пешими янычарами. Растянется его войско, лишится скорости. Дай тебе татарскую трубу, не сыграешь на ней, пока не обучишься. Девлет впервые поведет такое разношерстное войско. Уметь его водить надобно, а главное – применять. Турки для него, как штаны без кушака, как наездник на лошади без узды. Такого всадника бить можно сноровисто.
─ Слова твои золотые, да ларца для них нет.
─ Прости, государь, негоже усопших лихим словом поминать, однако надобно. Урок из прошлого взять мы обязаны. Иначе грош нам цена. Петр Татев тому свидетель и полк мой. Ты сам, государь, знаешь, что просил я тебя и Бельского выступить навстречу татарам, собрать все полки и дать бой в поле. Не послушали. Собрались мы в Москве до прихода врага раньше на целые сутки. Было время упредить в поле, а что сделали?
Государь склонил голову, исподлобья меча на князя гнев испепеляющий. Правду глаголит князь, оттого сильнее жжет в груди досада. А князя не остановить, как лошадь, закусившую узду.
─ Силы у нас были немалые. За сутки два-три полка собрали бы из местных и пришлых мужиков. Оружие у них имелось. Сам видел. Мстиславский вовсе раньше нас прибежал в Москву, не собрался с мыслями, сидел, ждал. Воли на то не было. Я подсказывал, вот крест тебе на этом целую, государь.
─Уязвляешь, князь, меня. Режешь по живому, а прав. Даю тебе полную волю над войском, пушкарей московских пришлю немедля, зелье и заряды сполна. Прикажу мастеровым людям на заводах на тебя работать. Ты с них глаз не спускай! Пищали, пушки, заряды, зелье – все твое. Все города южные под твою власть отдаю. Пусть до прихода басурмана в оборону встанут и тебя всем обеспечат. Велю отпускать провиант за счет казны, как в наказе моем дьяками писано.
После смотра государь уехал со свитой и воеводами полков в Коломенский кремль трапезничать. Наутро царь отбыл в Москву, а оттуда, спустя некоторое время, не будучи уверенный в успешном отражении крымцев, удалился с огромным обозом и семьей в Новгород. Стремясь оттянуть вторжение орды, написал Девлет-Гирею грамоту, предлагая Казань и Астрахань. Но волк почуял запах крови и от подачки отказался, пожелал «изустно с государем решить о Казани и Астрахани». Посмотрим, же каким войском располагал Михаил Иванович Воротынский перед ожидаемым вторжением 120 тысячной орды, в том числе татарской конницы в 33 тысячи сабель, да семь тысяч янычар – пехотой с огнестрельным оружием: аркебузами и пушками.
Полковая роспись берегового войска М.И. Воротынского 1572 года выглядела так. В большом полку бояре и воеводы князья Михаил Иванович Воротынской да Иван Васильевич Шереметев. С Воротынским: детей боярских выборных 40 человек, коломнич 170 человек, коширян 430 человек, мещан 150 человек, вязмич 180 человек, суздальцов 210 человек, ржевич 200 человек, зубцовлян 60 человек, черниговцов 100 человек, Шелонские пятины 300 человек. И всего со князем Воротынским 1840 человек.
С Шереметевым: выборных 25 человек, муромцов 150 человек, мещерян 170 человек, торопетцких помещиков 150 человек, серпьян и мощинцов 70 человек, Вотцкие петины 500 человек. И всего с Шереметевым 1065 человек.
Да в большом же полку из украинных мест з Дедилова быта: воеводе князю Ондрею Дмитриевичу Палетцкому, а с ним 350 человек, из Донкова князю Юрью Курлятеву, а с ним 200 человек. И всего в большом полку и с украинными 3455 человек.
