вернулась в веселое расположение духа. ¬
–Так, оставь книгу на потом. Мы идем гулять. До начала спектакля еще много времени, тут же можно до Кремля дойти, да?
– Да, спустимся до набережной и прогуляемся, –¬ Женя показала на спуск, где столпилась массивная пробка.
Подошел Андре, держа в руках два мороженого, отдав их девочкам. Женя поздоровалась с ним по-немецки, чем искренне порадовала его. Аня стала без умолку болтать, заражая всех своей энергией, неуемным желанием радоваться жизни.
Они прогулялись до Кремля, обойдя со всех сторон, внутрь решили пойти позже, слишком большая очередь была на входе. Женя пыталась оплатить вчерашний ужин Андре, но он отшучивался, что с таким курсом рубля ему это ничего не стоит. Аня бегло переводила, и через несколько часов совместной прогулки Женя поняла, что медленно скрепя мозгами, стала понимать немецкую речь, ловить интонации, ритм речи. Женя хорошо знала улицы центра, проведя небольшую экскурсию, открывая красочный этикеточный город, с другой стороны, ведя по дворам, где еще можно было увидеть действительно старые дома, окруженные часто заборами, с охранниками, смотревшими на веселую компанию с доброй улыбкой. Один даже разрешил войти внутрь забора и рассмотреть старый особняк со всех сторон. А сколько Аня снимала! Женя никогда еще не видела себя такой красивой на фотографиях, Аня снимала умело, выбирая нужный ракурс, следя за солнцем, руководя Андре когда он снимал ее с Женей. Андре нес почетную миссию таскать с собой сумку с фотоаппаратом и объективами, забавно шевеля усами, когда Аня чересчур разыгралась, громко и открыто хохоча вместе с Женей, они все делали вместе, и Женя распрямлялась, также как и мозг при решении задач.
10
– О, а вот и Петр Ильич! – воскликнул Анатолий Владимирович, выходя из кабинета Константина Павловича. – А все думал ты это или не ты. С тобой еще девчонка какая-то была.
– Была и есть, – буркнул в ответ Петр Ильич, пожимая руку Колобку. Из кабинета вышел Князь, и они обменялись рукопожатием. – А я смотрю, высокое начальство решило спуститься к низам?
– Вовсе нет, – улыбнулся в ответ на колкость Анатолий Владимирович. – Это я зашел по пути вверх.
– Как дела, отпускник? – спросил Константин Павлович и сильно закашлял, отойдя в сторону. Петр Ильич с тревогой смотрел на друга, но ничего не сказал, обменявшись взглядом с Анатолием Владимировичем.
– Нормально, вот, не курю уже две недели, – ответил Петр Ильич.
– Ого, бьешь все рекорды. Какая попытка? – усмехнулся Константин Павлович.
¬– Да какая бы ни была, главное, что надо стараться, – заключил Анатолий Владимирович и жестом пригласил всех в кабинет.
Константин Павлович, не смотря на приятный утренний ветер из раскрытых окон, закрыл дверь. Анатолий Владимирович, как и все посетители этого кабинета, смирно сидел на стульях, ни словом, ни движением не умоляя власти хозяина кабинета. Петр Ильич сел на стул и недовольно посмотрел на начальников.
– Я, вообще-то, в отпуске, – буркнул он.
– Так мы и не на планерку тебя позвали, – парировал Князь.
– Да, планерки проведет Константин Павлович, ваша кухня меня не касается, мне главное результат получить, а результат меня устраивает. Закрыл свои фонды?? А, Петр Ильич?
закрыл...
Поздравляю!
– С чем? – Петр Ильич недовольно заерзал на стуле. – Все дела отобрали. Пока были сырыми, никого не интересовали, а как на финиш вышли, так сразу эти нарисовались.
– Вот уж не думаю, Петр, что тебя оскорбила лишняя запись в послужном списке, – как бы споря с самим собой, помотал головой Анатолий Владимирович.
– Да мне на эти растанцовки в суде наплевать, я за дело боюсь, поиграют и засунут под сукно навечно, – вздохнул Петр Ильич.
