задумала? – встревожилась Зинаида Петровна.
-Ничего, только я одна пойду.
-Ну, уж нет! - сказала ничего не понимающая Зинаида.
И они, молча, пошли в сторону школы вместе, высокая, внутренне собранная Лидия Васильевна и маленькая, толстенькая растерянная Зинаида Петровна.
У школы, почти у парадного входа, никого не таясь, стояла белая «восьмерка», в ней сидело двое парней, абсолютно бандитского вида. Лидия Васильевна подошла к машине, и сказала одному из них: «Выйдите, нужно поговорить!». Парень вылез, презрительно посмотрел на двух пожилых дам и сказал, не прекращая жевать: «Ну?». Лидия Васильевна, внешне очень спокойная, сказала своим глухим голосом: «Немедленно уезжайте отсюда! Мой внук и ничей другой внук не будут наркоманами. Это - наш город, наша земля и вы не будете тут устанавливать свои порядки!». Парень, мерзко усмехнувшись, выплюнул под ноги Лидии Васильевне жвачку и сказал: «Ты че, старая, попутала?...» И выдал такое ругательство, какого она ни разу не слышала за всю свою долгую жизнь. Сохраняя внешнее спокойствие, Лидия Васильевна подобрала увесистый камень, очень удачно оказавшийся на газоне, и метнула его в лобовое стекло машины. Осколки водопадом посыпались на водителя. Он выскочил и хотел броситься на женщину с кулаками. Тут отмерла Зинаида и подскочила к подруге, готовая вцепиться ему в лицо. Но второй, набирая какой-то номер по мобильному телефону, закричал: «Погоди, ща все будет!». Через две минуты к месту происшествия подлетел милицейский «бобик». В это время прозвенел звонок, школьники стали выходить и с интересом наблюдали за происходящим. Лидию Васильевну посадили в зарешеченную машину, Зинаиду, пытавшуюся что-то объяснить милиционерам, оттолкнули, и велели идти домой. Бандиты поехали следом за «бобиком».
Оставшиеся полдня Лидию Васильевну допрашивал в прокуренном кабинете молодой лейтенант с непроницаемым лицом индейца. Он никак не хотел вписывать в протокол ее показания о том, что в разбитой ею машине в школу привозили наркотики. Он задавал ей кучу не имевших отношения к делу вопросов о ее доходах или о том, что она делала вчера вечером и какие лекарства принимала. Наконец, разозлившись окончательно, Лидия сказала: «Молодой человек, вы хоть понимаете, что защищаете бандитов? У меня сын в вашем возрасте погиб на подводной лодке. Неужели ради того, чтобы через тридцать лет наших детей продавали, такие как вы? Неужели ваши родители вас такому учили? Стыдно должно быть!». Лейтенант сжал зубы и пошел красными пятнами. Лидии казалось, что он с удовольствием бы ударил ее, но сдержал свой порыв. Тут раздался телефонный звонок, и милиционер отпустил Лидию без протокола, пригрозив штрафом за хулиганство.
В коридоре ее ждали Зинаида с Ларисой. Дочь сразу же напустилась на нее со словами: «Мама, ты хоть понимаешь, что всех нас «под монастырь» подводишь? Вот что теперь будет? Нас всех поубивают к чертям собачьим!». Лидия молчала. С одной стороны она понимала всю серьезность ситуации, с другой, она считала, что поступила совершенно правильно, она не могла иначе. Обстановку разрядила Зинаида, заявив: «Спокойно, девочки, у меня есть план!»
