улыбнулась.
– Ага, ты шпионила за нами?
– Нет, я не хотела, – тихо ответила Сансира.
– Да ладно, мне плевать. Он такой козёл, но здесь и потрахаться больше не с кем,¬ – пожала плечами девушка.
– Пойдём, вид у тебя жуткий. Тебе надо умыться и переодеться. Мои пока свалили в город, будут через час. Ну, пошли же!
Она потащила Сансиру за руку к себе. Увидев соседей, девушка скривила недовольную гримасу, но поздоровалась. Мужчина хотел было сказать, что это воровка, но девушка махнула ему рукой, что всё и так знает. Она провела Сансиру в дом и подвела к умывальнику.
– Снимай это говно, я тебе что-нибудь своё дам, у нас один размер, ты худенькая.
Сансира не успела ответить, а девушка уже убежала на второй этаж. Сансира сняла чёрные от копоти брюки полукомбинезона, потом футболку, ощутив себя беззащитной, голой. Она аккуратно сложила грязную одежду в пакет, висевший рядом на гвозде, и принялась тщательно умываться.
– Вот, держи, – девушка сбежала сверху вниз, неся в руках спортивные брюки, не поношенные, но старомодные, и футболку со спортивной курткой от другого костюма.
– О, тебе бы надо хорошенько помыться, а у нас душ сдох, чего-то там папенька намудрил, теперь вода не льётся. Ты что, на пожаре была?
¬ – Да, на пожаре, – ответила Сансира, тщательно отмывая лицо мылом.
¬– Погоди, я тебя сейчас отмою, – девушка ушла на кухню и вернулась с влажными салфетками, сильно пахнувшими спиртом. – Так, выпрямись и не дёргайся.
Сансира повернулась к ней лицом, выпрямилась и зажмурилась. Девушка сильно и прилежно оттёрла ей лицо от сажи и кровоподтёков, это было удивительно, на лице не осталось ни одной царапины, а ещё вчера оно кровоточило. Болели только ладони, стёртые до мяса, изрезанные, затянутые тонкой плёнкой. Девушка вытерла лицо, поморщилась, посмотрела на ладони, бережно вытерла их чистой салфеткой и убежала на кухню. Вскоре она вернулась с пузырьком йода и ватой. Густо смазав раны, она налепила на них ленту пластыря, подумала, и сложила остатки пластыря и пузырёк с йодом в косметичку, туда же были запихнуты и влажные салфетки.
– Так, вроде лучше. Я бы тебя оставила, если бы мои не возвращались, они такой шум поднимут, – сказала девушка.
¬– Спасибо, ты очень много сделала для меня, – улыбнулась Сансира, слегка склонив голову в поклоне.
– Вот это ты брось, нечего мне тут кланяться! – синие глаза девушки вспыхнули от гнева. – Поняла? Чтобы не кланялась. Тебя как зовут?
¬ – Сансира, а вас?
¬ – Вас, нас что тут, двое? – ехидно спросила девушка. – Не выкай мне. Меня зовут Юля, с детства ненавижу своё имя, а вот твоё мне нравится. Ты и сама ничего, красивая, вот бы отмыть по нормальному и одеть.
¬– Ты тоже красивая, – с улыбкой сказала Сансира.
– Ага, красивая. Не ври, ты же меня видела, я-то ещё пугало, особенно на каком-нибудь кобеле, – хмыкнула Юля, они переглянулись и засмеялись.
В доме зазвонил мобильный, Юля убежала на кухню, быстро поговорила, потом громко выругалась и вернулась.
– Прости, мои приедут через десять минут, – Юля опять грубо выругалась и протянула Сансире двести рублей. – У меня больше нет, мои наличные все забрали, а вот ещё.
Она убежала на кухню и вернулась с пакетом из магазина, в котором была бутылка кваса и несколько слоек и пирожков.
– Спасибо, Юля, ты очень добрая и хорошая, – поблагодарила её Сансира, убирая деньги в карман куртки и принимая пакет с едой.
¬– Не-а, не так, просто настроение такое. Я же вижу, что у тебя проблемы, какие, меня не касается, я тебе всё равно помогать не буду.
¬ – Ты мне уже помогла, – сказала Сансира и дотронулась до её руки, погладив ладонь.
