Но только вечером. Сейчас и ему надо прийти в себя, и у меня есть дела.
Тот же день. Сосновка. В доме Н.Гончаровой
-Стрелка, назад! Это свой! Место, говорю! Назад! Вот так, спокойно! Видишь, я пускаю. Проходите, проходите, пожалуйста, Юргис Альбертович! Теперь она уже не будет бросаться. Она вас обнюхала.
-Да, у вас тут защита мощная, Наталья Николаевна. Здравствуйте!
-Добрый вечер! А я как раз к вам собиралась. Вам, вероятно, Аля говорила?
-Да. Но я решил сам зайти к вам. Видите ли, дома не совсем удобно было бы разговаривать.
-Это вы совершенно правильно говорите. Ни к чему детям взрослые разговоры слушать. Вы уже в курсе, я полагаю, насчет вашей жены?
-Да, в курсе.
-Видите ли, Юргис Альбертович, я пыталась, насколько это было возможно, навести справки. Звонила и в медицинские учреждения, и в морг, и в милицию. Сведений никаких. Из милиции сообщили, что объявить розыск не имеют права без заявления родственников. Но я же не родственница. Детей я не стала впутывать в эти дела. Они очень расстроены. Более того, я уверила их, что мама в больнице. Думаю, что говорить им какую-нибудь правду следует лишь тогда, когда мы будем знать эту самую правду.
-Да, я тоже так думаю. Вам спасибо за хлопоты! Только очень сильно вы за мою жену не волнуйтесь. И разыскивать ее не надо. Ничего с ней не случилось. Я уверен. То есть, я хотел сказать, что никуда она не пропала. Просто уехала куда-нибудь. Скорее всего, домой укатила. Ну, туда, откуда мы приехали. Она уже не первый раз так делает.
-Как, укатила?! А дети? Они же места себе не находят.
-Ей бы кто-нибудь об этом сказал. Маленьких бросала. А теперь, она считает, они уже взрослые.
-Ой, что вы такое говорите? Маленькие, взрослые – они же беспокоятся, страдают. Да и мы все чего только ни придумали, переживая за нее.
-Да не переживайте, еще раз говорю! Я точно знаю, что погуляет месяц-другой и приедет, как ни в чем не бывало. Хотя детишкам, действительно, не следует ничего этого знать. Вы правильно придумали насчет больницы.
-Это она сама так сказала перед отъездом. Поехала-то в больницу. Обещала через три дня вернуться.
-Ну, ладно, не будем о моей жене! Приедет, говорю вам. Я ее знаю. Я, вообще-то, о детишках с вами хотел переговорить. Понимаете, послезавтра мне опять в лес надо…
-Почему так скоро? У вас же отгулы должны быть.
-Правильно, отгулы. Да завтра у нас получка. А после получки, как известно, вселенские пьянки у нас устраиваются. А мне, честно говоря, совсем не до пьянки. Лучше в лесу деревья валить. В общем, я решил в лес идти. А с детишками опять вас хочу просить остаться. Кроме вас, у меня не к кому и обратиться. Ей-богу! Да и дети к вам привязались. Приглядите, пожалуйста, еще немного, очень прошу! Я заплачу вам за хлопоты.
-Да что вы? За что же платить?
-Ну, на питание и на всякое такое, во всяком случае, я обязан оставить. Очень прошу!
-Да, не беспокойтесь! Конечно, я не брошу ребят, какой может быть разговор? А насчет жены вы все-таки сообщите, пожалуйста, в милицию. Я ж не имею права.
-Хорошо, сообщу! Но только потому, что вы это просите. Пожалуйста, не бросайте детей!
-Езжайте спокойно, Юргис Альбертович! Я же сказала, что не оставлю их.
Тот же день. Сосновка. В доме Н. Гончаровой.
-Наталья Николаевна, а вы там, на юге, хорошо жили?
-В каком смысле, «хорошо»?
-Ну, у вас там квартира была?
-Нет, у нас там свой дом. Он и сейчас есть. В нем живут мои родители. Ну, и я, когда нахожусь дома.
-И больше никого у вас нет?
-В смысле, родственников – конечно, есть, Алечка. У меня, кроме родителей, еще сестра имеется. Кроме того, с нами еще живет Муся. Муся – это моя няня и домработница одновременно. Я тебе про нее говорила.