– Не засунут, не переживай. А что касается тебя, то за высокие достижения и настойчивость в работе выражаем тебе нашу благодарность, – бесцветным голосом сказал Анатолий Владимирович.
– Ха-ха, может и оклад поднимете? – хмыкнул в ответ Петр Ильич.
– Уже подняли, на 20%, с этого месяца пересчитают и в следующем доплатят. А еще тебе часть отдаем. Мне и Князю очень понравилось, как ты организовал «зондер команду» из Шибаева и его шакалов. Эффективно, вот и будете дальше вместе работать.
– Костя, а тебе не жалко? Твои же угодья и мне отдают? – Петри Ильич с ехидным прищуром посмотрел на него.
– У Константина Павловича работы прибавится, я ему еще три отдела отдаю под надзор, так что будете у меня жить на работе, – Анатолий Владимирович досадливо хлопнул себя по коленям. – Ну и я с вами заодно. Такие времена, вот так. Петр Ильич, а ты не боишься, что наша Наталья сломается? Мне, если честно, больно на нее смотреть.
– Не сломается. Я ее предупреждал, что так и будет, поработает и станет человеческий облик терять, омертвеет внутри. Ничего, она выдержит, крепкая, не зря же сама попросилась к нам, понимала, чего хочет, – ответил Петр Ильич.
– Петь, ты ее останавливай, встряхивай время от времени, – сказал Константин Павлович. – Шибаев мне такое рассказал, ребята все в шоке.
– Да, я знаю. Она мне сама рассказала, как чуть не избила эту гражданку, да какая она гражданка, мразь полная. Зря остановили, и Наташка бы успокоилась, и дрянь эта получила бы хоть немного из положенного. Таких на столбах надо вешать, без суда, как на войне – и пусть висят. Пока вороны не обклюют!
– Жестоко, не ко времени. А вот по поводу человеческого облика я с тобой не соглашусь, – Анатолий Владимирович задумался и почесал лысую голову. – Мы все время хотим увидеть в человеке кого-то другого, более совершенного, чем мы сами. От этого и все проблемы.
– Не согласен. Надо воспитывать, бить, если потребуется, – нахмурился Петр Ильич.
– Вот поэтому нам и нужны такие Дон Кихоты, как ты. Тут ты абсолютно прав, можем действительно до зверей скатиться, а в нашей стране это всегда заканчивается кровью и беспределом власти, – Анатолий Владимирович вздохнул, готовясь сказать что-то неприятное для всех. ¬– Петр, нас тут сверху прессуют. Если короче, то им не нравится, что ты себе падчерицу завел. Много говорят всякого, что это… не хочу повторять.
– Все по закону, ее мать не против. У меня бумаги есть! ¬ Петр Ильич вскочил, побледнев от гнева. – Что эти уроды там придумали? Я им что, себе любовницу завел или что? Может сутенерничать начал? Что там эти уроды еще говорят?!
– И это тоже говорят, – устало сказал Анатолий Владимирович. – Как у нее дела? В себя пришла?
– Приходит, хочет учиться. Да нормальный ребенок, просто никто ей не занимался. Хорошая она, что я, сволочь, наобещать, а потом бросить? Пусть увольняют, к черту! У меня пенсия есть, должна быть.
– Не кипятись, – сказал Константин Павлович. – Каждый думает в узких рамках своего разума, а наших небожителей ты знаешь.
– Да как бы мы их не нашли на каком-нибудь серваке в постели с мальчиком! – гневно воскликнул Петр Ильич.
– Ну, не перегибай, пока не нашли, – хмуро сказал Анатолий Владимирович. – Девочку мы отбили, не переживай. Мне кажется, что надо бы ее помирить с матерью, все же близкий человек.
– Знаю, мы с женой медленно подталкиваем Женю к этому, она и сама хочет, я вижу. Тяжело, понимаете? Очень тяжело, она до сих пор по ночам кричит, почти каждую ночь, а Марго ее успокаивает и сама плачет. Вы бы видели, какая она вчера была счастливая. Не поверите, встретили на Чистых прудах нашего немецкого комиссара с дочкой, помните, Денис говорил, что они в Москву собрались? Девчонки подружились, не знаю, как у них это так быстро получилось. Вот так, эх. А я смотрю в глаза Жене и убить хочется всех этих уродов, просто так убивать, без суда и следствия, сразу же на месте, а не могу, трус.