– Спасибо, ты правда хорошая, я вижу это по твоим поступкам.
– Ну-ну, – смутилась Юля. – Слушай, а куда ты идёшь? Куда тебе надо?
¬ – Мне надо в Москву, – неуверенно сказала Сансира и прислушалась к внутреннему голосу, да, она не ошиблась. – ¬ В Москву, очень надо.
¬ – А, тогда всё просто. Короче, идёшь по нашей улице, выйдешь на дорогу, там ещё этот уродский фонарь, не пройдёшь мимо. А потом чеши прямо в лес по дороге, через шесть километров будет трасса, а там ещё надо километров пятнадцать пройти направо до первой остановки. Там будет конечная, номер автобуса не помню, разберёшься.
– Я всё поняла, спасибо тебе, Юля.
¬ – Всё, давай иди уже, – она вытолкала Сансиру за дверь.
Девушки вышли за ворота, Юля нахмурилась, что-то обдумывая, строго глядя на Сансиру, улыбавшуюся ей.
– Смотри, не пропади там! – строго сказала Юля, потом резко подошла и обняла Сансиру, крепко прижав к себе. – Не смей, поняла?
– Не пропаду, – шепотом ответила Сансира.
Юля отошла и смахнула набежавшие слёзы с глаз, улыбнулась, в ответ на улыбку Сансиры, подошла, схватила её ладонь, сильно сжала, а второй рукой толкнула, чтобы она шла вперёд. – Уходи, эти сейчас такого шума наделают, а мои меня съедят.
– Да плевать, уходи быстрее, а то ещё ментов вызовут, мои точно вызовут! – заволновалась Юля.
Сансира помахала ей рукой, Юля махнула в ответ, и убежала к себе в дом. Сансира пошла быстрым шагом прочь из посёлка, ей очень хотелось есть, но внутренний голос заставлял идти быстрее по дороге, как и вчера подгоняя, повелевая.
Юля не обманула, до шоссе пришлось идти больше часа, узкая дорога ветляла из стороны в сторону, вся в ямах, поэтому встречные машины часто объезжали их по обочине, заставляя Сансиру отходить в чащу, из-за чего она промочила ноги в затаившихся под высокой травой лужах. Водители будто бы не видели её, нагло ведя машину прямо на девушку, не останавливаясь. Один раз она даже услышала неприятный выкрик в свой адрес, но не разобрала слов. Выйдя на трассу, она дошла до стоянки большегрузов, на которой кроме страшного туалета и крана с водой ничего не было. Перебарывая брезгливость, она сходила в туалет, построенный здесь, видимо, прошлой цивилизацией, отремонтированный в этой, но засранный пришельцами из прошлого. Вонь была невыносимая, от стен, кафельного пола несло, всё было вымазано так, что страшно было ступать. Когда она вышла из этой средневековой клоаки, отделанной новыми стройматериалами, то долгое время принюхивалась к себе, ей всё казалось, что она пропахла насквозь, но от неё пахло также, как и раньше: пожаром, страхом и усталостью, перемешанной с отчаяньем. Сансира хорошо знала эти запахи, так пахли и её родители, начиная новую жизнь здесь, надеясь на будущее для детей, начисто забыв про свои жизни.
Сансира подошла к крану, здесь была сделана раковина и, о чудо, было мыло, оставленное кем-то. Она умылась, вымыла тщательно руки, очень хотелось помыть голову, но от воды сильно пахло железом. Сансира села на лавку неподалёку в тени, защищённая от гула трассы рядом молоденьких берез и парой задумчивых елей, смотревших пожухлыми лапами в лес, как бы желая уйти подальше от дороги. Она раскрыла пакет и позволила себе поесть. Аппетит разыгрался дикий, и девушка съела всё, выпив почти литр кваса, хотелось пить ещё, но она решила оставить полбутылки на будущее, день ожидался долгий и жаркий. Она легла на лавку, подложив под голову свёрнутую куртку и стала глядеть на небо. Внутренний голос молчал, можно было отдохнуть. Она задумалась, а чей это голос? Точно, что не её, она никогда не слушала свои мысли, тем более какие-то голоса, как мама, не до этого было, надо было учиться, а потом работать, убегать от мальчишек, работать и работать. Вся жизнь сплошная работа.
