Сиротская Ойкумена

просто любопытствуете?
- Ни о каком деле мне неизвестно. Я ищу родных на восточном побережье.
Саид-Реза покивал седовласой головой и мягко сказал:
- Это будет непросто. Вы просто не успеете – скоро здесь, да и повсюду, начнется заваруха... Кстати, меткое, очень удачное русское слово – «заваруха».
Сверху открывался великолепный вид на пиршественный зал – именно такое название сейчас как нельзя более подходило к гостиной Хаттаба. Ошалевшие от сумасшедшего труда прислужницы в черных косынках сновали, проворные, как ящерки, переносили груды еды. Женщины сидели на своей половине балюстрады - там у них был свой столик в глубине, и они смотрели на гостей из-под кисейной занавеси.
Хаттаб, несмотря на радостный вечер, был черен лицом.
- Только за этот год я потерял пятерых людей и дюжину работников, - говорил он Салману. - Что интересно: фонарей или факелов я в кукурузе ночью не видел. Но при этом бандиты действовали правильно, четко: пришли, ударили, обстреляли и ушли как по команде.
- Значит, им кто-то помогает, - отвечал гость.
Музыка остановилась – музыканты принялись за угощение. Стало слышно, как дверь на первом этаже то и дело скрипит мотив, похожий на мелодию песни «С днем рожденья тебя», исполняемый смертельно пьяным скрипачом. И тут Постников услышал еще кое-что. Салман говорил с Хаттабом конфиденциально, понизив голос, и только замолкшая музыка позволила расслышать слова – но одному только Постникову, что он сидел возле Салмана. Место слева от Хаттаба временно пустовало: находившийся там сотник Анвар отлучился проверить постовую службу.
Салман, судя по всему, уговаривал Хаттаба:
- Ты мой брат, но я с тобой в одном не соглашусь. Всех не вырежешь - а тебе тут жить, и детям твоим тоже – а что им останется, ненависть? Смертельная опасность от кровников на каждом шагу? Нет, дорогой мой, далеко не все следует огнем лечить!
Постников напрягал слух, с деланным безразличием изучая блюдо из дичи. Красно-золотой фазан расправил перед ним крылья, собираясь в полет - совсем как живой.
- Ильяс – сын Иблиса... – говорил Салман.
Постников не сразу догадался, про какого Ильяса толкует сановный гость. Но его быстро осенило – речь шла об Илье Ираклиевиче Ефремове, известном здесь под именем Модератор.
- А разве не Америка – сын Иблиса? – спросил Хаттаб.
Салман задорно расхохотался.
- Нет. Это сам Иблис. И ее братья – Китай, Россия и ЕС тоже. И все они уйдут помалу с божьей помощью. Америка слабеет. Она была нам полезна до поры, но ее время на исходе, и она становится кандалами на ногах. Прекратим этот разговор, он неуместен.
Хаттаб принялся резать запеченную баранью ногу, а Сеид-Реза повернулся к Постникову и сказал:
- Не хочу от вас далее скрывать, что приехал за вами, но заодно, по счастью, стал и гостем на свадьбе. Это хорошо, хотя в то же время я скорблю о моем павшем брате Саиде, мир ему.
Постникову очень не понравилось, что за ним приезжают издалека, да еще такие специфические люди. Тем временем Сеид вновь обратился к хозяину дома, занятому бараньей ногой:
- У тебя забавный человек. Уступи мне его! Смышленые люди, даже из неверных, обязаны приносить пользу халифату.
- Все, что видишь – можешь забирать, - с любезностью ответил хозяин фермы. - Этого совсем не жалко: непонятный он тип, от него тревожно на душе.
Сеид-Реза с благодарностью приложил руку к сердцу, а Постников спросил:
- Что несет твой халифат этой земле, уважаемый Сеид-Реза?
Приезжий, немного подумав, ответил:
- Все смешалось в этом мире. И не такой сюда пришел ислам и не такой здесь общий смысл. Сами понимаете, поскольку вы человек неглупый.