– И вовсе не трус, не говори глупостей, – твердо сказал Анатолий Владимирович. – Тебе Наталья рассказывала про остальных?
– Да, честно, не знаю, что ей подсказать, – ответил Петр Ильич, устало сев на стул.
– Никто не знает лучше, чем она, – сказал Константин Павлович и, прислушавшись, набрал внутренний номер. – Вова, пришел, давай ко мне.
– Петь, не переживай. Все ты правильно делаешь, я бы так не смог, – тихо проговорил Анатолий Владимирович, похлопав Петра Ильича по плечу.
В кабинет бодро влетел Вова и, увидев целую комиссию, вытянулся во фрунт, четко, по-армейски, приняв каменное лицо солдата, готового к любому приказу.
– Здравия желаю! – рявкнул Вова.
– А знаешь, почему он такой дерзкий? – спросил Петра Ильича Анатолий Владимирович, встав и пожав руку Вове. Вова быстро поздоровался со всеми, крепче всего пожав руку Петру Ильичу, недовольно смотревшему на него, непонимающего этого театра. – Так вот под нашим лейтенантом Зотовым звездочка шатается.
– Так точно-с! Но я пока еще капитан-с, – отрапортовал Вова и сел рядом с Петром Ильичом.
– Так скоро и до сержанта опустят, – хмыкнул Константин Павлович и все рассмеялись, кроме Петра Ильича.
– Не понял, – грозно буркнул Петр Ильич.
– А все просто – Анатолий Владимирович стал ходить по кабинету взад-вперед. – Вова у нас не уважает авторитетов, не слушает мнения старших. Ему говорят, делай одно, а он сопротивляется, не делает. Петр Ильич, ты же слышал про взрыв в доме, там еще на запчасти разобрали нашего коллегу Трощука?
– Он нам не коллега, – ответил Петр Ильич.
– Формально коллега, а по сути ты прав. Но не важно, оставим фигуру этого государственного человека. Вова, доложи сводку, – сказал Анатолий Владимирович и остановился у двери, скрестив руки на груди.
– Не нравится мне основная версия, как-то слишком глупо получается, – сказал Вова.
– А можно суть дела разъяснить? – не вытерпел Петр Ильич. – А то все знают, один я, как дурак, здесь сижу!
– Да особо и разъяснять нечего, – пожал плечами Вова. – Наш генеральный штаб, без обид, Анатолий Владимирович, выбрал наиболее приятную для себя версию и педалирует ее по полной. Два дня назад арестовали этих бедняг, строителей, что делали ремонт на этом этаже. Основная идея, я не могу назвать это версией, в том, что они, как мусульмане, соответственно, члены какой-нибудь запрещенной организации исламского толка, вступили в сговор с членами экстремистского движения «Наша воля!». Не знаю, по идейным ли соображениям, или решив подзаработать, эти узбеки взяли и заложили взрывчатку на этаже. Все чистенько и гладко: Трощук как раз занимался этой экстремистской организацией, вот они его и подорвали, отомстили за товарищей. А там товарищи один смех! Кого они там испугались, десяток ребят и двух запуганных девиц? Нет, я не могу такую версию отрабатывать, отказываюсь и точка. Мое дело, у меня свои мысли, свой план.
– Это хорошо, Вова, что есть мысли, – заметил Константин Павлович, усмехнувшись. – Но, это стоит заметить, наши бедняги-строители действительно могут быть ультравахабитского толка, как раз возраст, материальное положение.
¬– Да знаю я, очень удобно, а то что у ребят уже по ребенку, а Фархат второго ждет? Ну и как с этим-то быть? А ребята в СИЗО, а жен их с детьми куда, на улицу? – разошелся Вова, побледнев.
– Так, тихо, – грозно сказал Петр Ильич, даже Анатолий Владимирович опустил руки, покорно смотря на него, – и правда ерунда. Я помню, что там обнаружили пять миллиардов налом, и еще сколько-то фальшивыми банкнотами.
– 6,5 миллиардов рублей наличными, копейка в копейку, еще около двух миллионов