-А почему ее так зовут?
-Это я назвала так, когда была еще совсем маленькой, потому что она Маруся. К тому же, мне она была настоящей мамой, и сначала я называла ее «мамусей», а потом уж укоротила до «Муси». Мы с моей Мусей – большие друзья. Еще в доме у нас водятся огромный кот – перс Маркиз и терьер Форд, которого мы зовем Мордаунд.
-А сестра младше вас, или старше?
-Младше. Ее в этом году устроили в университет.
-А почему устроили?
-Потому, что сама она не слишком туда стремилась.
-А вы ей помогали поступить?
-Ну, разумеется. Она же сестра моя. И мне, конечно, хочется, чтобы она получила приличное образование.
-Я думаю, что вам хорошо было дома.
-Почему ты так решила?
-Вы с таким удовольствием рассказываете.
-Хорошо, по-видимому, там, где нас нет.
-А здесь вам хорошо?
-Неплохо, я бы сказала.
-А все-таки?
-Здесь никто не мешает мне работать.
-Значит, там вам мешали?
-Не то, чтобы мешали. Наоборот, даже делали вид, что помогают. Но меня их «помощь» никак не устаивала.
-А ваша работа – это то, что вы пишете все время?
-Да.
-А что вы пишете?
-Именно сейчас пишу статью в журнал. А вообще работаю над диссертацией.
-А что это такое: диссертация?
-Диссертация – это такая научная работа, в основном, исследовательская, которую представляют на соискание ученой степени: кандидатской или докторской. То есть, соискатель ученой степени пишет диссертацию, потом ее защищает на специальном Ученом Совете. И если защита проходит успешно, то соискателю присваивают степень кандидата наук или доктора наук.
-А что лучше: кандидат или доктор?
-Конечно, доктор выше. Сначала нужно стать кандидатом, а уж потом кандидат пишет новую диссертацию, чтоб стать доктором.
-А вы кандидатом готовитесь быть?
-Ну, да!
-А где они работают?
-Кто? Кандидаты?
-Да. И доктора тоже?
-В принципе, могут работать везде в тех сферах, которые в той или иной степени связаны с их научной деятельностью. Но на практике чаще всего эти научные деятели работают в высших учебных заведениях или научно-исследовательских институтах.
-Значит, вы, Наталья Николаевна, научный деятель?
-Ну-у! Это ты громко сказала! Я занимаюсь наукой. Впрочем, практикой тоже, коль скоро, в школе работаю.
-Тогда вам нужно жить в городе.
-Почему ты так решила?
-Потому что там ваш университет. Вы же сами сказали, что научные деятели работают в высших учебных заведениях.
-А я и работаю. Меня еще никто из университета не увольнял. Просто, в настоящий момент я нахожусь в творческом отпуске, который положен всем, кто работает над диссертацией. А где я провожу этот самый отпуск, это мое личное дело. Хоть в тайге, хоть в пустыне, хоть на Северном полюсе. Главное, чтоб я работала над диссертацией. И, как видишь, я добросовестно занимаюсь своим делом.
-Да тут же у вас и без диссертации сколько всяких дел и обязанностей: и уроки, и внеклассные мероприятия, и факультатив, и еще с классом сколько возитесь. А тут еще и мы с Иваном на шею вам сели.
-Ну, положим, вы с Иваном никому никуда не садились. Это я сама предложила вашим родителям свои услуги. А что касается всяких школьных дел, так они напрямую связаны с моей научной работой. Я ж специально пошла в школу работать, чтобы скорее и успешнее продвигались дела в науке.
-Все равно вы когда-нибудь от нас уедете.
-Уеду, вероятно. Но когда – никто не знает. Все будет зависеть от того, как будет продвигаться моя научная работа. Видишь ли, моя научная работа – это не только кандидатская диссертация. Если бы была только диссертация, то я защитила бы ее еще в прошлом году, не выходя из стен университета. Дело мое выходит далеко за рамки диссертации. Впрочем, об этом, Аля, говорить нужно очень долго. Поверь, дружок, сейчас нет для этого никакого времени. Поздно уже, и тебе давно пора смотреть десятые сны. А у меня еще куча дел.