Да в большом же полку детей боярских изо всех городов прикащиков сохи 70 человек; с митрополита и со владык: детей боярских 430 человек, голичан и коряковцов и костромич и балахонцов 1000 человек с их головами; з головами стрельцов с Осипом Исуповым 500 человек, с Михаилом со Ржевским 500 человек. Да наемных казаков з двема головами, с Юрьем Булгаковым да с Иваном Фустовым 1000 человек.
С головою с Юрьем Франзбеком немец 100 человек, а голова у них Аталык Квашнин да юрьевским и ругодевским немцом с их приставы 200 человек, да с оникеевых детей 1000 человек с пищальми казаков; и у тех казаков быти в головах Игнатью Кобякову да Юрью Тутолмину.
И всего в большом полку детей боярских, и стрельцов, и унжан, и костромич, и с митрополит и со владык детей боярских и казаков, и немец 8255 человек.
Да в большом же полку Мишка Черкашенин с казаки».*
Вот весь состав большого полка. Как видим, далеко не полный, если брать минувшие годы, когда на берег выходило до 50-65 тысяч ратников* и даже далеко не такой, каким был в страшном году сожжения Москвы. Аналогичная поголовная роспись дается Разрядным приказом и по остальным полкам: В правой руке: боярин и воевода князь Никита Романович Одоевский да воевода Федор Васильевич Шереметев. Под их начало собранны отовсюду 3590 воинских людей.
В передовом полку: воевода князь Андрей Петрович Хованский да окольничий и воевода князь Дмитрий Иванович Хворостинин. Численность полка лишь 4475 человек. По русской воинской традиции этот полк обязан принимать на себя первый, возможно, главный удар врага и численность его уступала лишь большому полку, считаясь вторым по значимости соединением.
В сторожевом полку: воеводы князь Иван Петрович Шуйский да окольничий и воевода Василий Иванович Умной-Колычев собрали под знамена только 2063 воина. В левой руке: воеводы князь Андрей Васильевич Репнин да князь Петр Иванович Хворостинин. Состав полка 1651 человек.
«И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20034 человека, оприч Мишки с казаками»,─ подводит итог дьяк Разрядного приказа.
Что же касается казаков донского атамана Михаила Черкашенина, то он привел к Воротынскому не большое количество воинов. Дон только заселялся, был малочислен. Казаки не могли отпустить к Москве всех воинов. Станицы также подвергались нападению татар, а казаки заселялись с семьями навеки, их надо было защищать. Тогда казаки еще не были конницей, но вооружение имели современное и первоклассное, это пищали и холодное оружие. Согласно уставу о береговой и пограничной службе, автором которого был Воротынский, казаки все больше и больше садились на лошадей, поскольку им вменялось в обязанность быть разъездными станицами и вести наблюдение за степью до пятидесяти километров. Оперативность донесений требовала подвижное средство – коня.
Дьяк Разрядного приказа не дает сведений о количестве единиц огнестрельного наряда, то есть, гуляй-города. Из других источников косвенно можно сказать довольно большое количество пушек. Наряд этот был московский, и государь придал его большому полку. Возглавляли батареи князья Семен Коркодинов и Захарий Сугорский. Прислуга у наряда насчитывала не менее стрелецкого полка, около пятисот человек. Дополнительный и весьма весомый приварок к остальному войску.
Князь Воротынский и его воеводы усиленно обучали собранное войско ведению боя, учились ходить на приступ в конном и пешем строю, быстро ставить гуляй-город, метко стрелять из пищалей и пушек, быстро заряжать их, вести огонь по команде. Молодые воины учились рукопашному бою. Князь проводил смотры войскам, лично размешал полки по береговой линии. Воевода придавал особое значение быстрому сбору основной рати для обороны рубежа от главных сил врага. Для этих целей при главном воеводе имелось до шестидесяти хорошо обученных гонцов из княжичей, детей дворянских и боярских. Много внимания уделял своему детищу – сторожевой и пограничной службе, своевременной разведке о намерениях противника, о направлении его движения. Эти знания давали возможность быстро реагировать на действия коварного врага в лице самого хана, его главного воеводы Дивея-мурзы и правой руки опытного и напористого ногайского мурзы Теребердея. С Крыма доносили о подходе в Азов семитысячного корпуса турецких янычар вооруженных аркебузами и пушками. Этот факт говорил о том, что поражающая сила татарского войска увеличивается, но пешие янычары, пушки снижают маневренность и скорость движения козырной конницы. Отсюда вытекает возможность успешно преследовать татар, если они преодолеют засечную линию Оки. Где это будет сделано? Никто на этот вопрос не ответит. Даже сам крымский властелин. Окончательное решение рождается в походе.
