Тысяча и одна осень

Шэнъян, стоя по другую сторону от него. — К сожалению, мы подошли слишком поздно, учитель уже был повержен. Даже, если бы мы бросились в драку, шансы на победу были бы ничтожными. Если нас всех схватят, учителю некому будет помочь. А найдутся ли ещё люди кроме нас троих, которые захотят помочь ему?
  Вряд ли кто-то захотел бы помогать Янь Уши. Из-за его характера и силы главу Янь не любили и боялись.
  Шэнь Цяо, замерший как статуя, с заблокированными акупунктурными точками, не дающими ему пошевелиться, смотрел, как Янь Уши тащат в повозку и по щекам его безмолвно текли горячие слезы безысходности и бессилия. Даос был в ярости. Янь Уши волокли человек десять. Даже лишенный почти всей своей силы, Янь Уши продолжал осыпать обидчиков оскорблениями, а кому-то даже плюнул в лицо кровью.
  — Что будем делать? — спросил Юй Шэнъян.
  — Если сейчас мы освободим его, он тут же кинется туда и будет схвачен, — ответил Бянь Янмэй.
  — Но если он останется стоять здесь, то превратится в сосульку.
  Бянь Янмэй вздохнул и, схватив Шэнь Цяо, перекинул его через плечо.
  — Лучше поскорее уйти отсюда и как можно дальше. Поищем другой постоялый двор.
  Юй Шэнъян, оглядываясь по сторонам, последовал за ним.

  Шэнь Цяо продолжал без движения сидеть в углу, на его лице отложилась печать ужаса.
  — Шэнь даочжан, — посмотрел на него Бянь Янмэй, — ты же учитель великого и мудрого Ци Фэнге, разве не должен ты трезво реагировать на события? Если ты примешь то, что произошло холодным разумом, как данность, возможно, на ум само придёт решение этого вопроса. Подумай, на свободе ты сможешь сделать для учителя гораздо больше. Кинуться в драку как пятнадцатилетний юнец — не самое лучшее решение.
  — Боюсь, если мы его сейчас освободим, он так и сделает.
  Бянь Янмэй снова повернулся к Шэнь Цяо.
  — Шэнь даочжан, я думаю, что ты и сам все понимаешь.
  Глаза даоса все ещё были красными и слезились от бессилия и гнева.
  — Если что, я уже наготове и снова заблокирую его, — шепнул Бянь Янмэй.
  Юй Шэнъян уверенными движениями разблокировал акупунктурные точки даоса и вернул ему способность говорить.
  — Я все прекрасно понимаю, — проговорил Шэнь Цяо, пытаясь размять руки и ноги. — Я не собираюсь бежать, как идиот, за императорской стражей.
  — Вот и славно, — ответил Бянь Янмэй.
  — Но как? Как?! Только вчера Янь Уши повздорил с пьянчужками в одной таверне, практически раскрыв свою личность, но чтобы собрать столько представителей разных школ боевых искусств... На это нужно время.
  — Весьма очевидно, что учителя уже давно поджидали в Лояне. Откуда и кому это стало известно я понятия не имею.
  — Но что теперь делать?! — засуетился Шэнь Цяо.
  — Больше чем уверен, что учителя повезут обратно в Чанъан, — сказал Юй Шэнъян.
  — Значит нужно срочно отправляться туда прямо сейчас, не теряя ни минуты!
  Шэнь Цяо не знал, что возница, который изначально согласился отвезти их в Лоян, был вовсе не глухонемой, а жулик, собирающий и продающий информацию. Так как Шэнь Цяо и Янь Уши в повозке распустили свои языки, извозчик быстро сообразил кого везёт. По возвращении в Чанъан, он доложил обо всем императорской страже. Император отправил в Лоян на поимку Янь Уши целую делегацию, собрав лучших мастеров боевых искусств из разных школ.
  Так как глава Янь был несдержан и самоуверен, он быстро выдал себя в трактире и на следующий же день был схвачен.
  Целых десять мастеров боевых искусств сражались против него одного, не считая императорских стражников. Прежде, чем они схватили Янь Уши, он здорово успел потрепать им нервы.





  Глава 58. "Снова этот даос?"

