подпись своего верного царского слуги.
Устав обязывал нести пограничную службу круглосуточно на хорошо укрепленных заставах. За каждой закреплялось до пятидесяти верст поля. Конные сторожи совершали объезды, пешие наблюдали за степью из укромных мест, секретов. Второй частью являлись подвижные сторожевые заставы. Их назвали станицами. Группа хорошо вооруженных всадников разъезжала вдоль границ, отыскивая сакму, по ней определялась численность татарской конницы. О замеченном движении конные вестники бежали к соседям, а те дальше. С быстротою крепкого ветра несли весть государю и береговому воеводе. Осенью станицы должны жечь степь, без урона для себя и лесов, чтобы хорошо была видна весенняя татарская сакма.
Значение Устава оценено не только современниками, но последующими поколениями. Он был настолько глубоко и всесторонне отработан, затрагивал жизненные интересы государства и его исполнителей, что им пользовались, по меньшей мере, два столетия.
13.
Со дня полона Семена прошло почти два года. Он хорошо освоил татарский язык и вел разговоры с нукером Саидом, который был и сторожем, и палачом, и благодетелем. Многодетная семья Саида жила в ближнем ауле на склоне сопки поросшей диким виноградом, кизилом, абрикосом. Близ Бахчисарая татары селились оседло, строили глинобитное жилье с плоскими крышами, на стены шел также плоский камень, добытый неподалеку в скальных образованиях. Но излюбленным жильем оставалась юрта крытая войлоком, незаменимая при кочевке на летние выпаса, где скот ходил вольно, нагуливая вес. Саид держал коз и лошадей. Жирное молоко коз шло в пишу, им заправляли чай, готовили питательный сыр. Из конского молока большей частью делали кумыс, который татары очень любили. Он не только хорошо утолял жажду, но и расслаблял члены и размягчал зачерствевшую душу степняков. Под его воздействием хорошо спалось на мягкой кошме. Вот и сейчас хозяйка торопливо подала мужу пиалу с кумысом для утоления жажды. Отпивая его, усевшись на кошму в тени кизила, Саид закусывал серыми круглыми шариками, куртом. Тут же на расписном блюде лежал вкусный и аппетитный баурсак: жареные в топленом жиру или в масле нарезанные из хлебного сочника квадратные дольки.
Для Семена, если удавалось урвать – лакомство. Но сейчас он был далек от восхищения пищей. Два сына нукера уже носили оружие, и когда Семен для каких-нибудь дел бывал у Саида в хозяйстве, то видел подрастающих воинов, готовых пойти в поход грабить и разорять русские земли.
─Урус, урус,─ шипели сыновья Саида и бросали на Семена арканы, связывали его и волокли к отцу, показывая свою прыть. Отец хвалил подростков, велел освободить раба для дел по хозяйству, но не запрещал безобразничать, а только бросал парню парочку баурсаков и велел работать. Однажды Семен услышал, как Саид жаловался своей жене на скупость мурзы, за то, что не ставит его сотником в будущем набеге на Русь.
─ Начинаем кормить лошадей овсом,─ услышал Семен,─ целый тумен поведет Дивей-мурза. Он в большом почете у хана. Его конюшня переполнена отборными скакунами. Не пройдет и полторы луны, как мои сыновья вместе со мной вольются в рать мурзы и станут доблестными нукерами.
Услышанное очень заинтересовало Семена, вернувшись на усадьбу мурзы, парень увидел, что двор и конюшни переполнены лошадьми, и на морде каждой висит сума с овсом. Что бы это значило? Семен стал осторожно расспрашивать Саида, зачем весной, когда пошла хорошая трава в поле, лошадей кормят овсом.
─Это наш закон. Перед набегом за полторы луны лошади набирают силу, и десятидневный путь проходят за одно солнце. У каждого нукера две или три запасные лошади, чтобы в набеге не утомлять одну, на ходу меняем скакуна. Ты не забыл, как был приторочен на лошадь? Так уводят полон по старой сакме.