27.
В Бахчисарае с минаретов мечетей разносились протяжные голоса мулл, на невольничьем рынке трещали барабаны, стонали, надрывая душу чебузга и зурны, хрипели и выли длинные трубы. По улицам разъезжали всадники в чекменях, у арыков в тени деревьев в котлах варились баранина и конина. Дух свежего мяса и наваристой сурпы*, подхваченный легким ветерком будоражил русских голодных невольников. Огороженные глинобитными стенами дворы походили на своеобразные крепости. Они нередко скрывали жалкое жилье бедняка-воина покалеченного в набегах или напротив добротные двухъярусные ступенчатые дома, устланные коврами, с подслеповатыми окнами, затянутые бычьими пузырями или слюдой. Праздновали годовщину сожжения Москвы и возвращения войска в ханство с огромным полоном.
Во дворце хана Девлет-Гирея ликование после головокружительной удачи не прекращалось почти весь год. Королю Сигизмунду и князьям Литвы хан писал надменные грамоты, напоминал, что он совершил русскому царю «великую шкоту» и требовал от них значительные поминки. И они слали. Писал султану Селиму о своем успехе, но более сдержанно, видя в нем назойливого покровителя, неохотно принимая от него военную помощь. Больше всего он надеялся на свое внутреннее отборное войско, улусников, которые по-прежнему кочевали на просторах Крыма, по обширным прикаспийским степям, в луговом приазовье, в припонтийских просторах плоть до берегов Дуная. Вот и теперь по истечении года собрался курултай. На нем царевичи, мурзы больших и малых ногайцев, князья ширинские. На достархане пиалы с кумысом и блюда с превосходным куртом. Потом, когда будут решены все вопросы, подадут мясо. Справа от хана, за спинами алпаутов седобородый писец с каламом. Он оставит для потомков мысли великого хана.
─ Царь Иван бьет мне челом, просит слать вельмож и вести торг за Астрахань. Сулится отдать нашу юрту. Но мы требуем Казани,─ говорил хан с кривой усмешкой на губах на этом почетном сидении знати у его трона.─ Мы не можем взять одну Астрахань и быть его братом. Астрахань в устье, тогда как Иван будет владеть вершиной Волги. Мы согласимся на все прежние юрты!
─ Мы узнали о слабости Московии. Узнали дороги и перелазы через Оку. Царь Иван занимает нас пустыми разговорами. Он боится нас,─ тихо говорил Дивей-мурза,─ чем скорее мы двинем тумены, тем слабее будет войско русских. Не давай, величайший, ему время для собирания сил.
─Мои царевичи рвутся в набег, их кони стоят под седлами.
─Ногайцы выступят в любую минуту, конница пополняется новыми нукерами,─ сказал Теребердей.
─ Силы Московии велики,─ предостерег горячие головы бей Сулеш, пригубив пиалу с кумысом.─ Еще не все проданы прошлые пленники, их нечем кормить. Зачем губить живой товар.
─Надо подстегнуть наших купцов евреев и армян, грузин и арабов. Они сильно разжирели на нашем товаре,─ зло сказал царевич Мухаммед-Гирей.─ Таких купцов мы можем продать туркам, если не будут шевелиться. Хочу скорее воевать урусов.
─ Отправьте оставшихся рабов в Азов или в Кафу, посадите их на турские корабли. Пусть это
