"Мёртвые души - 2"

ежегодной праздности… и сильно нас за неё не любили: и это мягко сказано. Хотя открыто и не выказывали свою неприязнь, и даже называли нас за глаза “головастиками”.
- Но мы-то были не виноваты в том, согласись, что вынужденно слонялись по институту и прожигали в праздности жизнь - ни грамма не виноваты! Работяги зря на нас волком порою смотрели и плохо про нас думали. Они же не знали всей обстановки в отделах, проблемы “отцов” и “детей”, когда “родители” своих неугомонных и неугодных “чадушек” готовы были с потрохами сожрать, кто на их места покушался, и на их же воистину космические получки. Как не знали рабочие и того, что и у самой “старой учёной гвардии” работы давно уже не было никакой. Откуда?! Ведь для того, чтобы наши изделия, гироскопы, поддерживать и улучшать, анализировать пуски и телеметрию, с заводами-изготовителями связываться и консультироваться, высказывать им пожелания на будущее, давать заводчанам советы на перспективу, улучшенные тех-задания высылать и тех-проекты, - одного Огородникова было вполне достаточно на пару с Солодовой. Если уж совсем-то по-честному и по-деловому! Они бы и вдвоём справились - только деньги обоим плати. У нас у всех отними, у молодых и старых бездельников, а им отдай. Это было бы и честно, и справедливо во всех отношениях, и экономически выгодно. А нас выгони вон, другим делом предложи заняться, другим ремеслом: разве ж мало было тогда в стране невыполненной никем работы?! Или хотя бы волю нам дай, экономическую свободу. А мы уж сами как-нибудь разобрались бы, куда силушку и знания приложить, на что нацелиться в жизни.
- Но в Советском Союзе безработицы не было, если помнишь, как не было и частного предпринимательства, бизнеса малого и большого, свободных денег и рабочей силы, банков и биржи труда - ничего. Выбора у народа не было, вот в чём главная была беда рухнувшего государства, жить как душе угодно, дышать полной грудью, дело своё любить, ежедневно и ежечасно творить большое, высокое, вечное и чистое, по-максимуму наличествующие таланты и способности из себя выжимать, на что, в сущности, Сам Господь-Вседержитель человека сподобил и надоумил.
- Вместо этого каждый советский гражданин вольно или невольно, но должен был превращаться в “кастрированного жука”, или законченного паразита, прожигателя жизни с каким-нибудь левым дипломом в кармане и с единственной мыслишкой в башке: как бы ему приспособиться половчей и получше вписаться в “систему”! Ведь ей - нашей бывшей советской командно-административной системе, раздувшейся как циррозная печень и численно-разросшейся до неприличия, полностью изношенной и убогой, неповоротливой и нежизнеспособной, давно уже не реформированной и не пуганной, алчной, хищной, тупой! - ей инициативные и пробивные, талантливые и самостоятельные, амбициозные и до работы жадные были совсем не нужны. Ни в каком виде! Она, образца 70-80-х годов - в особенности, таких, элементарно, боялась как огня и на дух не переносила, инстинктивно душила и гнобила всеми средствами и способами, от себя пугливо отпихивала! И это было понятно и объяснимо - такое её само-разрушительное поведение, - ибо немощные старики всегда и везде себя так ведут: боятся всего молодого, дерзкого, энергичного и здорового, что может их покой потревожить или разрушить.
Вот и состарившаяся советская коммунистическая система с больными и дряхлыми руководителями наверху уже на одних лишь маразматиков-пердунов и была рассчитана, да ещё на моральных уродцев, хитрюг и “пигмеев”, на деляг-аферистов, ничтожеств и подлецов. Потому, подчеркну, что выродилась и сгнила на корню при позднем Леониде Брежневе, пожирала саму себя все 80-е годы - и не замечала этого…

- Оттого-то и заполнялись советские некогда славные предприятия и учреждения разным праздным дерьмом, от которого не было проку; но которое всенепременно надо было поить и кормить, жирным куском обеспечивать, должностью, тёплым местом. Работает человек, не работает, талантливый или полный м…дак, труженик или бездельник - не важно. Для товарищей коммунистов разницы не было никакой. Как не было у них, придавленных идеологией, выбора или альтернативы. Они не могли, не имели права нарушить и поменять главный принцип социализма, который они неустанно провозглашали-пропагандировали с высоких партийных трибун - о скором приходе в СССР светлого коммунистического будущего. Того пресловутого Рая земного, или Царства Света, где каждый будет обласкан, утешен и шоколадом облит, будет получать по потребностям, не по труду; где не будет нищих и голодных, обиженных и несчастных! Ну и какие при таком-то гуманном подходе могли быть лишние и никчёмные люди?! Те же Усмановы и Котовы, Куклёнковы и Радимовы, прохиндеи-Партосы! - чистейшей воды паразиты по сути, нахлебники-дармоеды, прожженные иждивенцы и приспособленцы! - о которых товарищи коммунисты, дикость ведь, больше всего заботились и пеклись. Чтобы только таким, каких большинство в стране, жилось комфортно и сладко…
- И молодых специалистов поэтому же, заканчивавших вузы, надо было обязательно трудоустраивать каждый год. Уж это-то всенепременно! Вот их и направляли в КБ и НИИ скопом: надо, не надо - насрать. Никто про то и не спрашивал, не выяснял, не заморачивался по этому поводу. Забивали людей до отказа на предприятия как селёдку в бочки - и тут же про них забывали; и успокаивались там, наверху, галочку где-то поставив. Была работа для молодёжи, не была - не важно. Бери - и всё тут. И делай потом любой директор с ними, молодыми кадрами, что хочешь, - хоть укладывай в штабеля. У них, у директоров, пусть, дескать, по этому поводу голова болит, а не у руководителей государства, у которых в 80-ые годы мозги уже у всех поголовно сгнили от старости и болезней, которые еле ноги таскали, с обоссаных кроватей вставали с трудом… А что мог каждый директор поделать с новыми и абсолютно не нужными ему людьми? Да ничего совершенно! Болтаются, думал, люди без дела - и пусть себе дальше болтаются. Ему-то, директору, что! Зарплату все регулярную получают и не бунтуют. И хорошо. И ладно. Директора ведь не из своего кармана нам, молодым спецам, зарплату платили - из государственного, который им не было жалко, о котором не болела душа…
- Поэтому-то меня и не подпускали к работе. Весь первый год - особенно. И не переживали из-за этого, не считали, в какую копеечку я, молодой и грамотный инженер, ни черта не делая, обхожусь. Гоняли в колхозы, на овощебазы, на стройку спокойно, во все дырки пихали как никому не нужную пьянь, обитателя ЛТП или медвытрезвителя. Пихали так часто и так настойчиво, сознательно будто бы, - что я даже взбунтовался однажды, пришёл к Огородникову и заявил, что устроился-де инженером работать, а не Бог знает кем, не подсобником-разнорабочим…

