Полководец князь Воротынский

встанет на пути  многочисленной орде. Что сталось с ним? Почему от него нет вестей?
Главная причина этой глухоты не хитрость врага с поворотом на северо-запад, а потеря управления сторожевой и пограничной службой вследствие замены главного воеводы. Князь Бельский далекий от проблем обороны юга, строительства засечной черты, налаживания сторожевой службы не  успел  обжиться ни с войском, ни с разведкой, как грянул необычно ранний весенний набег. Особенно тошно налаживать полковую тайную разведку, а надо. Государю не нравится, что первые вести идут мимо него: не есть ли тут сговор с татарами?  При постоянном  ли воеводе, или по случаю опасности вновь уряженном надежнее и проворнее сработает вся цепочка сторожей? И кого винить государю, как не себя, свой просчет? Но самодержцы не признают своих ошибок, ибо они наместники самого Бога  на земле.
Проворонили. Но вопросы не исчерпаны.
Откуда взялось столько изменников на русской православной земле в помощь ненавистной татарве? Что породило нелюбовь к своему отечеству и вере? Не корысть же от врагов своих и не милость, ибо предатель всегда ненадежен! Если предал землю свою, то всегда может предать и нового своего  господина. Нужен ли такой человек могучему  властелину? Только на время, чтобы силу предательства использовать сполна,  наградит изменника казной, а потом выбросит его голову собакам или водрузит на тын.
Неужели таков был страх верующих перед Иоанном за те принародные казни своей знати, за массовую  расправу над тверичами и новгородцами, пустошение опричным огнем  и мечом городов и деревень, ожиданием нашествия царского топора на соседние головы? Православные помнили слова  митрополита Афанасия, который восклицал, уча своего послушника Иоанна: в чем сила пророка? В правде и вере! В чем  слабость тирана? В его топоре!
Иоанн не внял мудрым словам, скоро невзлюбил правдивого  Афанасия и низверг его, приведя в смущение многих своих подданных как в числе знати, так в народе московском.
Неужели ненависть к царю-тирану так велика, что она сломила любовь к отчизне многих  мужей знатных, а чернь бросилась в разбойники, уменьшая рать московскую и мощь ее. Бегство в иные земли от  топора и гнета понять и оправдать можно, но явное предательство – никогда! Оно совершилось лицами мелкими и ничтожными, но эта мелкота подрубила святое – защиту Отечества.
20.
Царь крымский, его мурзы,  царевичи  знали путь в верховьях Оки до самого Козельска. Бывали и не раз под стенами Мценска, Белева, Одоева, прошли все удобные перелазы через большие  и малые реки. Не знали лишь, где ныне стоят русские полки, в какой силе?
Козельск неприступной крепостью возвышался над жиздринской кручей. Она словно парила своими стенами и башнями над невысокой горой, притягивала взгляд путешественника, восхищая своею  красотой и господством над округой, своей мощью вызывала содрогание у врага. Хан приказал раскинуть шатер под горой, откуда  просматривалась только часть крепости и не казалась ему грозной и неприступной. Тут же расселись алпауты*, и его охранный полк калыков с аркебузами. Повелитель раздумывал: брать ли большой полон, опустошить ли эти богатые края и повернуть назад, продолжая разорять все на пути или идти налегке к Москве. Все же опасался ее силы, был склонен больше к миру с русскими, получать богатые поминки. Но оскудели они. Недовольна знать, недовольны царевичи, рвутся  в набег. Каков будет гнев царя Ивана? Хоть и далека Таврида, не умеют русские на конях одолевать просторы дикой степи, но на его памяти есть и другие зарубки. Князь Вишневецкий дерзко воевал не только его, но и турок в крепостях. Молодой воевода Данила Адашев пришел на стругах в Черное море и взял два турецких корабля, пустошил побережье Крыма. Отважный рейд князя Серебряного в Астрахань под носом у посрамленного паши решил исход турецкого похода в пользу русских. 
