нательных узких, сури-су, что носили преимущественно существа легкого поведения. И прочие, всякие низкосорные развратники и любители однополовой любви. Врезавшимися в его чешуйчатое тело тонкими тугими лямочками. Подтянувшими вверх там этого отвратительного, похожего на Нубийского кузнечика страстного и любвеобильного в мелкой чешуе любовника и танцовщика детородный член со всеми его остальными мужскими причиндалами, извивался в танце змеи черным, смазанным какой-то скользкой смазкой телом тот его самый любимый дружок, что был с ним в том кабаке и забегаловке. Меняя свои позы и делая невероятные в танце движения. Этот его любовник и дружок по имени Оз,елу, как она услышала еще в том кабаке и притоне, похожий на насекомое кузнечика. Сверкая любовно и призывно своему лежащему на постели перед ним жирному и толстому мерзкому червяку Зингуолу, своими красноватыми с черными зрачками глазами под лохматыми нависающими бровями. Расставив широко длинные в скользкой смазке черные чершуйчатые ноги. Стоя задом к идущей к этому от самых дверей ложу страстной однополой любви наемнице и убийце Нар-Шадаанке Неште. Извивался точно пустынная змея в диком непотребном любовном танце под ту музыку и барабаны голым необычайно гибким телом. Мелькая на черной в чешуе груди такими же черными перед любовником и хозяином торчащими сосками, выписывая дикие круги скользким в смазке своим с пупком животом и выделывая в воздухе в золотых браслетах длинными голыми руками всевозможные и невозможные в переплетениях тех рук движения. Под удары барабанов и заунывной медленной музыки. Вытянув вверх худую тонкую шею. Иногда ей, дергая из стороны в сторону, дополняя к движениям своего нагого полностью отвратительного, но невероятно гибкого узкого тела движения той своей в белой чалме каффе в золотом венце короне с сережками колечками в ушах головой, совращая червяка любовника Хатта.
Он вился перед этим червяком Зингуолом Хаттом как змей развратник и змей искуситель. Змей любовник. А Зингуол любовался его тем, потрясающим невероятным танцем и хлопал в свои с толстыми пальцами на толстых червяка руках ладоши. Аплодируя восторженно своему личному очаровавшему его своей той мерзостной красотой танцовщику.
У них тут, этой ночью намечалась близкая развратная и извращенная любовь. Но она, Нешта и Орра Синга, незваным без приглашения гостем, вмешалась в эту их ночь страстной однополой любви, пришив сразу двоих тех дружков этого гангстера и бандита Зингуола. Этих Макриуханских тупорылых зубастых гоблинов у дверей на входе в его большой каменный богато обставленный сверкающими драгоценностями дом. И не боясь уже ничего, просто вошла в жилище космического бандита контрабандиста и гангстера Хатта. Со световым одним из двух мечем в одной руке, а в другой был лучевой лазерный скорострельный бластер.
Замолкла музыка и разбежались по сторонам играющие тут как оказалось еще и нанятые с того притона и забегаловки музыканты. Они все расползлись по углам большой комнатной каменной залы. А этот его любовник, и совершенно голый танцовщик Оз,елу, остановившись, встал на пути следования Орры Синги между гангстером Хаттом и ей, раскрыв в стороны свои длинные черные в чешуе руки с длинными пальцами и в золоте браслетов. Выгибаясь в гибкой узкой спине. Выпятив свой с пупком перед ней голый живот. Запрокинув назад свою черную с торчащими сосками нагую танцовщика змея грудь.
Было непонятно, толи он защищал собой и своим нагим беззащитным черным в скользкой смазке гибким чешуйчатым змея пустыни Татуина телом своего любовника Зингуола. Толи, просто так, напугавшись, встал.
Его те, с выпирающим мужским возбужденным членом, узкие туго натянутые на голые чешуйчатые черные бедра, ляжки ног. Врезавшиеся в задницу. Подтянувшие вверх к лобку мужское достоинство, из белой похожей на Бессалийский шелк ткани, сури-су, бросились ей сразу в женские не менее развращенные лесбийской любовью в бешеной дикой злобной ярости черные Нар-Шадаанки глаза. Такие же сури-су были и на ее любовнице женщине растении, танцовщице танца живота из низших уровней Корусканта и стрип-бара «Тантамагарский змей». Тамарийке Шимми Фей Ите.
Растерявшийся. Застигнутый врасплох и не способный оказать, хоть какое-то сопротивления. Или даже просто, отскочить в сторону. Приоткрыв от удивления, потрясения и шока свой с толстыми сморщенными губами рот, он этот Оз,елу выставил теперь свои черные скользкие в чешуе длинные худые руки в ее направлении и как бы защищаясь.