-Я-то, конечно, спать буду, а вы, Наталья Николаевна, вообще когда-нибудь спите? Мы с Иваном засыпаем – вы за столом сидите. Просыпаемся – вы на кухне колдуете. И днем все время у вас дела. Совсем не отдыхаете. А потом таблетки глотаете. И еще вы стонете во сне.
-Неужели?
-Ага! Я уж несколько раз просыпалась из-за этого. Что вам Вера Матвеевна сказала? Что вечерами перед сном гулять на свежем воздухе нужно. А вы перед сном с бумагами и книжками не расстаетесь. Вы теперь обижаться на меня будете за то, что я вам это сказала?
-Ни в коем случае! За правду не обижаются. А ты ж правду сказала. Действительно, мне следует как-то пересмотреть свой график работы, чтобы дело было не в ущерб здоровью. Понимаешь, Аля, я сама глубоко убеждена в том, что больной человек – это всегда обуза для кого-то. А если человек приобрел ту или иную болячку по своей глупости или неосмотрительности, то тогда он обуза вдвойне. Я непременно прислушаюсь к тому, что ты мне сказала.
25 апреля . Сосновка.
-Альк, я все хотел тебя спросить, как вы там с Иваном у Натальи Николаевны живете?
-Нормально живем! Хорошо. А что это ты, Мишка, разбеспокоился так?
-Да, ничего. Просто у нее же там, в доме, теснотища. Одной-то ей было не просторно, а тут вы еще.
-Ага. Еще у нас две собаки, к твоему сведению.
-Ну, собаки же не в доме, а во дворе.
-В коридоре. Да, ты не беспокойся, я спрашивала у Натальи Николаевны, что, может, мы ее стесняем, так можем и домой уйти. Она сказала, что нисколько не стесняем и что лучше для всех, когда мы вместе.
-А вообще, она как?.
-Что, как?
-Ну, с сердцем у нее все в порядке?
-С сердцем у нее все в порядке. А у тебя с мозгами что-то не так. Ну, что ты привязался ко мне с такими вопросами?
-Да какие же вопросы? Просто интересуюсь. Все-таки учительница наша.
-Ой, да, ладно! Скажи прямо, что не ты интересуешься, а твой братец.
-А что с того, если братец? Или, по-твоему, он не имеет права интересоваться, как живет девушка, которую он любит?
-А что, он, правда, ее любит?
-А ты хочешь сказать, что понарошку? Страдает, бедный! Просто смотреть больно. Вот, если бы они как-нибудь встретились!
-Послушай, они же встречались! Давно. Еще зимой. Я сама видела, как они шли на лыжах со стороны леса. Шли рядышком и разговаривали о чем-то. Потом они увидели нас с Иваном и разошлись. Она к нам поехала, а он к гаражам направился.
-О чем же они разговаривали, хотелось бы знать?
-Да кто его знает? Но она веселая была и, по-моему, в очень хорошем настроении.
-Правда, в хорошем?
-Ну, да! Зачем же мне врать?
-Альк, а она по вечерам куда-нибудь из дому уходит?
-Не-е, дома сидит. Ну, разве, если собрание в школе, или еще какое мероприятие. А так – все больше дома. Я ей даже говорила о том, что вечерами гулять надо на свежем воздухе. Ей Вера Матвеевна велела. А она смеется и говорит, что некогда.
-Слушай, а ты еще раз ей скажи, а! А я Сашке скажу, что Наталья Николаевна вечером гулять будет. Ну, вот, может, они еще встретятся.
26 апреля. Из письма.
«Здравствуй, дорогая Наташенька! Уж, даже и не знаю, как тебе написать о том, как тебя тут костерили наши ученые мудрецы, когда узнали, что ты не приехала на заседание Совета. Да, и то сказать, знала бы ты, сколько мне пришлось потратить всяких слов, чтоб убедить секретаря поставить твой вопрос в повестку. Разумеется, ожидалась весьма не скучная баталия. И вдруг, тебя нет. «Что она из себя воображает!» - возмущались. Были даже предложения, вообще, снять с защиты. Когда я напомнила, что сроки сдачи работы и защиты еще не прошел, успокоились. Но на будущее, мне кажется, решили тебя прокатить. Так что готовься к самому трудному испытанию.
Честно говоря, я и сама, Наташенька, никак не могу взять в толк, что же такое непреодолимое смогло тебя удержать? Ну, какие могли быть дети, причем, абсолютно
