когда позвонил мой отец. Я сказал ему о том, что передала Сашина мать. Он так же, как и она, считал, что опасность для Саши никуда не делась, а даже увеличилась:
-Вряд ли теперь кто-то захочет аннулировать ваш брак, но шантажировать Вейсмана с помощью похищения дочери вполне возможно. Ведь сейчас очень многое зависит от его показаний, способных навредить бывшим партнерам. Не один же он проворачивал свои дела. Кстати, думаю, Сашиной матери также грозит опасность, потому что она наверняка слишком много знает.
В волнении я позвонил в охранную фирму, но они успокоили меня:
-Мы уже максимально усилили охрану и наблюдение. Просто не успели вам сообщить. Есть вероятность, что участники нелегальных схем могут обратиться к криминальным структурам.
Между тем приехал Нимбл и привез увесистый саквояж. Впервые я увидел прибор ночного видения и много чего еще, в том числе пару травматов и даже боевой пистолет. Нимбл взглянул мне в глаза и тихо сказал:
-Я уверен, что ничего из этого не потребуется. Но охранная фирма дала свои инструкции и для меня. Так что придется быть наготове.
Теперь он общался с охранниками по рации, в переговорнике у него на плече я даже услышал фразу:
"Четыре бойца контролируют крышу, еще двое на техническом этаже. Как понял?"
Нимбл заметил мой взгляд, дружески хлопнул меня по плечу и сказал:
-Мне пока придется все время находиться возле Саши. Ты тоже должен быть рядом. Особенно там, где лоджия или где есть окна. Все будет хорошо, доверься нам.
Саша тем временем занималась дизайн-проектом и была так увлечена, что не заметила перемен. Она привычно кивнула Нимболу, когда тот появился, и вновь погрузилась в работу. В наушниках у нее звучала музыка. Именно поэтому она не слышала моих разговоров по телефону и нашего общения с Нимболом. Он вышел на лоджию и, чтобы не пугать Сашу своими переговорами по рации, надолго разместился там.
Два дня напряженного ожидания и неизвестности вымотали меня. Ночью я не ложился и только днем засыпал урывками, подменяя в этом Нимбола, чтобы он также хоть немного передохнул. Саша, конечно, все поняла, но ни о чем не спрашивала, просто внимательно поглядывала на нас и занималась обычными домашними делами. Правда, то и дело украдкой прижималась ко мне. Главное, она была спокойна, а в один из моментов шепнула мне:
-Я ничего не боюсь. Ты ведь рядом.
И вдруг в конце второго дня мне позвонила Сашина мать. Голос ее был очень взволнован, я даже попытался представить, как она могла бы выглядеть в таком состоянии, но не смог.
-Леон?– спросила она, потом отвлеклась, отвечая кому-то, и вновь вернулась к разговору со мной,– Он дал показания. Они теперь не смогут на него давить, Саша им больше не нужна. Очередь за мной.
-Елизавета Павловна, скажите...,– попытался я спросить, но она перебила меня:
-С Сашей все нормально?
-Да, все хорошо.
-Мы пока ждем оперативников с ордером на арест. Мой секретарь вам перезвонит.
Она отключилась, оставив меня в полном замешательстве. А Нимбл, выслушав эти новости, сказал:
-Будем ждать, пока все не разрешится.
Только под утро, когда Саша крепко спала, из охранной фирмы мне сообщили, что обстановка нормализовалась, они сворачивают усиление и оставляют обычный пост из двух сотрудников. Расспросить подробно, что значит "нормализовалась", я решил позже, потому что Нимбл, сняв жилет с рацией, тут же уснул в кресле, и мне стоило немалого труда перетащить его на диван.
Понедельник5
В 9 утра я позвонил в охранную фирму. Они ответили, что ключевые участники нелегальных схем арестованы, однако подробностей полиция не разглашает.