Нешта запомнила это испуганное и растерянное его замершее в ожидании смерти лицо. Особенно глубокую ямочку посередине на округлом безволосом покрытом мелкой чешуей подбородке этой похожей на Нубийского пустынного кузнечика твари. И эти испуганные с черными зрачками красноватого оттенка вытаращенные не моргающие от растерянности под теми лохматыми бровями, золотым венцом короной и чалмой каффой глаза этого Оз,елу. Этого известного ей, еще по своей планете и по своей природе, состоящего из черной пустынной пыли и горячего воздуха Татуина,
невероятно редкого и практически уже исчезнувшего полупризрачного толи существа, толи божества. Завладевшего самим развратным разумом и телом Зингуола Хатта. Рожденным из его испорченных извращенных мыслей и фантазий звездного гангстера и контрабандиста. Ставшего полностью уже к этому времени его подвластным рабом. Того, кто был похож на ее родного предателя отца. Того, кого называли тенью. И от кого в ее женском белом как мел теле мутанта было все точно такое же, как и у этой твари. И Нешта знала, что она не бессмертна и как подобает, убить эту омерзительную развращенную дикую близкую к призраку сущность.
- Нет! – он, увидев в руках идущей быстрым шагом к нему и ложу Зингуола бластер и светящийся красным светом световой меч, успел в паническом ужасе и в мольбе произнести, на своем цокающем громко, малоизвестном в галактике, кому-либо языке – Умоляю! Пощади!
Но Орра Синга и Нешта, поняла его дословно, когда, она, расчищая себе дорогу к постели гангстера Зингуола Хатта. Просто и молча, сделав вперед стремительный как в фехтовании выпад, вонзила свой лазерный световой меч, минуя выставленные вперед те длинные черные в золотых браслетах руки в грудь между торчащими черными сосками этой длинноногой в скользкой лоснящееся на свету горящих зажженных здесь лампад и факелов смазке любовника, развратного танцовщика Оз,елу. Ловко и умело угодив идеально точно в его двойное сердце. Самое уязвимое место этого пустынного духа и существа Татуина. Нанеся смертоносное тому болезненное ранение.
Она знала, как убить такую тварь, так похожую на ее родного отца и насильника ее матери Нар-Шадаанки Онуанны Синга, человека. Считалось, что зачатие было искусственным, но насильственным. То существо, толи Раттаки, толи Убранец. Но его толком никто не видел. Только нечто черное как тень или дух, некий демон из некой в воздухе пыли. Завладевший разумом и всеми мыслями матери, сводя с ума и совращая несчастную женщину. Итогом такой вот любви и была Орра Синга.
Она уже видела их и не раз. И не только на Татуине. Такие как эта, были куда опаснее и могущественней, чем этот с именем Оз,елу. Вообще эти существа выглядели не так. Эти духи черной пыли и горячего воздуха не имели вида и формы. Но, эта принявшая гуманноидальную отдаленно напоминающее нечто человекоподобное, была низшим совсем видом и крайне уязвимой. Инфернальная материализовавшаяся в осязаемую сущность тварь, питающаяся своими жертвами, лишь которые ей всецело были подвластны. Развращая их и соблазняя. Поедая их постепенно и целиком уже в итоге. И тело и душу.
Прогремел дикий оглушительный вопль. И Оз,елу, смертельно раненый, просто подлетел в сам воздух и завис так словно в некой невесомости, сначала разбросав свои длинные голые черные в чешуе руки и ноги в стороны и выгибаясь спиной назад, выпятив голый свой скользкий в смазке с пупком живот в сторону Орры Синги. Он, с пронзенной насквозь промеж черных торчащих сосков мужской духа грудью и пронзенным насквозь двойным сердцем, засветился ярким мерцающим светом и стал менять с бешенной скоростью все окраски, какие были в его теле. Как некий хамелеон. На свету факелов и горящих лампад Оз,елу, стал то выпрямляться, то складываться в бешеном ритме и темпе, в немыслимые искореженные и исковерканные телесные фигуры, зависнув в самом воздухе, в смертной болезненной и мучительной конвульсии и агонии, переплетаясь своим руками и ногами, выворачивая свое гибкое до невероятности черное скользкое, состоящее из черной пыли и горячего воздуха божества или демона в чешуе нагое полностью в одних лишь белых узких подтянувших все его мужское возбужденное торчащее достоинство любовника гомосексуалиста, тех узких похожих на набедренную повязку сури-су. Выпячивая промеж задранных верх в воздухе голых черных скользких в смазке чешуйчатых перетянутых тугими лямочками и вырезами белого шелка бедер и ляжек ног все мужские свои причиндалы.
Он, Оз,елу, как в погибельном танце смерти скользкая змея, запрокидывая свою в белой чалме каффе с золоченым на черном лбу короне венцом и в ушах колечками сережками голову. Сплетался молниеносно в тугие узлы и также, мгновенно полностью разворачиваясь. И казалось, вывернется весь наизнанку.
Все это сопровождалось жуткими звуками, стонами, охами и ахами, и еще каким-то странными звуками, погибающей смертельно раненой жертвы, и происходило на перепуганных глазах самого Зингуола и всех, кто тут был. Забившихся прислужников гангстера и бандита по углам большой комнаты и залы каменного жилища червяка гангстера Хатта.
Орра Синга помнит, как были выпучены Оз,елу красноватые с черными зрачками практически навыкате