Ныне можно бы ограничиться набегом до Козельска, богато пограбить,  взять большой полон и повернуть назад, но  царевичи и мурзы хотят крови москвичей, разорения  столицы, громкой славы. Хотят испытать: крепок ли царь Московский, можно ли завоевать Русь вперед султана Селима? Дивей-мурза советует обойти город, не трогая его, идти дальше. Полон с посадов и сел можно взять на обратном пути после победы над Москвой.
─ Пусть великий царь вспомнит, как всемогущий Бату-хан назвал Козельск злым городом,─ убеждал своего властелина Дивей-мурза.─ Он долго брал его.
─ Мы должны жечь и пустошить землю русскую, гнать в полон крестьян со всех земель, отрядить из войска погонщиков,─  не соглашались  царевичи. ─ Тогда некому будет сеять хлеб, голод еще сильнее ослабит нашего врага и великий царь Крыма возьмет Московию через год-два голыми руками.
─Мы не можем долго ждать, султан Селим тоже поглядывает на Московию, собирается воевать  через Киев. Велел запасать хлеб. Я пока не решил, как поступить… Но что за шум я слышу в нашем стане? Ведут пленника!
Дивей-мурза посмотрел в ту сторону и увидел русского с поднятыми руками. Он  тут же дал знак своим телохранителям и пленника привели,  бросили к ногам царя.
─ Это не пленник он добровольно прибежал к нам,─ сказали хану сотники,─ говори, неверный!
─Великий хан, я ─ атаман Кудеяр Бушенков. Знаю все перелазы до самой Москвы. Царя  там нет, он сидит в Серпухове. Но у него мало войска. Все полки стоят на берегу далеко от тебя. Я проведу войско пустой землей  до самой Москвы.
─Ты лазутчик, как я тебе поверю?─ усомнился царь.
─Я пришел к тебе сам. Царь Иван избивает свой народ. Разбей его, сорви с него корону, посади  на Москве меня своим вассалом.
─Хе-хе, мы сами воцаримся на московском  троне. Если я прижгу тебе пятки каленым железом, откажешься от своего слова?
─Не откажусь, я глаголю сущую правду. Вели казнить меня, если на пути моем встретится большое войско.
─Пусть будет так. Сколько туменов у царя Ивана?
─ Большое войско воюет немцев. На берегу воинских людей меньше. В Московии голод и язва, много люду померло, многих сам государь сразил опалою с опричным войском. Возьми Москву и посади меня наместником. Я буду твоим данником,─ упрямо твердил Бушенков.
Не успел  Девлет-Гирей принять решение, выслушать советы мурз и царевичей, тут новые крики случились, и снова нукеры тащат и бросают к ногам царским уруса.
─ Не вели казнить,  великий хан, вели миловать сына боярского Бушуя Сумарокова.
─ Говори!─ приказал царь.
Бушуй просил за обиды побить Иоанна, прогнать с царства. О войске донес тоже, что и атаман Бушенков.
─Подожди новых вестников, великий царь, я разослал всюду увертливые разъезды, скоро вернутся, скажут о войске московитов, а утром побежим на Москву,─ дал мудрый совет Дивей.
Вечер догорал багровым закатом. Подувал теплый майский ветерок с юга. На восточном небосклоне зажглись первые звезды. С холма за рекой Жиздрой далеко просматривалась степь, над самой рекой высились неприступные стены Козельска. В нем земское войско готовилось к обороне. Носили на стены бревна и камень, грели в котлах смолу, кипятили воду, чтобы опрокинуть на головы и спины штурмующих, если пойдут на приступ. Наблюдатели в башнях видели, как нукеры устраивались на отдых,  ели сыр из конского молока ─ курт, жареное просо, запивали водой из реки, костров не жгли, хоронились.