Как мы все можем видеть, Запад, а точнее Европа, не в состоянии справиться с бедами, которые они сами же порождают. И на нашем с вами отрезке времени только шариатский порядок – единственное средство решить воспаленные общественные проблемы современности. И я с вами говорю только потому, что вы русский, а я уважаю русских всем сердцем, хоть мы и бываем врагами. Но врагами хорошими, достойными - не такими, как в случае с гяурами Запада.
Если вы успели заметить, никакого национального вопроса здесь в помине нет. Есть только разве что вопросы собственности, достатка, влияния – но это уж всегда было и будет с людьми.
Именно США и никто иной перенаправили потоки ближневосточных беженцев из старой Европы в новый мир. Америка хочет больше авторитета в Европе, чтобы продавать туда больше своих товаров и удержать доллар от падения.
Но мы сейчас говорим о нашей новой земле. Сюда идет много переселенцев - нищих, отчаявшихся людей. Человеколюбия не очень много в этой политике – правильнее сказать, она инструмент влияния на серверное пространство и канал нелегальной доставки в него экстремистов всех мастей. Сирия, Иордания, Ирак, Афганистан – откуда только они не приходят, и в большинстве своем это простые люди, которые просто хотят убраться из скверной истории. Но среди них попадаются такие, каких видеть бы не очень хотелось даже нам самим.
Да, Штаты в двадцатом веке вырвались вперед, потому что либеральная демократия в то время оказалась выгодным подспорьем для экономического роста, а Россия, своими руками и при помощи Запада победившая в свое время Гитлера, оказалась под занавес столетия в руинах. Но либеральная демократия – не панацея, не рецепт гармонии, поэтому ее время тоже пройдет, когда сменятся условия и выйдет на сцену что-то более прогрессивное. Но Америка, а точнее сказать, небольшой круг очень богатых и малоизвестных людей, страшно боится альтернативы, иного пути общественного развития, и сделает все, чтобы очернить соперника, а лучше того устранить его. Конечно, Америку нельзя обвинять всю целиком, там есть миллионы хороших людей, – но она стала самым действенным инструментом этой глобальной зачистки инакомыслия.
- Вещи это, спору нет, важные, - сказал Постников. - Но что творят на практике ваши черные ребята? Даже я уже успел насмотреться досыта: женский труп в роще и разоренная ферма, старика фермера зарезали на моих глазах, окрестные хутора вокруг этой фабрики уничтожили, резня не прекращается. Ощущение от вашей политики двоякое, уважаемый Саид-Реза
- Вы откровенны, и я отвечу тем же. Эти группы на дорогах Серого Сектора не мы привели – их доставляет сюда коалиционная программа «Партнерство во имя мира» при активном участии ее куратора Сони Тавареш. Эти жестокие люди – не лицо халифата, они экстремисты, уголовники. И я думаю, мы сами скоро начнем их стрелять. Нам не нужна плохая слава, мы создаем государство для людей.
- Мира это партнерство не принесло точно.
Сеид-Реза развел руками.
- Таковы люди. Но сегодня свадьба, а мы оба в гостях, будем радоваться.
- Бывали в России? – спросил Постников.
- Да, был. Я учился в Подмосковье много лет назад, – ответил Салман с теплотой. – В городе Мытищи получил специальность инженера-вагоностроителя. Эх, что за девчонки были там, как вспомню... Как там поется: «Завари ты мне баньку по-белому»?
- Затопи...
- Вещь! Русская культура – одна из сильнейших в мировой истории.
После этого Салман, извинившись и сославшись на должностные обязанности, скрылся в своей комнате, у двери которой немедленно встал один из его черных терминаторов. Постников захотел вернуться вниз, к Леону, но Хаттаб задержал его. Похоже, он крепко был уже навеселе, хотя еще и не в возмутительном состоянии:
- Что, совсем все плохо впереди, неужели надежды никакой нет? – настойчиво спрашивал хозяин фермы. - Ты же умный, книжки читал!
- Это не ко мне вопрос.
