УЗОРЫ ЖИЗНИ Лирико-эпическая повесть.

вот и… ну, конечно, не знает, а то сказал бы... но в то же время, чего ж он был такой смурной… и с улыбочками подозрительными на все мои фактики... а, может, и не на мои, а просто так? Ведь он тоже… да нет, он же не человек, хотя и глаза… А, хватит мне - о нём, о прогрессе, который развивается. Сулит нам безоблачное будущее, так и пусть сулит, я же не могу его ни остановить, ни замедлить, ни помещать. Да и зачем? Но в то же время… Ой, что-то я совсем запуталась. Сходить в любимую рощу, чтобы отвлечься-развеяться? Ага, пойду. Поброжу, позабуду о прогрессе и о грядущем прекрасном будущем... может, и полегче на душе станет.
P.S.
Прочитала написанное другу-меланхолику, а он сымпровизировал:
                Если б знать: от жизни мы чего хотим?
                И к чему все катимся? И куда летим?»
 
С поэтом Игорем Маркесом я познакомилась на одной из литературных платформ, его мироощущение казалось мне близко и когда замечала неточности в его стихах, хотелось что-то посоветовать. И написала ему.     
 
 «Игорь, читала Ваше стихотворение и думалось: это – фольклор. Но в конце увидела подпись: «Игорь Маркес». И как Вам удалось написать такое?»
«Как получилось... не знаю. Словно волной накрыло».
«Может, и впрямь мы – «дудки» в руках Всевышнего? Когда по телевизору смотрю на лица некоторых дирижеров во время концертов, то часто вспыхивает такое же ощущение».
«Со мною такое бывает: пытаюсь что-то срифмовать, но ничего не выходит. Раньше мучился этим, а теперь просто жду, когда стихи придут сами».
«А приходит неожиданно, да? Странная «штука» человеческая психика. Иногда думается, что ЭТО (хотя нечто и биологическое) вмонтировано в нас тем самым Всевышним разумом».
«Согласен. Галина (отчество не знаю). Всё собираюсь засесть читать вашу «Ведьму из Карачева». Отрывки читал, очень понравилось. Люблю чистую, искреннюю прозу».
«Не обременяйте себя, но если… то черкните по прочтении. Хорошо, что не обижаетесь на мои «правки», ведь я - от души. Предлагаю и в этом стихотворении вот такое (Моё - курсивом):
Всё уладится, образуется,
Будто не было никогда…
Белой небылью (нужно тире) снег по улице,
Чёрной россыпью спят года.
И, наверное, под метелями
Затаились в полях хлеба.
Стают беды весной капелями,
навсегда, мой друг, навсегда».
«Спасибо. Обязательно подумаю».
«Можете и не думать... это я - так... а, вернее, так почувствовалось».
«Мой друг» принял. Над остальным думаю. Спасибо».
«Если еще что-то… писать?»
«Конечно! Я же учусь».
«Ну, тогда:
Спала скрипучая кровать
С хозяином усталым,
И тени уходили спать,
Ползя (???) полами вяло…
Игорь, а может, так? «И тени собирались спать, на пол сползая вяло».
«О! Ура! Никто, кроме  - вас… Буду править. Спасибо!»
«И снова – я: (Курсив, знаки препинания, добавленное заглавными буквы и кавычки – мои.)
А дорога, наверноЕ, - в детство,
по железке - в родное село,
Там, под небом моим лохматым,
помню, было когда-то, - давно:
мужики, с сединоЮ - до срока,
во дворе собирали столы
и початая пачка «Казбека» –
по рукам, - «Не стесняйся… бери…»
«Спасибо. Исправлю. Вот, написал стих и берут сомнения насчёт уместности одного слова. Знаю Вас, как знатока русского языка, поэтому и обращаюсь. В третьем четверостишии - шпень?
«Игорь, мои предлагаемые поправки:
...Нам бы снегу - хотя б немного!
Припорошить промозглый день,
чтоб белело вокруг, за порогом,
чтоб под пятки - морозца шпень.
(Шпень - шип, стержень или язычок в пряжке, вдеваемый при застегивании в отверстие на ремне, но у нас такого слова не слышала).
«Спасибо, уже переделал».
 