Она подумала о маме, как она была похожа на неё, такая же стройная до самой смерти, с красивыми чёрными глазами, гораздо шире, чем у отца. Сансира была белокожая, как и мама, брат пошёл в отцовскую породу, а её с детства называли Белоснежкой, как и маму. Сансира увидела на небе большое белое облако, папа много рассказывал ей про облака, какие они бывают, как распознать дождь по ветру, по солнцу, а мама рассказывала сказки, как они все вместе путешествуют на облаках до Иссыкуля, прямо в гости к дяде Нурбеку и тетушке Зейнаб. От воспоминаний ей стало так горько, что она заплакала, закрыв лицо ладонями, не желая расстраивать это яркое солнечное небо, эту белую милую тучку, нависшую над ней.
Зарычала фура, на стоянку въехал огромный грузовик с прицепом. Водитель долго парковался, всё ему не нравилось, как встаёт машина, то сдавал назад, то выравнивался, боясь, как бы его с прицепом не зажали другие. Навертевшись вдоволь, водитель выбежал из кабины и скрылся в туалете, оглашая площадку громкой нецензурной бранью. Сансира вскочила, вырвавшись из плена воспоминаний, и побежала к трассе. Странно, но внутренний голос не предостерегал её, она сама испугалась этого пожилого толстого водителя в промокшей насквозь футболке с выцветшим принтом героя какого-то мультфильма, она не разглядела. Сансира пошла по обочине в сторону Москвы, о чём сообщил ей указатель. Трасса была оживлённая, возле неё опасно проносились машины, обдавая пылью и жаром. Солнце светило прямо в голову, идти было тяжело, жарко и душно.
Она скоро устала, не пройдя и двух километров. Девушка валилась с ног, её тошнило от пыли, бензина, удушающего жара. Начали притормаживать разные машины, кто-то придуривался, смеялся, большинство настойчиво предлагала сесть в машину и поехать с ними на дачу, в баню, ещё куда-то, она не слушала, испуганно, как неопытный зверь прячась в лесополосе, пока машина не уедет. Одна машина не стала уезжать, она встала на обочине. Водитель и два его попутчика, нагло улыбались, один даже отсчитал две тысячи мелкими купюрами, предлагая ей дать ещё столько же, если она поедет с ними. Сансира попыталась пройти по лесополосе, но дорога была болотистая, грязная, ноги вязли, а промокшие насквозь колодки, обувь из магазина спецодежды, которую ей дал брат, чтобы она не портила свои кроссовки на работах, хлюпали при ходьбе, больно натерев обе ноги. Она вернулась на обочину и пошла вперёд, машина поехала за ней и толкнула бампером. Сансира упала, вовремя сориентировавшись, скатившись к лесополосе. Если бы она отклонилась в другую сторону, то её бы сбила пронёсшаяся в ту же секунду фура. Девушка с трудом поднялась, лицо и одежду она выпачкала в грязи, а мужики в машине ржали, как кони, тыча в неё пальцем.
Внезапно раздался оглушительный рёв клаксона, как тысячи труб возвещают о начале битвы или о начинающейся буре. За машиной встала огромная фура с прицепом, водитель просигналил ещё раз долго, так, что заложило уши. Сансира узнала его, ¬ это был тот самый злой дядька с площадки. Его лицо было бледным от гнева, он шагнул грузовиком вперёд, не сильно подтолкнув бампер машины. Тут же из неё выскочили все трое мужчин, один даже вытащил нож, а второй травмат. Водитель грузовика наклонился к сиденью, голова его скрылась, а потом он появился, держа в руках не биту, а большой топор с чёрным лезвием. Трое мужиков замахали руками, что не имеют претензий, вскочили в машину и дали по газам, подрезав правый ряд. Сансира стояла на коленях в грязи и смотрела на водителя грузовика. Он покачал головой, убрал топор и вылез из кабины. В руках у него была щётка и тряпка.
– Вот ублюдки, я их давно заметил, никак не мог пробиться, там козёл какой-то всё тормозил, – сказал он, помогая девушке встать. – Так, не бойся, сейчас почистим.
Сансира слабо улыбнулась, хотела сказать спасибо, но