Нимбл после завтрака уехал и обещал вернуться сразу после обеда. Я все ждал звонка от мадам, меня тревожили ее слова. Непонятно было, что она имела в виду, сказав "очередь за мной". Поэтому я послал смс ее секретарю. Однако и он упорно молчал.
Сразу после 10-ти часов утра я засел за ноут и по скайпу провел планерку. Началась рабочая неделя, и дел как обычно было невпроворот. Переговоры с новым клиентом я поручил своему заместителю, а сам еще какое-то время отдельно ото всех общался с бухгалтером. За выполненные заказы поступала выручка, и требовалось распределить эти средства. Слава богу, сейчас я смог отложить сумму на аренду офиса и даже на аванс сотрудникам. На прибыль я пока не надеялся, все рекламные дела мы отложили, по причине чего новых заказов поступало не слишком много.
Саша с утра улыбалась, так что на душе у меня было тепло и весело. Тем более что после обеда нас с ней ждала прогулка. После вынужденного заточения это воспринималось как особый подарок. Я заметил, что Саша во время прогулок иногда более откровенна со мной. Дома, занимаясь делами, она как бы отгораживалась от разговоров, а на улице всегда держала меня за руку, боясь отсоединиться даже на минуту, и наш тактильный контакт делал ее более разговорчивой и искренней. Правда, мы часто подолгу разговаривали и в постели, но все-таки эти разговоры были слишком интимного свойства, а на прогулках мы обсуждали не только наши текущие дела, но и прошлое каждого из нас. Именно в такие моменты я многое узнавал о ее жизни, хотя все это относилось только к событиям, никак не влияя на мои знания собственно о ней.
Более всего удивляло меня то, что ничто в ней ни разу не вызвало у меня даже малейшего раздражения. Хотя именно этого я втайне поначалу боялся, ведь раньше мне слишком быстро надоедало любое общение с девушками, которое я мог осилить лишь очень короткое время. Их откровенный, либо прикрытый флирт отвращал меня уже в самом начале. С замужними женщинами мне и вовсе не о чем было говорить, если только это не касалось профессиональной деятельности или сферы обслуживания. С Сашей все было по-другому с самого начала – мне все время ее недоставало, ее присутствие рядом требовалось мне, даже если она занималась чем-то, молчала или просто спала.
Сегодня, когда мы гуляли, она выдала мне, что все ее упрямство и своеволие, выплескиваясь на меня, тут же превращается в полную покорность.
-Ты сам понаблюдай,– смеялась она,– Это точно! Поначалу я не замечала и не понимала, но теперь все чаще ловлю себя на этом.
-Но я ведь даже не пытаюсь как-то подавлять тебя, напротив, хочу, чтобы ты свободно себя выражала,– защищался я.
-Знаю, знаю! С моей стороны это наверняка какое-то подсознательное подчинение. Наверно, это сидит глубоко в женской природе. Вспомни наш секс в самом начале – все начиналось с моего сопротивления и заканчивалось полным моим поражением. Хотя я ведь могла, к примеру, кричать, кусаться, вырываться, но ничего этого не делала, просто покорялась, а, вернее, отдавалась. Правда, и ты не такой уж белый и пушистый, умеешь жестко приказать.
-Умею, когда это необходимо для твоей же защиты. Однако ты не очень-то слушаешься. И то, что ты после сопротивления молча отдавалась мне вовсе не являлось покорностью или подчинением. Это ты тогда подчинила меня себе настолько, что я потерял над собой контроль.
Меня скорее забавляли эти ее попытки ретроспекции и самонаблюдений. Она словно только сейчас начала себя изучать, и говорила мне, что, лишь получив опыт настоящей физической близости со мной, стала многое осознавать в себе, то, что раньше просто ускользало от ее внимания.