«И снова – я:
Всё, как и прежде, – снег и морось,
Да и не пишется пока.
А дворник празднично-зелёный…
Игорь, почему мужик позеленел?)).. да еще «над первой лужею «парит»?»
«Зелёный потому, что весенний, остальные вообще синие))) А парит... Ну, не знаю, так показалось».
«Ну раз показалось поэту, то не берите в голову... от прозаика».
«Игорь, и снова – я. (Курсивов – моё): Не прятать строки в школьные тетради, листать, не вырвав ни одной страницы…
«В школьные тетради стихов не пишут. Но посмотрю. Спасибо.
«А я все дневники вела в школьных тетрадях)))»
«Мне Ира приносит с работы толстые тетради, в которых на первых страницах записываю стихи, а на последних – ежедневник».
«Ну, тогда так: Не прятать строки в толстые тетради…» А вообще-то «в школьные» есть некая трогательность».
«Подумаю... Но можно «рваные тетради...» Ведь они у меня - из дома, на работу и обратно, за полгода – страшно смотреть)))
«Читатель об этом не знает... а слово «рваные» лохматое по звучанию. А еще предлагаю: «часы поскрипывая» заменить на «потикивая»! И еще: почему, когда ночь уходит, «солнце прячется рекой с печальною улыбкой» и печалится, когда восходит?»
«У меня часы на батарейке одни тикают, а другие поскрипывают-шуршат. А с солнцем сложнее, - оно утром запрятано за рекой и улыбка печальная... скорее моя, чем его)))»
«У меня (читателя) ассоциация: часы - на стене, а солнце... Сам оборот «прячется рекой» какой-то... Может, застится? А улыбка... В стихотворении достаточно грусти, так не надо печалить и солнце)))»
«Застится!!!!!! Спасибо!»
 «И снова – я: У Вас: Дом глядится в лужи. С чего бы это?»
«У меня он еще и идёт по лужам))) Понимаю, что-то необычное».
«Уж слишком!.. тем более «идёт» не в настроении остального. «Идёт» - действие, - значит, не всё потеряно!»
«Буду думать. Эх, жизня!»
«И снова – я: очень хорошее стихотворение, но... «Так случилось, так вот вышло...» - настроение утеряно, надо бы его - до конца. Может, так?
А под утро еле слышно -
Шорох крыльев у окна…
Ну зачем же так поспешно
Улетает прочь она?»
«Хорошо»
«Но хозяин – барин.»
«С Праздником, Галина!»
«С Праздником, Игорь! Света и Радости Троицыного Дня!»
 
Перед тем, как сесть за компьютер, вышла на балкон, распахнула створки окна... Белое чудо! Ночью выпал снег. Творец-Природа развесила белые кружева с неповторяющимися рисунками на деревья, кусты, былинки и они, словно в удивлении, стоят и боятся нечаянно стряхнуть этот дивный наряд.
 
«Поднимаюсь на Покровскую гору по ступенькам, припорошенным снегом, выискивая в кружевах, развешенных по кронам деревьев, привычное: ну да, вот голова цапли с длинным клювом… а вон выгнутая спина разъярённой кошки… а там ленивец, уснувший на ветке, бегущая собака... Но вдруг над этим белым загадочным великолепием пролетела чёрная птица, плюхнулась на верхний сучок липы и узоры стали осыпаться, меняясь и вычерчивая новые изгибы.
А по небу плыли резвые веселые облака, за какие-то мгновения перетекая из черепахи в собаку, из собаки в ящерицу, а когда шея её вытянулась и растаяла, вдруг начала преображаться в снежную бабу, которая вот-вот…
Но ступеньки неожиданно закончились, и передо мной открылась панорама с дальней полосой леса, а когда меж облаков вдруг вспыхнула бирюзовая улыбка неба, то поля за рекой заискрились снежным маревом, а снег на деревьях засверкал сапфирами.
Нет, не бывает конца этим удивительным представлениям! И не угнаться человеку своими творениями за Творцом-Природой, - даже самый прекрасный пейзаж всего лишь робкое подражание ЕЙ».
 
Как-то сосед по даче предложил нам кустики ежевики, и мы высадили их. Ежевика разрослась, весной радуя нас белыми соцветиями, а в начале августа - темно-лиловыми вкусными ягодами, которых созревало столько, что не знали куда девать? И однажды мне подумалось: «А может, сходить с ними на базар?» И вот – написанное после него.
 
 Я снова – за компьютером и пробую записать то, что показалось интересным: «Лето устало. Природа успокоилась, - словно насытилась, - нет уже в ней того, что радовало, тревожило, обещало что-то, а я…» Опять – о себе?.. Нет, не могу. А писать о ком-то… Но как, где найти «тему»? Может, сходить на базар с ежевикой? Ведь там – люди. Да и ягоды висят сочные, сладкие и словно упрекают: «Росли мы, зрели, набирались сока, солнца, а ты…» Но вдруг знакомых встречу? Ведь застесняюсь, застыжусь и… Глупо, чушь.
И на другой день...
Рядом молодая щупленькая женщина раскладывает на прилавке огромные подосиновики, а я думаю: неужто продаст… такие?
- Здоровенные, да? Ага, здоровенные, как поросята, – словно считывает мои мысли.
И смеётся, а потом, словно извиняясь, поясняет:
- Да я за грибами и вчера ходила, но заблудилась, километров двадцать отмахала, только к двенадцати ночи домой ни с чем и вернулася.
Положила к кучке маленький подберезовик, добавила и к другим:
 - А вот сегодня встала в четыре, пошла в лес, да и набрела вот на этих. Здоровенные! Но может, продам? – взглянула с надеждой.
Потом сунула опустевшее ведро с курткой и шапкой под прилавок, облокотилась на него и поведала: мать-то знала грибные места, но в декабре померла и вот теперь надеется она продать эти подосиновики, а деньги отдать сестре, - «У неё детей тройка цельная».
Значит, эта худышка для сестры старается? Значит, вчера «километров двадцать отмахала» да и сегодня… для сестриных детей, а я… А я всё пишу, пишу о себе любимой, а чтоб оглянуться вокруг да помочь кому-то?.. Совестно. Совесть зарит, ибо знаю, что кроме как подать милостыню нищему да иногда помочь чем-либо слепой соседке, ничего уже не сделаю.
 
Продавала худышка свои грибы дешево, и покупали понемногу, а когда остались три кучки, подошла к ней старушка, спросила: за двести, мол, отдашь все? Засуетилась «коллега» по прилавку, прикинула, - теряет, мол, около ста рублей, - но махнула рукой:
- А-а, бабуля, давай, забирай.