Тени перед чертой

солдатами-помощниками, - предложила неуверенно Арахна. – Или в этой зале.
-Или мы не будем заниматься допущениями и поселим его со мной, - вставил Лепен. – А что? Положим матрац, сгодится. А потом…
Мифическое, туманное «потом» живет где-то рядом с «а вдруг» - такое же необъяснимое и безнадежное. «Потом» существует бесконечно, может откладываться до смерти и даже дальше.
Когда-нибудь «потом» все будет хорошо. Когда-нибудь «потом» все наладится, пройдет, разойдется. «потом» без привязки к сезону, луне и году, взращенное на почве сомнений и слепой надежды, между цветками  которой пролегли уродливые сорняки отрицания, которое тоже использует «потом», чтобы не признаваться, что чего-то не случится никогда или случится с малой вероятностью.
Регар вздохнул и спросил:
-Пыточная или с Лепеном, а, Эмис?
-А почему пыточная была названа первой? - с подозрением осведомился полубезумный бард. – А можно жить с вами, Регар?
Арахна нервно хихикнула, Лепен только захлопал глазами, а Регар позеленел от удивления и шока.
-Чего? – тонко переспросил он.
-А что? – не понял Эмис. – От вас я буду учиться после рабочего времени. А от Арахны в рабочее. Вы же явно знаете много всего и можете поделиться бесценным опытом!
-Он ненормальный…- прошептал Лепен. – Он абсолютно ненормальный!
Регар не стал придумывать остроумный ответ и потому отозвался очень просто:
-В общем, Арахна, этот человек под твоей ответственностью, размещая его в пыточной или у Лепена, учи, делай палачом.
Эмис развел руками:
-Я пришел за творчеством, за непостижимым, за…
-За что, Луал, мне это…- тихо пробормотала Арахна, в тон ему, но Регар или не услышал, или предпочел не услышать.
-Есть ли у вас вопросы ко мне? – спросил он, глядя в упор по очереди на каждого из троих.  – Отлично. Арахна, Эмис – я вас не держу. Лепен – ко мне в кабинет, немедленно.
Арахна вроде бы как случайно отвернулась, когда Лепен проходил мимо нее к кабинету Регара, но даже спиной ощутила его взгляд. А когда он, наконец, скрылся вместе с главой Коллегии за дверь, испытала огромное облегчение, которое длилось ровно до того момента, как она подняла глаза и увидела воодушевленно-рьяного и странного Эмиса.
-Ну, - нетерпеливо взывал он к ее вниманию, - как у вас тут расправляются с людьми?!
***
Наблюдать за закрытой дверью кабинета Регара, где сейчас находился еще и Лепен, было невыносимо. Луал знает, что там был за диалог, но Арахна смутно догадывалась, что не особенно-то ей и понравится содержание диалога, если и будет ей позволено его узнать.
Она вспомнила об Эмисе снова, и попыталась заставить себя быть снисходительной и доброжелательной к нему. В конце концов, все люди разные, а он не навредил еще ничем, да и слово Регара – это как закон. Если Регар сказал, что Эмис – новый палач, значит, так тому и быть, и Арахна должна его обучить. Но даже при учете всего этого ей не удавалось избавиться от неприятной мысли о том, что Регар пытается вытеснить боль о Сколере каким-то новым человеком и от этого приходила еще более тошнотворная мысль: а заменил бы так он Лепена или ее саму?
Впрочем, насчет себя Арахне удалось отогнать мысль. Она даже устыдилась ее, но вот о Лепене мысль была тяжелее, значительно тяжелее. И еще это чувство «замены». Как будто бы старый топор затупился и Регар не стал его точить, а просто купил новый…
Чтобы избавиться от тягостных мыслей, Арахна торопливо указала Эмису:
-Там спальни, там кабинеты, здесь общая зала, а мы пойдем вниз, в пыточные и кладовые.
И первая подала пример. Спустилась, кивнула тому же помощнику, что был во время наказания Иас, и подосадовала про себя, что так и не удосужилась узнать его имя.