Семен опечалился и сказал Саиду:
─ Я привык к тебе, Саид, ты добрый человек. Но у вас есть другой закон: старых рабов заменят новыми, чтобы обжившись, те не помышляли бежать.
─ Мы оставляем только тех, кто покорился воле Аллаха и принял нашу веру.
─Саид, ты бы теперь мог хорошо заработать. Я сын богатого дворянина, и если ты отведешь меня в русский двор, за меня хорошо заплатит посланник царский Нагой. Он даст казну и тебе.
─Почему ты молчал, хитрый шакал?─ разозлился Саид.
─Я не знал раньше о посланнике Нагом. Узнал, когда последний раз ходили в город за покупками.
─Завтра мы снова поедем на базар. Ты войдешь к боярину, договоришься. Но если ты меня обманешь и останешься, я зарежу Весняну за побег.
─ Я не обману, Саид. Отец Весняны купец, он одарит тебя за дочь.
─ Мне известен род девки. Ты составишь грамоту к ее отцу, и в новом набеге я смогу передать его в Каширскую землю.
─Аллах не успевает защитить всех своих детей в набегах,─ осторожно заметил Семен,─ здесь ты можешь получить серебро до набега.
─Саид подумает и завтра даст ответ.
Бахчисарай просыпался с первыми протяжными звуками песнопения муэдзина, раздающиеся с минарета, они призывали мусульман на молитву. Высокий и чистый голос поющего разлетался по всем уголкам города, подхватывался муэдзином усадебной мечети, и русские полоняники вставали и украдкой обносили себя крестами, шептали молитвы и ждали, когда кто-то из дежурных нукеров спустит их с волосяных арканов, а женскую комнату не освободит от затвора. Тогда им принесут скудную похлебку и погонят на работу.
Семен с нетерпением ждал появления Саида. Тот уже не был простым нукером, а следил за всем двором мурзы, управляя строительными и другими работами рабов. После молитвы он появился почти сразу же верхом на коне с саблей на поясе и велел Семену и двум женщинам идти с ним на базар. Кривые улицы города еще не были запружены пешеходами и наездниками и различного рода конными повозками, но со дворов то там, то здесь вываливались всадники и заполняли говором и лошадиным топотом весенние улицы с распустившейся зеленью, пьянящим запахом цветущих яблонь и груш, ореха и каштана. У Семена на родине все цвело гораздо позднее, но с таким же ароматом и красотою, волнуя молодое сердце. Родная земля уже почти перестала грезиться ему в коротких снах, но забыть ее он не мог. До мелочей помнил свою усадьбу, семью с заботливой хозяйкой-матерью, строгим и требовательным отцом, добрую бабушку со сварливым дедом, порубленных в набеге татарами у него на глазах. И кровь парня горячилась местью, душа замирала в мечтах о свободе вместе с Весняной, за честь которой он боялся почти каждую ночь. Особенно с появлением новых дерзких нукеров, похотливо поглядывающих на девушек. Семен удивлялся себе, что и в неволе полюбил девушку, и тому, что и она тоже готова отдать ему свое сердце и девичью чистоту. Они вместе придумали легенду, что она мужняя жена, а ее суженый витязь в княжеской дружине. Семен и Весняна искали случаев для тайных встреч в обширной усадьбе мурзы и были счастливы, когда им удавалось хоть на минуту оказаться лицом к лицу без постороннего глаза. От любви и страха быть застигнутыми замирали сердца, но отказаться от таких тайных минут свиданий они не могли и шли по острию ножа. Они знали такие случаи, когда влюбленная пара била челом своему господину, принимала мусульманскую веру и становилась мужем и женой, по-прежнему исполняя обязанности рабов, но жили вместе в каком-нибудь закутке.
Семен не хотел такого счастья, хотя готов был отдать за возлюбленную жизнь, защитить от посягательства, если не дай Бог, такое случится. Он молился святым отцам за вспоможение, за скорое избавление из неволи, и вот час этот настал. Как только поравнялись с русском двором, Саид сказал:
─ На обратном пути Саид ждет тебя у ворот с монетами.
