бросилась.
-Что вы сказали?
-Да, нет, это я так: размышляю.
-Да не расстраивайтесь вы, Наталья Николаевна! Честное слово, мы ни одному слову этой Жабе не поверили.
-Какой Жабе? Это вы про Елену Дмитриевну так?!
-Ой, да это не мы. Её все в школе так зовут. Она ж настоящая жаба: противная и скользкая. Еще очки у нее, как жабины глазищи.
-Неприятно мне все это слышать!
-Про то, что она говорит про вас?
-Нет, про то, что вы так называете вашего преподавателя.
-Она про вас всякую дрянь мелет, а вы еще выгораживаете ее!
-Алечка, ты понимаешь, существует в отношениях между людьми такая штука, которая называется субординацией.
-А что это такое?
-Это когда младший по званию должен уважительно относиться и обращаться к старшему.
-А если старший совершает отвратительные поступки?
-В любом случае младший не вправе обсуждать.
-Это несправедливо.
-Зато гарантирует правопорядок.
-Наталья Николаевна, а вы можете все-таки выяснить, в больнице наша мама или нет?
-Ну, конечно, могу. Да вы не беспокойтесь! Если бы причины, действительно, были для беспокойства, разве папа ваш не стал бы трубить тревогу? Кстати, послезавтра он с бригадой в поселок приедет. Я точно знаю, потому что спрашивала у начальника.
-Значит, вы сами-то беспокоитесь, если спрашивали?
-Я беспокоюсь не о том, где ваша мама, потому что уверена, что она скоро приедет. Меня беспокоит лишь то, что заканчивается учебный год, и у меня начинается отпуск. Я должна ехать домой, потому что с 1-го июня в университете начинается у студентов сессия. Мне уже поставили часы. Поэтому я обязана непременно ехать. Но я не могу оставить вас одних, поскольку я обещала вашим родителям не бросать вас до их возвращения. Естественно, мне очень важно знать, когда ваш папа будет на месте.
-Наталья Николаевна, но ведь потом он опять должен будет ехать в лес. А вдруг к тому времени мама еще не вернется?
-Алечка, я полагаю, что ваш папа тоже может взять отпуск, чтоб не ехать в лес, а остаться с вами. Впрочем, вернется папа, и мы с ним решим этот вопрос.
-Наталья Николаевна, а после отпуска вы вернетесь в Сосновку?
-Если честно, то не знаю. Все будет зависеть от того, как пойдут дела в университете.
-Наталья Николаевна, не оставляйте нас, пожалуйста! Очень просим!
-Ну, мои дорогие, прощальные слезы лить еще пока рано. Будет день, как говорится, будет и пища.
24 мая. Сосновка, школа
-Мишенька, будь добр, задержись, пожалуйста, на пять минут в классе!
-Что такое, Наталья Николаевна?
-Не волнуйся, Миша! Я просто хотела тебе сказать, что не могу согласиться с твоим суждением, которое ты высказал в сочинении, насчет отношения к войнам и военным действиям.
-Но вы же мне пятерку поставили.
-Пятерку я тебе поставила, мой дорогой, за грамотность. С точки зрения русского языка и литературы твое сочинение безупречно. А что касается сути твоих взглядов, то у меня лично возникла масса возражений, с которыми я и хочу с тобой поделиться. Если ты желаешь, разумеется, меня выслушать.
-Ну, конечно же, очень желаю!
-Видишь ли, Миша, в своем сочинении ты пишешь, что гражданская война подобно Великой Отечественной была необходимой и справедливой, поскольку защищала интересы народа.
-Конечно, Наталья Николаевна! А вы разве так не считаете?
-Я считаю, что не следует ставить на одну доску совершенно разные исторические события: гражданскую войну и Великую Отечественную. Это, во-первых. А, во-вторых, скажи мне, дружок, интересы какого народа гражданская война защищала?
-Как это, какого? Русского народа. Ну, и всех тех народов, которые в России проживают.
-Но в гражданскую войну, как известно, русский народ воевал против русского народа. В основном, красные с белыми сражались. Ну, разумеется, другие страны помогали и тем, и другим. Но это уже частности. Главное, что одни русские воевали против других русских. Так что, братоубийственная война у нас была, потому и называется она «гражданской». И какую же ты в этом справедливость усмотрел? Какая необходимость заставляла брата идти с оружием против брата, сына против отца, соседа против соседа?
-Ясно, какая – классовая. Рабочие и крестьяне боролись с буржуями, чтобы обрести свободу и равные права.
-Ценою крови миллионов людей?
-А если кучка буржуев-капиталистов захватила все заводы, фабрики и земли, то как можно заставить их поделиться награбленным с теми, кто на этих заводах и фабриках работает, если не с оружием в руках?
-Мишенька, представь себе, что у тебя по соседству живет богатый жмот и лиходей, который у тебя нахально оттяпал метр твоего огорода. Ты возьмешь ружье и пойдешь его убивать?
-Да вы что?! Нет, конечно же, я не пойду его убивать. Как можно?
-Но ведь он захватил твою землю. А у него своей в три раза больше, чем у тебя.
-Ну, я попробую с ним договориться. Если не получится, то в милицию заявлю или в суд на него подам.
-Вот, видишь, выходит, что ваш конфликт можно решать и без смертоубийства? А война – это не просто смертоубийство. Это массовое убийство, сопровождаемое неисчислимыми бедствиями и разрушениями. А страдают во всякой войне, прежде всего, самые невинные и беззащитные: дети, старики и женщины. Миша, ты, вообще-то, представляешь себе, что такое война на самом деле? Без того глянца и прикрас, которыми любители всяких войн прикрывают ее безобразную сущность?
-Каких прикрас?