  Всю дорогу Шэнь Цяо угрюмо молчал. Да и обсуждать подобные вещи, в присутствии других людей, было бы сумасбродством. Если их схватят, даже самый маленький лучик надежды на спасение Янь Уши померкнет.
  — Шэнь даочжан, давай остановимся и где-нибудь перекусим? Ты со вчерашнего дня ничего не ел, — сказал Бянь Янмэй. Шэнь Цяо только покачал головой. Он не мог ничего есть, кроме того, не хотел нигде останавливаться, чтобы не тратить попусту драгоценное время.
  Бянь Янмэй все же остановил повозку и, оставив Шэнь Цяо под присмотром Юй Шэнъяна, сам пошёл на рынок, чтобы купить что-нибудь из еды.
  Шэнь Цяо вышел из повозки, чтобы подышать свежим воздухом и размяться. Свежий морозный воздух привёл его в чувство.
  — Шэнь даочжан, — начал Юй Шэнъян, — если ты ничего не будешь есть, ты заболеешь. А если ты заболеешь, то не сможешь помочь учителю.
  Шэнь Цяо кивнул.
  — И, если ты собрался по приезду бежать в тюрьму, в которой держат лао Янь, это будет очень глупо с твоей стороны. Учителя будут стеречь в десять, в двадцать раз сильнее. К нему нельзя будет подобраться, тебя сразу же схватят. Поэтому, нужно будет придумать другой способ...
  Шэнь Цяо посмотрел на него отсутствующим взглядом и ничего не ответил. Ему казалось, что кто-то вырвал из груди кусок души и надёжно спрятал его.
  — И... нам нужно быть очень осторожными, — добавил Юй Шэнъян, — если нас схватят, как учеников главы Янь, это будет конец...
  Вскоре вернулся Бянь Янмэй, держа в руках ещё тёплые баоцзы (пирожки с мясом).
  — Надо есть, пока совсем не остыли на морозе.
  Шэнь Цяо взял пирожок, чтобы просто что-то съесть. Ему было все равно что. Еда больше не приносила удовольствия, больше ничто не приносило удовольствия. Все казалось пресным и безвкусным.
  Шэнь Цяо машинально откусил кусок пирожка, чтобы хоть чем-то набить желудок. Он продолжал всю дорогу молчать, думая о возможной судьбе Янь Уши. Быть может, в эту минуту, главе Янь приходится терпеть пытки и истязания. В каком он состоянии сейчас? А если повреждено его духовное ядро? А если Ян Цзянь решил казнить его и, когда они доберутся до Чанъаня, будет уже слишком поздно? Эти мысли немилосердно терзали, острыми иглами вонзаясь в самую душу. Пожалуй, был один способ... Но он был слишком рискованным.

  Императрица Цзя Ло пребывала в своих покоях. Она слушала, как одна из её любимец играла на гуцине, перебирая струны изящными тонкими пальцами. Прекрасная музыка успокаивала душу, унося в волшебный мир грёз.
  — Ваше величество... — заглянул в покои евнух. — Там какой-то даос очень настойчиво просит аудиенции с вашим
величеством...
  Девушка перестала играть и уставилась на евнуха.
  Цзя Ло гневно вскинула брови.
  — Кто разрешил тревожить эту императрицу в момент, когда она наслаждается чудесной музыкой?! Я занята!
  Евнух поспешил исчезнуть, чтобы не вызвать гнев её величества.
  — Играй, милая, — ласково повернулась Цзя Ло к девушке и тонкие пальцы вновь начали перебирать струны гуцина.