Семен бросился к воротам двора, обнесенного каменной стеной в рост человека, а Саид невозмутимо поехал дальше на шум близкого базара. В деревянной прочной двери виднелось прорубленное квадратное очко, и в нем Семен увидел глаза русского стража, охраняющего ворота.
─ Открой ворота, пусти меня к боярину Нагому, у меня есть важные вести.
─ Ты кто? Полонянин?
─Прозвище Семен, по прозванию Головин, сын дворянина, ныне раб у Дивей-мурзы.
Ворота заскрипели, отворились, и Семен тут же юркнул в щель, но был схвачен сильной рукой сторожевого опричника.
─ Оружие есть?
─ Гол как сокол, друже.
─ Зачем тебе боярин, говори мне, донесу.
─ У меня мало времени, я должен вернуться, пока татарин обернется на базаре с покупками,─ Семен смотрел на посольский дом с надеждой, что оттуда вот-вот выйдет его избавление. И в самом деле, на высоком крыльце появился еще один опричник в богатом красном кафтане и махнул рукой, чтобы человека с улицы привели сюда. Семен был бос, портки на нем обремкались, а холщевая рубаха, некогда красная, вылиняла от солнца, пота и редкой стирки, едва держалась на плечах, готовая развалиться по швам на части.
─ Кличат тебя, ступай в дом,─ сказал стражник.
Семен быстро пересек широкий двор с коновязью, поднялся на крыльцо, вымощенное из мраморных плит. Опричник загородил ему дорогу, внимательно осмотрел.
─ Не пристало нам беглых полоняников привечать, но коль вошел, какая нужда?
─Я не беглый, с разрешения нукера о выкупе, мой батюшка Головин Иван Степанович богатый дворянин из-под Рязани. Он за меня выкуп даст мурзе, не поскупится. Только как весточку ему послать? На вас надежа, на посла государева.
─ Откель такие мудреные слова знаешь?
─ Грамоту русскую разумею, читал книги. Теперь у Дивея-мурзы украдкой татарскую грамоту познаю.
─ Проходи, все расскажешь послу,─ услышав имя мурзы, быстро согласился опричник.─ Только больно ты нищ.
Посольские палаты, как и двор, показался Семену широкими и светлыми. Убранство богатое. Вдоль стен стояли две широкие лавки, в центре длинный и широкий стол с деревянным креслом. Под потолком на стержнях висели подсвечники с множеством свечей. Пол выстлан мрамором. Из боковой комнаты вышел царский вельможный посол в одежде опричника с богатой перевязью на груди.
─ Полонянин Семен Головин, сын дворянский бьет челом к тебе,─ сказал сопровождающий Семена опричник,─ живет у самого Дивея-мурзы, знает грамоту и татарскую молвь.
─ Что просишь, сын дворянский?
─ Прошу выкупить меня у мурзы, мой батюшка в долгу не останется. Я знаю русскую и татарскую грамоты. Рад служить государю в этих чужеземных далях.
─ Мурза знает о твоей учености?
─Нет, сие держу в тайне. У мурзы есть русский и татарский алфавиты, я несколько раз видел сие и запомнил. Могу читать и составлять слова по-татарски.
─ Мурза жаден и запросит за тебя большую казну. Ты сбежал?
─ Нет, меня отпустил Саид. Мы пошли с ним за покупками на базар, я втолмачил ему, что может от меня заработать. Если я не вернусь, он зарежет Весняну, дочь купеческую, я за нее тоже прошу.
─ Не много ли ты хочешь?─ сдвинул брови посол,─ почему ты решил, что мы тебе поможем и верим?
─Саид рассказывал, что знатных людей мурза отдает за выкуп.
─ Чем же ты знатен?─ рассмеялся Нагой,─ тем, что знаешь две грамоты?
─ Могу сообщить об одной тайне, если здесь можно говорить.
─Говори, без опаски. Определим цену твоей тайны.
─Со вчерашнего дня хан готовит очень большой набег на Русь.
─ Откуда такие
