Сердцебиение

сначала Нимбола о его деятельности, а потом переключился на Сашу.
-Честно признаюсь, вы мне поначалу старшеклассницей показались,– говорил он, стараясь не слишком внимательно к ней приглядываться, чтобы не смущать,– Но теперь я вполне Лёку понимаю. Конечно, вы взрослая, Саша, к тому же очень красивая. Может, и мне пора остепениться,– рассмеялся он.
-Давай, давай, будем дружить семьями,– хлопнул я его по плечу.
Он сумел разговорить Сашу, она рассказывала ему о своей зарубежной учебе, а потом упомянула Колизей.
-Да, вы ведь тоже там учились, Леон мне говорил,– сказал мой подвыпивший друг и стал просить ее показать хотя бы несколько работ из колледжа. Саша смутилась и взглянула на меня. Я кивнул ей, улыбаясь:
-Здесь все свои, заодно и я посмотрю.
Тогда она принесла ноутбук и открыла заветную папку. Как ни старался, я не мог скрыть напряженного интереса, и был несказанно рад тому, что ее рисунки и акварели меня очень взволновали. Их внимательный просмотр я отложил на потом, но даже беглый взгляд говорил о ее одаренности. Я украдкой поцеловал ее в висок, пока она сидела за ноутом и открывала один за другим файлы для Антона. И вдруг я увидел рисунок, который мне был хорошо знаком. Я не мог поверить своим глазам.
  Пока они смотрели файлы дальше, я незаметно удалился в кабинет и на компе нашел архивную папку, где хранил фото своих работ и тех трех рисунков, которые когда-то оставил себе из множества других на память о колледже. Под каждым стояла фамилия автора. В том числе и фамилия Вейсман.
  Мне никак не удавалось унять сердцебиение, потому я даже не заметил, как Антон и Саша подошли сзади и также смотрят на монитор моего компа.
-Это я сохранил себе в избранное на память о годах учебы десять лет назад,– пояснил я им,– Выбрал лучшее из того, что мне понравилось накануне моего выпуска из колледжа. Сначала было штук двадцать, потом оставил только три. Тогда я думал, что Вейсман – это мужская фамилия.
-Вейсман? Кто это?– удивился мой друг.
-Это я,– сказала Саша. Я повернулся и увидел слезы у нее на глазах.
-Ну, вы, ребята, даете. С вами я точно поверю в интуицию и судьбу,– произнес пораженный Антон. А бесшумно подошедший Нимбл протянул Саше салфетку, чтобы она вытерла глаза.

***32
Суббота4
  Полночи я просматривал работы Саши на ее ноуте.
-А ведь тот рисунок ты сделала намного раньше своего выпуска из колледжа,– сказал я ей утром. Ты училась рисованию до своего поступления в Колизей?
-Да, отец оплачивал мне частные уроки.
-Тебе обязательно нужно продолжать рисовать!– воскликнул я, увидев очередную ее работу.
-И тебе,– ответила Саша,– Твои работы на многих конкурсах выигрывали. А ты все забросил.
-Хотел поскорее стать независимым от отца. У меня нет времени, нужно зарабатывать. Ты же знаешь, вздохнуть иногда некогда.
  После обеда мы решили погулять, впервые после двухдневного заточения. Тем более что погода была прекрасная, стояло настоящее бабье лето. Я вызвал Нимбола, потому что пока не хотел отказываться от его услуг. Охранная фирма сообщала мне данные своих информаторов о том, что второй главный акционер также арестован, в холдинге прошли обыски, и сейчас там полный хаос, многие сотрудники отправлены в краткосрочный отпуск, а начальники отделов и подразделений ожидают вызова для дачи показаний.
  Я все ждал звонка от Сашиной матери, чтобы узнать подробности из первых рук, но она до сих пор была занята. Сейчас ей наверняка приходилось решать немало вопросов по Оптиме.  Меня же интересовало лишь состояние Саши. Внешне она выглядела вполне спокойной, занималась домашними делами и работой над дизайн-проектами, однако я все равно опасался, что ее мучают мысли об отце и его делах. Поэтому крутился рядом и пытался ее отвлекать.