- А я ведь прежде, в той жизни, был законченная сволочь. Мне нужны были деньги на трансляцию – меня там Моссад разыскивал. Я же людей невинных положил. Целую семью. Деньги нужны были, чтобы оттуда ноги унести. И это далеко не все… А, дерьмо,- один ответ, не жить бы мне... А здесь черта с два они меня достанут.
- Я пойду, - сказал Постников. – Спасибо за приглашение.
- Скажи им на прощание доброе слово, покойник. Ты ведь книжный человек - не то что мы, серые волки. Кому как не тебе сказать, – не унимался Хаттаб. – Молодые тебя видят - вон камера под потолком висит.
- Мудрости у меня никакой нет, - ответил Постников. - Живу я малым умом, как и большинство живет, но скажу с радостью за вас, Ренат и Мария. Вы люди хорошие. Прошу у судьбы для вас удачи и желаю вам крепкого здоровья и мира всем нам. Что такое любовь? Это знак судьбы. И я знаю, что любовь сильнее голода, холода и даже смерти. И этого уже достаточно, чтобы выпить за нее, потому что любовь истинная способна вытерпеть и преодолеть очень многое. Живите долго, счастливо и любите друг друга. Будьте терпеливы, и окажетесь счастливыми.
Постников помахал видеокамере и отправился в свой чулан. Без конвоя – Леон где-то затерялся за ужином. На небе высыпали первые тусклые звезды, и отремонтированный к ночи прожектор уже водил своим желтым лучом по кукурузе. Во дворе курили черные боевики при полном вооружении, человек пять, и они проводили его внимательными взглядами до самой двери флигеля.
Постников прилег на скрипучую постель, но сон не шел к нему.
Опершись на подоконник, он смотрел в окно на плавающий свет прожектора, на высохшую бабочку, что застряла между рамами и скончалась в незапамятные времена.
Сидел долго. Сна не было ни в одном глазу, душа маялась предчувствием неизвестного. Никаких часов у Постникова, конечно, не было – но прошло, по ощущениям, часа полтора после того, как он ушел из гостиной. Свадебный пир после его ухода продолжался недолго, и уже стало тихо, тем более что люди на ферме не спали прошлую ночь. Только шаги постовых на крыше и редкие и тихие голоса нарушали тишину ночи. Постников решил, что заснуть надо во что бы то ни стало, улегся и закрыл глаза. Но тут же кто-то тихо стукнул в окно. Приподнявшись, он увидел, как чья-то рука взялась за решетку. Показалось знакомое лицо, и он узнал Рената. Тот приложил палец к губам, Постников кивнул. Ренат исчез и через минуту поскребся в дверь его чулана. Она не была заперта, и открылась с тихим скрипом. Ночной гость бесшумно шагнул в каморку и сказал шепотом:
- Сегодня в карауле – только люди Салмана, наши все отсыпаются. Идите за мной – вам надо уносить ноги отсюда. Некогда толковать. Вас прирежут до рассвета – приятели Саида думают, что вы лазутчик ведьмы. Никакой Хаттаб вас не спасет. Если жить хотите, идите за мной - только во дворе ни звука!
Постников спросил:
- А что такое? Постойте, у них же есть эти, биосканеры.
Ренат вздохнул и ответил:
- Тепловизоры у них, конечно, есть - да только в них никто постоянно не смотрит, потому что аккумуляторы садятся. Приборы ночного видения часовые ночью должны включать при спокойной обстановке каждые пятнадцать минут, а на деле хорошо, если посмотрят через час. Но вы опять не учли главного. Вас военные биосканеры не видят - вы же мертвая душа. Так идете с нами или нет?
18 глава
Предчувствие охватило Постникова самое неспокойное.
- Что значит «с вами»? – спросил он.
Ренат бесшумно приоткрыл ободранную чуланную дверь. На полу большой комнаты флигеля сидела Мария – так, чтобы ее нельзя было увидеть через окно. Она была одета в точности в такой же маскировочный балахон, что был на ее муже. Эти косматые накидки неплохо скрывали обоих в темноте. Из