Глава III
Придя в коттедж Мезенцевых, первым делом, Зинаида позвонила Александре Александровне и попросила ее приехать. Потом женщины с пристрастием допросили Данилу о том сколько раз он покупал наркотики у барыг, и где еще он их брал. Напуганный решительными действиями бабушки, подросток сказал, что приобретал зелье только у школы, но слышал, что еще есть точки на улице Герцена, и в парке, возле каруселей. На вопрос о том, сколько еще наркоманов в его классе, он уверенно назвал троих, и еще двое по его словам «баловались», то есть пока могли обходиться без регулярного потребления. «Вот видишь, - обратилась Лидия Васильевна к дочери, - если ничего не предпринять и Никита с Никой могут угодить в это болото». Зина огласила свои идеи. Во-первых, нужно было провести родительские собрания во всех школах города и честно рассказать о постигшей всех беде, и нужно организовать дежурство родителей возле школ. Зинаида хотела еще обратиться к начальнику городского автохозяйства, своему бывшему ученику, с тем, чтобы организовать развоз детей после занятий. В разгар совещания раздался междугородний звонок. «Лида, что там у тебя происходит?», - взволнованно спрашивал Анатолий. «А ты откуда знаешь?», - удивилась Лидия Васильевна. «По радио объявили! - съязвил родственник, - Лариса позвонила». Кратко изложив ситуацию, Лидия Васильевна раздраженно посмотрела на дочь, но в глубине души была рада поддержке из Москвы. Несмотря на то, что контакты с родней становились все реже и реже, она чувствовала, что в критические минуты они объединялись и были настоящей семьей. Так было всю жизнь, может быть, именно поэтому она не отказала Дарье взять в дом мальчишку-наркомана, ведь она четко знала, своих в беде бросать нельзя ни при каких обстоятельствах. «Эх, Лида, в нехорошую историю ты попала. Я, конечно, сделаю, все, что смогу. Только могу я теперь мало, времена не те»,- сказал Анатолий и отсоединился, не став слушать благодарностей Лидии Васильевны. Тем временем, подруги и дочь принялись сочинять письмо Президенту. Хорошим, учительским языком они доходчиво описывали сложившуюся ситуацию, указывали на то, что процветание наркомании в таком городе может привести к катастрофическим последствиям в обороне страны, просили разобраться с потворствующими преступникам правоохранительными органами. В последующие дни Зинаида и Александра Александровна звонили и ходили по своим многочисленным знакомым, с тем, чтобы те подписали петицию. За несколько дней было собрано десять тысяч подписей. Подписывали и рядовые граждане, и лауреаты научных степеней, и кавалеры высоких государственных наград, таких в городе было немало. Но некоторые отказывались, боясь мести бандитов или думая, что их эта беда не коснется. Благодаря усилиям маленькой компании пожилых женщин, весь город пришел в движение. Со дня на день ждали серьезную правительственную комиссию.
Данила сидел дома в совершенно угнетенном состоянии, ведь допинг ему стало брать негде, все поставщики залегли на дно. Лидию не особенно беспокоило состояние правнука, она давно уже приняла для себя жестокую истину, что он человек конченный, и старалась не переживать за него. Бурная деятельность, развернутая подругами, как будто придавала ей сил, она с утра до вечера моталась то по школам, то по предприятиям, собирая подписи и участвуя в родительских пикетах. Однажды, возвращаясь, домой, из редакции местной газеты, где она безуспешно пыталась пристроить статью о своих злоключениях, Лидия Васильевна увидела возле коттеджа незнакомую иномарку. Входная дверь оказалась открытой. Забежав в гостиную, она увидела полный разгром, посредине на высоком венском стуле сидел Данила, а вокруг него суетились два «братка», очевидно, пытаясь связать мальчишку. В углу отчаянно стонала Фрося. «А, явилась, не запылилась!» - сказал один из них, приставляя пистолет к виску внука. «Щас мы твоего щенка шлепнем! Будешь знать, как нам гадить!». Внутри у Лидии Васильевны все оборвалось, но внешне она ничем не выдала своего ужаса. Она спокойно подошла и встала между бандитом и Данилой. Она старалась не смотреть на противную жирную рожу, а смотрела на портрет Великого. И тут она почувствовала, что он стоит у нее за спиной, и в этот раз он стоит не один, здесь и Борис, и Глеб, и генерал Мезенцев, и Влад и еще много людей, которым когда-то было хорошо в этом доме. Лидия, почувствовав, мощную поддержку, отвела руку с пистолетом и презрительно сказала: «Пошел вон!». Бандит оторопел от такой наглости, и хотел ударить женщину, но тут из кухни вышел еще один «гость», видимо их предводитель. «Хорош, пацаны, - изрек он, - уходим!». И посмотрев на Лидию, с невольным уважением сказал: «Я вам еще за воротник должен». «Азимин»,- пронеслось у нее в голове. Бандиты ушли, а у Лидии Васильевны подкосились ноги, и она села прямо на ковер. Рыдающий Данила принес ей воды, достал из сумки валидол. Стоя перед ней на коленях, он сказал: «Бабушка, я больше никогда, никогда не буду колоться, и курить и вообще принимать ничего, никогда не буду! Клянусь тебе!». «Клятвам твоим грош цена, - сухо сказала Лидия, - поднимайся, нужно все здесь прибрать… И продезинфицировать».
Прежде чем