  Как всегда в выходной позвонила мама. Она наконец-то нашла специалиста для Саши. Я коротко рассказал ей последние наши новости и спросил, виделась ли она с отцом.
-Не хочу с ним встречаться,– ответила она,– Он опять начнет свою волынку о том, чтобы сойтись и жить вместе. Ты же знаешь, в Швецию я никогда не поеду, да и что у нас с ним будет за жизнь, когда я днями и ночами пропадаю в лаборатории. С возрастом он стал откровенным занудой. Пытался мне про Сашу тут что-то говорить, окончательно меня разозлил. Как можно такую чистую девочку в чем-то подозревать, он совсем свихнулся на своем бизнесе. Я одного не понимаю – почему тем, кто делает деньги, всегда их мало? Да, конечно, он помогает тебе сейчас, но я уверена, каждый евро свой строго учитывает. Как же мне все это противно. Хорошо еще, что пока не загремел как некоторые за решетку. Сколько я за годы его бизнеса насмотрелась на горе-предпринимателей, пошедших ко дну. Но то, что твой отец остался на плаву и даже процветает, совершенно не вызывает у меня никаких положительных эмоций. Все потому, что он выбрал совсем не то, о чем когда-то мечтал.
-Он слишком осторожен, чтобы открыто нарушать закон. И бизнес у него достаточно трудный, все время нужно быть в тонусе,– пытался я ее успокоить, но она не унималась:
-Ну, заработал какие-то деньги и хватит, седьмой десяток на днях разменяет. Продал бы свою фирму и жил бы спокойно, может, тогда я бы еще подумала над тем, чтобы сойтись с ним вновь. А то все уюта ему со мной не хватало. Какой еще уют с моим характером и моей теперешней работой. Хотя ему пришлось бы еще и с орхидеями распрощаться – я совершенно не переношу подобные педерастические увлечения. Согласился бы он на такую жертву? Сомневаюсь,– она помолчала, а потом спросила:
-Ты мне лучше расскажи, чем вы там занимаетесь.
-Работаем над проектами, гуляем, читаем, смотрим кино. Всякие вкусности едим. Все хорошо.
-Я рада, удивил ты меня – даже подумать не могла, что ты таким семейным можешь быть. Но если вдруг что-то с Сашей, сразу звони мне. Я тут всех подниму.
-Сама-то как себя чувствуешь?
-Со мной все нормально. Главное, наша тема уже дает реальные результаты.
  Увлеченность моей матери вызывала у меня уважение, хотя порой я удивлялся тому, что она практически отказалась от личной жизни. Правда, я и сам совсем недавно о своей личной жизни вообще не задумывался, поскольку избегал отношений с противоположным полом. Оставалась работа, занятия спортом и общение с друзьями. Внезапно все изменилось, но это не вызвало у меня внутреннего протеста, который было бы логично предположить у такого как я – не обремененного раньше никакими обязательствами перед кем-то. Я не считал их каким-то грузом, они просто стали естественной частью моей жизни, в которой, несмотря на болезненную тревогу, я ощущал себя абсолютно счастливым. Наверно, мне всегда хотелось жить с безоглядно любимой женщиной, которая любила бы меня. Ведь втайне даже от Антохи я все-таки не считал свое прежнее существование полным. И только теперь словно нашелся и встал на свое место недостающий паззл.
  Мне и раньше нравилась обычная домашняя жизнь, когда не нужно никуда спешить и можно делать то, что хочется. Нравились бытовые дела, приготовление еды, наведение порядка в кухне и особенно натирание до блеска фужеров и высоких тонких стаканов. Я любил ставить их на подоконник и наблюдать игру света в стекле. Саша, заметив это, сделала мне даже серию снимков по данной теме. Она во всем находила поводы для творчества. Мне не только не мешало ее присутствие, оно теперь было необходимо для моего спокойствия.