Она открыла первую дверь, ту самую, где она наносила удары по Иас, где присутствовал раздражающий Мальт и несчастный Авис. Арахна решила, что напрасно она после всего произошедшего не справилась об Иас, ведь та все-таки носит ребенка Сколера. Да и Авис выпадал из их мирка…нехорошо!
-М…начнем с правил, - Арахна нервничала, но теперь не от непонятного разговора Регара и Лепена, а от того, что ей поручена была прежде незнакомая роль наставника. – У каждой Коллегии существует свой распорядок дня, свои ну…законы. И у нашей Коллегии такие тоже есть.
Арахна села на грубо сколоченную скамью у стены, куда привязывали или усаживали тех, кто ожидал своего наказания. Эмис сел рядом, слушая с неожиданным вниманием и с еще более неожиданным молчанием.
-Наша Коллегия проповедует милосердный уход. Преступники, которых к нам приводят и которых нам поручают, всего лишь преступники перед законом и отвечают они по всей строгости закона перед народом. Но мы еще и люди. Мы не усиливаем жестокость. Мы помогаем уйти с меньшим страданием, не оскорбляем тех, кто попадает к нам и не калечим ради удовольствия или своих мотивов.
-Значит, - Эмис оглядел залу, как будто бы читая со стен и потолка, - вы – добрые палачи?
-Мы не добрые и не злые, - покачала головою Арахна. – Мы – закон. Мы убиваем, когда надо убивать и пытаем, когда этого от нас ждут. но мы не позволяем нашим чувствам и нашим эмоциям отражаться на судьбе тех, кто ждет наказания.
-Если бы ты привела пример…- Эмис действительно задумался.
-Пример…- Арахна тряхнула головою. Конечно, можно было бы подняться в кабинет, или в общую залу, где стояли архивные дела, и там выбрать любой предмет, но там снова та закрытая дверь или, что еще хуже, встреча с Лепеном, которому Арахна не знала совершенно ясно, что сказать.
-Ну хорошо. Вот тебе пример. Два сезона назад я повесила одну женщину, которая утопила своего ребенка. и, хотя толпа бесновалась и требовала отдать ее на растерзание, хотя все время следования телеги до эшафота, в нас летели тухлые овощи и яйца пополам с бранью…- Арахна осеклась, затем начала опять, - полагается связывать руки. Всегда полагается. И некоторые не умеют этого делать, сильно стягивают запястья или же нарочно перетягивают их, добавляя боль. Но мы этого не делаем. У нас в приговоре прописана кара. И у меня значилось – повесить. У меня не было строки о дополнительных муках, и я аккуратно связала ей руки.
-Но неужели тебе не хотелось иногда сделать больнее? Ты же можешь!
-Могу, - легко согласилась Арахна. – Я могу причинять боль, я могу бить, резать, ломать шею самым долгим способом, но…я не желаю этого. И моя роль не состоит в этом. Я караю за преступления, я не издеваюсь. И никто из нашей Коллегии не издевается. Мы не должны поддаваться чувствам, отвешивать пощечины тем, кто оскорбляет нас, таскать за волосы, лишать пищи или сна…мы все это можем, без сомнения, но мы стоим выше этого.
-А пытка? – прищурился Эмис. – палачи пытают заключенных, чтобы те выдали своих сообщников или данные. Это все знают! Что, тут тоже милосердие?
-Пытка пытке рознь, - мрачно отозвалась Арахна. – ты…не верь мне, это надо видеть, чтобы понять. В Дознании есть свои каратели, свои дознаватели, которые ломают кости и выбивают глаза ради того, чтобы что-то выведать. Это наша задача, но они берут ее на себя, плохо зная натуру человека. Это люди, которые просто любят причинять боль. Да и еще раз – пытки разные. Даже казнь можно провести по-разному. У нас есть свои хитрости…крюки, штыри, опоры, настои, лезвия – это все для облегчения мук. Ты узнаешь это по ходу обучения.
-Хорошо, я понял, - Эмис кивнул. Здесь он был значительно серьезнее, чем там, наверху, еще недавно. И этот Эмис нравился Арахне больше уличного барда, он походил на человека.