  Шэнь Цяо приходил уже целую неделю, пытаясь добиться аудиенции с её величеством, но каждый раз получал отказ. Но он продолжал приходить снова и снова.
  — Снова этот даос? — раздраженно спросила императрица. — Прикажу не впускать его.
  — Ваше величество, он утверждает, что у него к вам что-то очень важное, — ответил евнух. — Не смею давать советы, но вдруг у него есть какие-либо сведения, касающиеся безопасности ваших величеств?
  Императрицу осенило: а вдруг этот человек пришёл, чтобы сообщить о заговоре против неё и её мужа?! Одержимая паранойей в отношении таящихся против них заговоров, Цзя Ло сразу же изменилась в лице.
  — Пусть этот человек сию же минуту войдёт!
  Евнух поклонился.
  Как только Шэнь Цяо вошёл, он тут же распростерся ниц перед императрицей и больше не вставал.
  — Встань, даос. Кто ты, как зовут тебя?
  Шэнь Цяо поднялся, не смея смотреть императрице в глаза.
  — Я глава даосской секты в Сюаньду, моё имя Шэнь Цяо, ваше величество...
  Цзя Ло была поражена прекрасным и благородным обликом даоса. Он выглядел, как спустившийся с небес небожитель. Пусть и не в столь дорогих белых одеждах, с горящими решительностью глазами — как же он был красив! Императрица залюбовалась Шэнь Цяо, не в силах отвести глаз. Весь благородный облик этого человека говорил о его скромности и хороших манерах и о том, что этот даос искренен.
  — Что привело тебя к этой императрице? — спросила Цзя Ло, смягчив тон. Она была очарована обликом Шэнь Цяо.
  — Ваше величество, я пришёл просить за одного человека, несправедливо осужденного...
  Цзя Ло нахмурилась:
  — Вот как? Ты сомневаешься в справедливости императорского суда?
  — Я не смею сомневаться! Но есть люди, которые, весьма очевидно, желают зла вашим величествам, поэтому оклеветали вашего главного союзника, чтобы освободить себе дорогу...
  — Даже так? — Цзя Ло взмахнула длинным, до самого пола, рукавом своего халата. — О ком идёт речь?
  Шэнь Цяо специально не называл имени Янь Уши, чтобы подготовить почву. Он боялся, что императрица, только лишь услышав его имя, сразу же отправит его обратно.
  — Ну так, о ком идёт речь? — испытывающе посмотрела на даоса Цзя Ло, видя, что он молчит.
  — Речь идёт о вашем верном союзнике и защитнике ваших величеств — главе Янь из секты Хуаньюэ... — выдохнул Шэнь Цяо.
  Цзя Ло уставилась на него. Этот опасный демон только недавно с таким большим трудом был пойман и доставлен в темницу Чанъаня, где до сих пор томился в ожидании своего приговора. Как смеет этот даос проявлять подобную наглость и просить за него?! Видя, что императрица в замешательстве, Шэнь Цяо воспользовался ситуацией, не давая ей заговорить первой.
  — Я хорошо знаю этого человека и могу поручиться за него, как за самого себя. Многие годы глава Янь был надежным защитником императоров Поднебесной, служа им верой и правдой. Этот человек всегда заботился о безопасности ваших величеств. Очевидно, что люди, оклеветавшие его, задумали в отношении ваших величеств недоброе, решив убрать одного из сильнейших ваших союзников, чтобы освободить себе дорогу. Будет мало того, что несправедливо, но ещё и опасно держать такого полезного вашим величествам человека как Янь Уши в заточении или избавиться от него. Разве есть у вас хоть одно доказательство предательства главы Янь по отношению к вашим величествам? Или вы опираетесь только на слова людей, которые решили устранить мешающего им соперника?
  Слова Шэнь Цяо заставили Цзя Ло глубоко задуматься. Видя, что императрица молчит, даос добавил:
  — Если мне все же не удалось достучаться до сердца вашего величества, прошу лишь об одном: если ничего нельзя изменить, позвольте мне разделить судьбу главы Янь, какой бы она ни была.
  Цзя Ло с удивлением посмотрела на него.



  Глава 59. "Мог ли этот человек врать, если он готов был пожертвовать своей жизнью?"

  В любом случае, Янь Уши терять было уже нечего. Шэнь Цяо поставил на кон свою собственную жизнь. Если императрица не прислушается к его словам, он может разделить участь главы Янь. Но почему она должна прислушиваться к словам какого-то даоса?
  Шэнь Цяо вновь распростерся ниц перед императрицей, в ожидании ответа. Он был готов разделить судьбу Янь Уши.
  Этот даос у Цзя Ло определённо вызвал симпатию. Его прекрасный облик и речи заставляли проникнуться к нему уважением. Императрица гадала, кем Янь Уши приходится человеку, который готов принять ради него даже смерть? Ненароком пришла мысль, что с таким пылом он мог защищать только своего возлюбленного. Но облик Шэнь Цяо был