  Наверно, из-за жизни за границей и довольно-таки частых поездок на каникулы Саша привыкла обходиться малым количеством вещей. Когда мы забирали все необходимое в ее квартире, у нее набрался всего лишь один средний чемодан на колесиках. Все его содержимое сразу же перекочевало в гардеробную, где Саше очень нравилось крутиться сразу перед тремя зеркалами, расположенными под прямым углом друг к другу.
  У нее не имелось привычки оставлять свои вещи, где попало, хотя, конечно, в гостиной она то и дело забывала то плед, то очередную книгу, которую читала в данный момент. Вся ее косметика умещалась в небольшом органайзере, который мирно поселился в спальне возле стола с зеркалом. Меня она поругивала на предмет того, что я мог без разбору отправить всю попавшуюся под руку пользованную домашнюю одежду в стирку. Однажды из-за этого ей пришлось обходиться без бюстгальтера, ведь остальные также уже находились там. Пришлось менять некоторые привычки, но в основном моя домашняя жизнь в бытовом плане осталась почти прежней. Мы как-то по умолчанию распределили обязанности, и каждый делал то, что выбрал для себя сам.

***33
Воскресенье4
  Как быстро я успел привыкнуть к тому, что Саша каждую ночь спит у меня под боком. По утрам я просыпался и блаженно улыбался, ощущая ее тепло рядом. К утру ее волосы обязательно сводили на нет все усилия по сдерживанию – заколки и резинки самопроизвольно сползали и оказывались не у дел, и вся охапка волнистых локонов беспорядочно рассыпалась по подушке. Я зарывался носом в этих волосах, чтобы вдыхать такой любимый запах. Ее нежное тело приникало ко мне, и я ощущал непередаваемое наслаждение просто от того, что могу гладить его. Хотя конечно, это никогда не заканчивалось так уж невинно, но вначале всегда выглядело вполне целомудренно.
  Мы по-прежнему соблюдали осторожность, и поэтому, чтобы не посещать салон, но привести в порядок мою голову, я вызвал стилиста-парикмахера на дом. Все было вроде нормально, молодая женщина-мастер уже накинула на меня накидку и даже начала работать ножницами, когда я увидел в зеркале, что Саша, стоявшая напротив меня в проеме двери, напряженно смотрит на нас. Она не произнесла ни слова, но я попросил мастера подождать, подозвал к себе Сашу и сказал:
-Займись чем-нибудь, чтобы я не видел тебя здесь хотя бы полчаса. Тебе вредно вдыхать все эти парикмахерские спреи и аэрозоли.
  Когда мастер, выполнив свою работу, ушла, я усадил Сашу для разговора:
-Я даже не знаком с этой женщиной. Ее рекомендовал мне Антон. Раньше я всегда ходил стричься в салон. Что ты себе накрутила?
Саша закрыла лицо руками:
-Прости, этого больше не повторится.
-И все-таки, что это было?– потребовал я, отводя ее руки от лица.
Мне пришлось обнять ее, чтобы немного успокоить. Хотя сейчас она уже не дрожала, как раньше. Но от этого мне было не легче.
-Понимаешь...,– начала она,– Даже не знаю, как лучше объяснить. Я увидела, что кто-то другой касается твоих висков, затылка...
-Она просто постригала меня, это ее работа.
-Да, конечно... я не должна так реагировать. Но не могу! Мне трудно делить тебя с кем-то еще.
Это какое-то неподвластное мне чувство, какое-то просто постыдное собственничество.
-Почему же постыдное? Я бы просто убил того, кто посмел бы к тебе прикоснуться,– улыбнулся я,– В будущем ты не должна смотреть на подобное. Нас наверняка еще много всяких моментов поджидает, но мы справимся.
  И вдруг позвонил секретарь Сашиной матери и сказал:
-Мадам просит вас срочно кратно усилить охрану и соблюдать крайнюю осторожность. Расходы мадам берет на себя. Сейчас она очень занята делами холдинга.
  Меня удивило, что Сашина мать до сих пор считает опасность для Саши реальной и даже требующей срочных мер по защите. Но в центре событий ей было виднее. Поэтому я уже собрался связаться с охранной фирмой,