74

- Хорошо ещё, что как раз в это время к нам в сектор Венька Постнов пришёл, очередной молодой специалист, которого поселили в нашу вторую комнату, и которого вместо меня стали везде пихать. И, знаешь, ему это очень понравилось мне на радость - по колхозам да по овоще-базам мотаться. Тот ещё был прохиндей, как выяснилось, который и в огне не горел, и воды и беды не боялся; которому сам чёрт был не брат и даже и не родственник. Месяцами, как мы потом уж про него узнавали, мог дома не появляться, по хазам да по притонам тереться с дружками и бабами. И никто за него не тревожился, не переживал: ни бабка с матерью, ни жена с дочкой. Знали все, что ничего страшного с ним, подлецом, не случится, что его и колом не убьёшь, и мышьяком не отравишь: из любой переделки выкрутится, гад, не пропадёт, выплывет из любого дерьмового омута. Потому что уж больно ловок был и матёр: опасность и стрёмные ситуации прямо-таки задницей чувствовал!
- Этот Венька меня всегда поражал - одним тем уже, что МВТУ имени Баумана закончил, солидный вроде бы вуз, который куда выше нашего МИРЭА котируется. Но при этом при всём паренёк был полный бездарь, как специалист никакой: ничего не знал совершенно по инженерной части. Ну просто вообще! Странно, да, для выпускника такого училища… Мало того, он не умел элементарной школьной задачки решить, не говоря уж про что посерьёзнее - про интегралы, производные или дифференциальные уравнения какие-нибудь простейшие. От высшей математики и физики он как чёрт от ладана всегда шарахался, краснел, кукожился, заикался и что-то несуразное в оправдание плёл про кафедру и диплом, про курсовые работы. Причём здесь это? И какое отношение имеют кафедра и курсовые к базовой математической подготовке, которая у него напрочь отсутствовала, даже и в минимальном объёме? Это было заметно и невооружённым глазом, даже и нам, его молодым сослуживцам, с месячишко понаблюдавшим за ним... Короче, малый был круглый болван в плане специальности и профессии, в плане образования. Чистый двоечник-ПТУшник, если смотреть со стороны. Как поступил и закончил Бауманку? - Бог весть! И заканчивал ли?... Наверное, уже и тогда, в 80-е годы, в загнивающем СССР дипломы и экзамены за лаве втихаря покупались в их еврейской криминальной среде. По-другому, во всяком случае, я не могу объяснить такого странного факта…

75

- Меня вообще, Витёк, эти мвтушники часто потом изумляли, коли уж мы с тобой завели про них разговор. Приходили к нам в отдел чопорные такие, важные как индюки, гордые, любой разговор могли поддержать на самые головоломные темы, всё вроде бы на свете знали - на словах. На деле же были самые настоящие неучи и пустозвоны, которым простейшего творческого задания доверить было нельзя, простейшей программы. Самостоятельно работать они совсем не могли: всем им няньки-опекуны требовались типа нашего Вадима. Парадокс, да и только, кризис технического образования! Кто и как их там всех учит, в этом хвалёном училище, чему? - загадка. Индюки надутые, скоморохи!...
- Помню, к нам в сектор Журавская Маринка пришла работать в 87-ом году, тоже выпускница МВТУ, да ещё и элитного, как она всем хвасталась, приборостроительного факультета. И тоже сразу же громко трещать начала на каждом углу про свою немыслимую образованность и гениальность, про пионерский лагерь Артек, в который она якобы когда-то там ездила как лучшая ученица. Так вот загоревшийся от её трескотни Огородников полгода с ней мучился, бедолага: всё пытался к науке её, куклу безмозглую, приобщить, к перспективной научно-исследовательской работе. Да какой там! Труд оказался напрасным, в корзину что называется. Уж на что Вадим Александрович был у нас терпеливый мужик, воспитанный и тактичный, бережный с молодёжью, - и тот в итоге не выдержал, махнул на неё рукой и однажды послал подальше. Понял, старик, что она - дура полная, курица и трещотка, и никаких его объяснений не понимает вообще, даже главной мысли не схватывает. Не тянет, короче, девка, по научной части, ну просто совсем... «Как её там учили-то, в этом МВТУ, не представляю? - в сердцах заявил он однажды в курилке, измучившийся, - если она ни черта не знает и соображает с трудом; если элементарными навыками не владеет…»

76

- Вот и с Постновым похожая произошла история, как и с Журавской Маринкой, близкой подружкой его и однокашницей, еврейкой тоже, с кем он вечно шушукался и интимничал, “тёрки