-Сейчас я понимаю, что всю прошлую сознательную жизнь витала где-то рядом с действительностью, даже не соприкасаясь с ней. Когда ты первый раз поцеловал меня, я словно в колодец провалилась, даже звуки стали глуше и что-то фоном позванивало, словно капли падали откуда-то сверху. И мне хотелось туда – вверх, где светло, хотя сердце так замирало, что я ощущала его как какой-то болезненный сгусток. А потом, когда мы уже сделали это, я словно очнулась от долгого сна и ясно почувствовала реальность, как бы это сказать… какую-то многомерную материальность окружающего. До этого я словно затормозилась в своем подростковом возрасте, в своих мечтах о тебе, в которых плавала как какой-нибудь аквариумный неон в замкнутом объеме. Но это все-таки не было чем-то настоящим и глубоким, так как, по сути, являлось умозрительным. Хотя я всегда очень ярко представляла наши поцелуи и секс с тобой. Однако действительность оказалась совершенно другой – оглушающей и подавляющей волю, настолько сильными были наслаждения. Неужели они и есть основа любви?
-Конечно. Даже материнская любовь вся в этом – ласкать свое дитя, разве не самое большое удовольствие? И все остальные виды любви в той или иной мере также зависят от этого – пусть даже не всегда эти наслаждения физические. К примеру, патриотические чувства, религия, поэзия, искусство. Они приносят вполне ощутимые нравственные и духовные наслаждения. Известны даже случаи оргазма у людей, любовавшихся картинами великих мастеров. А кино – это вообще возбуждающий и расслабляющий наркотик. Однако даже несмотря на катарсис, истинные ощущения может принести лишь реальный физический контакт. Думаю, что и чувство может быть настоящим, лишь когда оно питается не только мечтами. Все, что происходит до этого и мечты в том числе,– только предчувствие.
Такие разговоры сближали нас, хотя мы могли подолгу молча смотреть друг на друга, и это также было подобно откровенному разговору. Мне хотелось запомнить каждую черточку ее лица, каждую родинку на ее теле. Я сотни раз целовал ее веснушки, и от этого сердце мое просто заходилось, настолько сильными были эмоции. Только сон рядом с Сашей успокаивал мое сердцебиение.
Вечером я по обыкновению позвонил Антону. Он был какой-то заторможенный и отвечал невпопад, что на него совсем не походило.
-Ты что, заболел? Или переутомился?– спросил я.
-Да, наверно,– вяло ответил он.
-Ну, приходи к нам, посидим, расслабимся,– предложил я. Но он вдруг повысил голос:
-Не могу я!
-Что-то случилось? Ты занят?
-Нет, не занят. Лёка, я пока не смогу к тебе приходить. Если хочешь, давай общаться где угодно, только не у тебя дома.
-Это из-за Саши?
-Да!– опять почти крикнул он.
-Я думал, что после вашего знакомства ты будешь запросто приходить к нам.
-Я тоже так думал,– ответил он.
Мне тут же вспомнилось, как он непринужденно вел себя, балагурил за столом, смотрел Сашины рисунки, а когда уходил даже галантно поцеловал ей руку.
-Давай поговорим,– сказал я. Он помолчал, но потом согласился:
-Давай. Приходи туда же, где мы встречались с тобой прошлый раз.
Мне пришлось снова вызвать Нимбола, потому что наш разговор с Антоном мог затянуться. А пока оставлять Сашу одну в квартире я все еще опасался, несмотря на пост охраны возле подъезда.
Саша удивилась возвращению Нимбола, но я сказал, что Антон хочет со мной пообщаться, а заодно подышать свежим воздухом после рабочего дня.
-Хорошо, хорошо. У вас наверняка свои секреты имеются. Но ведь это ненадолго?– безмятежно улыбнулась она и засела в кресло с книгой, тогда как Нимбл привычно расположился перед телевизором.
Во дворе слишком шумела детвора, так что мы с Антохой переместились в соседний парк. Антон был напряжен, даже не обнял меня как обычно. Просто сел на скамью под раскидистым кленом и кивнул мне, чтобы я сел рядом.
-Говори, в чем дело,– сказал я ему, видя, что если его не подталкивать, он будет молчать. Мой друг