-О! Таковых много существует в арсенале. К примеру, оружие и всякие приспособления для убийства всевозможные дельцы от военного дела превращают в произведения искусства. Чтоб убивать приятнее было. Или, скажем, существует целая система агитации и пропаганды, как следует героически умирать в бою. А сколько придумано почетных наград и поощрений за убийство! Чем больше убил, тем больше славы и почета. А всякая война - это совсем не доблесть, по большому счету. Это кровавое преступление, совершаемое массой людей против другой массы. Чудовищное преступление! Помнишь знаменитые строки? «…Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел».
-А, помню! «Бородино» Лермонтова.
-Обрати внимание, Миша, ядра не могли пролететь сквозь огромную гору кровавых тел. Вот, что такое война. Там дальше еще такие строки:
«Земля тряслась – как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…»
Миша, вообразил, какая мясорубка получилась только в одном бою?! Жутко становится, когда представляешь себе все это. Ты, небось, учил стихотворение и восхищался: вот здорово-то как воевали! Доблести и мужеству солдат, защищавших свою землю, конечно, следует восхититься. Не испугались врага перед лицом смерти. Но и думать при этом следует, что ни одному из воюющих на том поле умирать не хотелось. И смерти в лицо смотреть тоже очень страшно было. А воевали, потому что иного пути не было. Кстати, у Лермонтова есть еще одно великолепное стихотворение. Называется оно «Валерик». В нем поэт описывает военные действия русских против коренного населения на Кавказе. Тоже один бой описывает. Вот послушай, я прочту тебе всего несколько строк, чтоб ты представил себе, какая резня там чуть ли не ежедневно происходила.
«Бой длился. Резались жестоко,
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.»
Лермонтов, Миша, войну ненавидел, потому что видел ее не из окна кабинета. Знаешь, Лев Толстой, который войну тоже знал не понаслышке, сказал, что человек взять оружие и пойти с ним на противника вправе только в трех случаях: когда необходимо защитить себя, своих близких и свой кров. Все! В остальных случаях, по мнению великого писателя, идти с оружием на кого бы то ни было преступно! Я с ним полностью согласна.
-А гражданская война?
-Ей предшествовала революция, которая, по сути, и развязала гражданскую войну. А революция, насколько нам известно, посылала людей не защищать себя, своих близких или свой кров. Она посеяла ненависть, вражду и междоусобицу между гражданами одной страны. В этом ее бесчеловечная суть. А между тем, таких же свобод и прав угнетаемая часть населения могла получить эволюционным путем, минуя насильственные способы. Разумеется, эволюционный путь развития гораздо медленнее революционного.
-Стало быть, если бы в Семнадцатом году не свершилась революция, мы и сейчас жили бы при капитализме?
-Не знаю. Я не берусь судить историю. Я только говорю тебе, что нельзя однозначно принимать гражданскую войну и Великую Отечественную. Отечественная – потому и отечественная, что каждый воин в этой войне защищал себя, своих близких и свой кров от иноземных захватчиков, которые пришли в нашу страну с оружием в руках. Мы защищали себя, и в этом вся справедливость.
-А когда наша армия продолжала воевать за пределами наших границ?
- Я же сказала, что не берусь судить историю. Я думаю, что она сама все со временем рассудит. А с тобой, между прочим, я беседую только по той причине, что очень уж слишком ты восхищался войной как способом установления социальной справедливости и государственного правопорядка. Такие мысли, скажу тебе, дорогой, ни к чему хорошему не приводят.
Тот же день. Сосновка. В доме Н.Гончаровой.
-…Да кто же мне, Наталья Николаевна, сейчас даст отпуск? Сейчас как раз самый сезон в лесу: сплав в разгаре. А у меня в бригаде и без того четверо вальщиков уволились. Вот и кумекайте, как мне идти к начальству с этим делом. Конечно, можно было б и с собой в лес взять. Благо, что каникулы у детей будут. Но с двумя-то шибко несподручно. Ваньку-то я могу с собой все время и куда угодно таскать. Я и спать к себе его могу пристроить. А с Алькой затруднительно. Она девка. Четырнадцать, поди, уже. Отдельной избы у нас там нет, а в одной с мужиками нехорошо. И ей срамно, и мужикам плохо. А в бригаде сплошные вербованные. У них, как известно, ни стыда, ни совести: и побаловаться могут – с них станется. Вот такой расклад получается. Вам, конечно, спасибо огромное за хлопоты, но что делать вперед – ума не приложу. Одна надежда, что, может, Галина одумается да возвернется.
-Вы что-нибудь выясняли насчет нее?
-Да что выяснять? Дома она, там, на Волге.
-Вы в этом уверены?
-Почти. Однажды она уже так уезжала. Правда, не так надолго. Тогда дети помладше были.
-Знаете, я могла бы вам предложить вариант. Возможно, он и не самый хороший, но, во всяком случае, вполне приемлемый в данной ситуации. Что, если Алевтину я возьму с собой на юг? На лето, конечно. За лето, я думаю, ваша супруга приедет, наконец, сюда, и вы разберетесь между собой окончательно. Ну, а Ваню вы, действительно, возьмите с собой в лес, если это возможно. Понимаете, я не смогу взять с собой двоих детей. Знаете ли, мои близкие меня могут не понять. К концу лета мы, разумеется, приедем. Я полагаю, что Але южный климат очень даже на пользу пойдет. У нас на Черном море очень много детей-северян отдыхает. А Ваню тоже можно было бы к нам привезти позже, если Галина Тарасовна не объявится в здешних краях. Я только должна договориться с родственниками. Вы же сможете прилететь с ним самолетом во время отгула?
-Разумеется, смогу. Вы просто не представляете себе, Наталья