Царь держал совет с мурзами и царевичами. Решил обойти сначала Козельск, затем  Калугу. До Москвы два дневных перехода. Быстрее двигаться мешают реки с полыми водами. Но и это пустяки, если нет на пути сильного войска. Ободренный алпаутами и добрыми вестями перебежчиков хан отошел ко сну. Ночью явились  двое из Калуги, и сказали, что в городе нет войска, кроме поместного. Под утро прибежали двое из Каширы и  принесли весть о стоящем там полке. Но далека Кашира, пусть себе стоит, не  тревожится. Прибежали двое новокрещенных татарина, валялись в ногах у мурз, царь слушать их не хотел. И все твердили одно  и то же: об уроне людском в московских землях от язвы и голода, что многих людей государь в опале побил,  о войне в немецкой земле, где бьется основное войско.
Воодушевленный сей бедой, павшей на Московию, рано утром мурза поднял войско, посадил на коней перебежчиков впереди, повязав их арканами, и взял в аллюр. Земля застонала от многотысячного конного прыска, окрестности огласились ржанием лошадей и диким визгом вооруженных лютых всадников. Пыль, поднятая копытами, закрыла вставшее над русской землей солнце. Оратаи, завидев султаны пыли, бросали работу и убегали  прятаться в дубравы, в непролазные дебри. Купцы, попадавшиеся на пути орды, были биты, но воины ничего не брали, чтобы не обременять себя и не терять скорость. Только обозы ханские, как шакалы и гиены, собирали брошенную утварь и тоже спешили за войском. Под Тарусой  передовой полк татар натолкнулся на  сторожевой полк князя Ивана Шуйского, опрокинул и рассеял его. Хан  еще больше ободрился  в успехе набега и дальше шел неудержимо без остановок,  не встречая на пути никакого войска. Мурза видел себя во славе непобедимого Субудая-багатура, разбившего на Калке трех князей Мстиславичей и половцев в  первом нашествии на Русь орды Чингисхана. К несчастью он  был не далек от истины, ибо давно уж не знала русская земля столь многочисленного и успешного набега, когда главные силы берегового войска стояли далеко на востоке в двух днях пути. И никли  травы в лугах от ветра бесчисленной конницы, чернели белоснежные облака от поднятой пыли, выбрызгивались реки на перелазах от неисчислимых конских копыт, багровели закаты от разлива пожженных деревень. На просторы русские накатывался визг победный из хищных глоток татарских и ногайских,  смешивался с плачем русских матерей, жен да малых детушек. Только не гремели щиты и мечи русских воинов, не  тупились в жестокой сечи, не громыхали пищали  и пушки, не отбивали набег, не отправляли его вспять…
Двадцать второго мая татары вышли севернее Серпухова вблизи Лопасни. Здесь они столкнулись со сторожевым разрядом опричников воеводы Волынского. Завязалась сеча, превосходящие силы татар разгромили полк, но и сами задержались почти на сутки.  Это дало возможность проскочить большому полку на московскую дорогу едва ли не под носом у татар. Лазутчики  хана донесли,  что  Иоанн бежал с опричной дружиной из Серпухова на Бронницы и далее мимо Москвы в северные пустыни.  Дивей видел немалую сакму  русского войска, показывал ее своему повелителю и хищно смеялся.

21.
Русские полки тем временем спешили в Москву, чтобы заслонить ее собою.  Только бы успеть собраться всем полкам и загородиться рогатками и телегами, отразить натиск огнем пищалей и пушек. Чтобы в  походе татары не застали врасплох, как это случилось двести лет назад на реке Пьянее с московскими полками, Воротынский выставил всюду разведку,  торопя свой  полк к столице. Тогда вои в ожидании подхода татар разомлели на жаре, расслабились, сняли  все доспехи, погрузили  на телеги обоза,  кто сморился сном, кто пошел купаться в реку. Чувашские князьки прознав про то, быстро навели конницу царевича Арапшы. Началось избиение заставших врасплох  людей. Изрубили, смесили.  Торжествовали. Мало