-Это правило первое, - продолжила Арахна, вспомнив, что она начала с самых основ. – Второе правило – у палача должна быть твердая рука. Это к первому, конечно, тоже имеет отношение, ведь палач, у которого дрожат руки, не палач, а так…
-Любитель походить в черном? – предположил Эмис и Арахна поняла, что поторопилась считать его нормальным.
-Ну, в общем, да, - с неохотой признала Арахна. – Правило третье – ничего не стоит выше закона. Тебе придется столкнуться…то есть, если ты вдруг станешь все-таки палачом, в чем я начинаю сомневаться все больше, ты можешь столкнуться с теми, кого ты знаешь. И это кажется, что легко.
Она осеклась. Ей снова пришло на ум печальное воспоминание о Сколере – вернее, воспоминание было светлое, но так как Сколера больше не было на земле, всякая мысль о нем причиняла боль и тоску. И то воспоминание – солнечное зимнее утро, когда нет жестокого мороза, и ветер тих и ласков, и снег искрится как драгоценный камень, и уют в душе, безмятежность, когда никуда не нужно идти…
Тогда Сколер ворвался в ее комнату без стука – раскрасневшийся от мороза и счастливый, бросил в нее шапку, теплые перчатки и мантию и заявил в полном утверждении:
-Пошли к Коллегии Сиротства, слепим Девять Рыцарей Луала!
И она пошла. И Лепен пошел. И ведь слепили! Конечно, дольше пробесились сами, устраивая снежные войны, но сделали. Коллегия Дознания шныряла, конечно, мимо, вроде бы не при делах, а все же – присоединились. И Судьи, не все, конечно, а те, что повеселее, да поменьше предрассудков имеют, тоже лепили с ними…
А потом Коллегия Сиротства рассылала им к Зимнему Дню Луала корзинки с печеньем в виде зверушек, и было так тепло, так весело раскладывать их на тарелочке и спорить, кому достанется олень, кому утка, а кому собака.
Арахна очнулась, пришла в себя, почувствовав, что ее потянули за рукав. Она вздохнула, увидев Эмиса, и поняла, что та зима прошла уже давно, и в эту зиму даже если она и Лепен выйдут лепить Девять Рыцарей, все будет уже не так, как прежде.
-Я здесь…да, - с трудом промолвила Арахна, овладевая собою.
-О нет! – с деланным испугом воскликнул вдруг Эмис. – Я дотронулся до тебя, теперь Регар отправит меня на эшафот!
И Эмис схватился за сердце и откинулся на скамье, изобразив потерю сознания. Арахна отвесила ему легкий тычок, стараясь делать вид, что ей не смешно, хотя все-таки выходило так неожиданно и забавно, что она невольно улыбнулась на мгновение.
-Я не закончила, - строго напомнила Арахна, и Эмис мгновенно сел на скамье прямо и сделал сосредоточенный вид, даже брови нахмурил.
-О Луал…- не удержалась Арахна, - нашел шута!
-Я бард! – обиделся Эмис.
-Еще хуже! Так…слушай дальше. Распорядок…да, распорядок. Наша Коллегия отдыхает каждый пятый, десятый, двенадцатый, семнадцатый, двадцать четвертый, двадцать девятый, тридцать шестой, сорок третий, пятьдесят девятый и шестидесятый день сезона.  То есть, десять выходных. Обрати внимание, что мы отдыхаем последние два дня сезона, а это значит, что все дела, что тебе поручены, должны быть закончены к пятьдесят восьмому дню. Все отчеты…
-Отчеты? – ужаснулся Эмис.
-Отчеты делаю я. Тебе просто вести свой журнал, подшивки дел, - Арахна вдруг сама ужаснулась тому, сколько всего ей придется рассказать Эмису. Она поняла, как это будет тяжело, передать все те знания, что она получила, находясь почти всю свою жизнь в Коллегии. Для нее это было естественно и ей странно показалось то, что есть люди, которые живут по-другому. И полоснуло по мыслям еще более страшное: люди, которые живут в городе, в деревнях, во всей Мааре – тем более не знают, как работает Коллегия Палачей!
А тут ведь и свои архивы, и свои цифры, и свои подсчеты, отчеты каждый сезон, потом за два сезона, потом за три…а в конце года – за все сезоны.
-Ну