которой он создал из греческого слова «домоводство», как наука, включает в себя три части: приобретение, пользование и управление. И если бы было возможно господство над миром, тогда уже никто ни с кем не стал бы воевать.
Только как всех сплотить под властью единого правителя, чтобы люди спокойно трудились и приносили пользу государству? Чтобы никто не стремился обогатиться имуществом других?
Иначе говоря, Аристотель не думал, что господства над миром достичь просто. Или возможно вообще. Да прецедента такого до сих пор не было.
Но Александр считал по-другому: нет прецедента, мы создадим его! Он решил начать войну за то, чтобы прекратить все войны на Земле. И тысячами смертей сегодня предотвратить убийство миллионов завтра.
Идея о власти над миром прочно засела в голове молодого царя. Уже вскоре философ провожал македонского царя в первый поход. И слыша первую речь будущего Александра Великого на городской площади, чувствовал себя виновным.
— Я приветствую вас! — Громко вбросил в многотысячную толпу молодой царь. — Одни зарабатывают на жизнь плугом, другие умением ковать мечи. Но самый тяжкий путь у воина. Его кусок мяса и ломоть хлеба самый тяжкий. Он оплачивает их самой дорогой ценой — кровью. А то и жизнью. Такова дорога храбрецов. И работы у вас будет много. Раз вы встали под мои знамена!
Но наша задача не просто покорить соседей, относящихся к нам враждебно. Мы будем биться за справедливость. Я называю справедливостью такое правление, при котором каждый мог бы жить по своим достоинствам и способностям.
Я знаю, что вы отборные храбрецы. Многие из вас уже давно доказали это. И возглавлять вас большая честь для меня! Но есть среди нас кое-кто, кто завербовался в наши ряды в надежде, что будут только есть да пить, а завидят врага, так дадут деру. Но пусть такие покинут наши ряды сейчас. Иначе они мертвы еще до битвы.
Я был у оракула, чтобы узнать, удачными ли будут наши походы. Жрец поведал мне: «Впереди всегда будет ждать победа! Если за спиной стоит смерть!» Я долго думал над его пророчеством. И решил, что сам буду биться в первых рядах. А замкнут нашу армию специальные отряды лучников. Они будут стоять за нашими спинами. Их обязал я убивать всех, кто захочет сбежать с поля боя или повернуть назад. Даже если это буду я. Храбрейшие же будут отмечены мной, и вознаграждены щедрою рукой.
Гром выкриков «Слава Александру!», «Веди нас!», «За тобой мы пойдем повсюду!» взорвал площадь.
Так начинал свои походы Александр. Он был необычным царем. Он не знал, что такое бункеры и блиндажи. Спал, подложив под голову седло Буцефала. Изобретал новые способы ведения боя. И первым яростно бросался в битву. В них повелитель Македонии шёл впереди своих отрядов, презирая смерть, воодушевляя личным мужеством и примером остальных.
И смерть обходила его стороной. В этих сражениях, из которых ни одно не было проиграно, он ковал будущие элиты — основу своей мировой монархии. Из числа своих полководцев, которые, как и Александр, вели за собой своих воинов в бой.
Он поставил перед собой высокую цель, которую еще не ставил никто,— создать единое государство, в котором будет царить справедливость и честность. И он даже не задумывался, реально ли ее достижение или нет? Он шел к ней напролом. И. казалось, что она бежала к нему навстречу!
Уже половина мира лежала у его ног. Осталось не так уж много. И он успеет сделать это. Ведь царь молод. За какие-то десять лет с небольшим он столько совершил. Цель казалась близка. И достижима. Борьба за объединение мира под одной рукой стала делом всей его недолгой жизни.
Но враги настойчиво думали, как остановить его. И нашли способ. Он, как и отец его был убит предателем. А после его смерти начали распускать слухи, будто мысли Александра о справедливости выветрились. А взамен пришли другие. Что, он сын бога! А, следовательно, сам бог!
И это не понравились Богам. И Александр внезапно умер. Построенная наполовину мировая империя распалась. И больше никто не сумел достичь ничего подобного…
Альфред собирался в юности написать картину, посвященную великому завоевателю. Он очень тщательно изучил все материалы о нем. Я сейчас вытаскивал из закоулков памяти то, что довелось услышать об Александре от него. И по своему реставрировал ту далекую эпоху.
Я настолько увлекся, что конференц-зал исчез для меня. И так же неожиданно возник снова. Вернула меня в реальность ярость перепалки, начавшейся вокруг меня. Она переросла в скандал, развернувшийся вовсю. Обиженный за меня и рассерженный не на шутку, Альфред порой срывался на крик.
— Все последующие правители, желавшие мирового господства, вроде Наполеона или Гитлера заканчивали ещё быстрее Александра. И еще хуже. Не стоит ли нам, вспомнив их примеры, остановиться и подумать над тем, что произойдёт с планетой, если мы достигнем своей цели?
Благо, что толпа была разделена невидимыми решётками. Иначе эти сторонники «глубинного государства» непременно бы растерзали Альфреда. А следом, возможно, и друг друга.
Безграничное богатство порождает жесточайшие формы шизофрении, А шизофрения сплошь и рядом стремится к безграничной власти. Кто не способен к творчеству, может только разрушать. Хотя и обозначает свою никчемность как процесс тоже вполне творческий. Альфред бросал это им в лицо.
Я же положив руки на стол, опустил на них свою разгорячённую голову. И постарался собраться с мыслями, как быть дальше? Но ничего путного мне на ум не пришло. Кроме одной мысли. Да и она была продиктована отчаянием.
Да нужны ли мне, спрашивал я сам себя, причем в который уже раз за последние дни, всё эти гостиницы, замки, дворцы, автомобили, самолёты? Вечная охрана, которая сопровождает меня даже в спальню? И все эти люди, которые в едином порыве заставили моего отца предпринять хитрые и тонкие ходы для того, чтобы я никогда не смог заниматься тем, к чему у меня лежала душа?
Правда, среди этих размышлений искрой проскочила и предательская мысль. А как же я буду жить дальше без всяких средств, не имея профессии, которая могла бы прокормить меня? Но она искрила недолго. Её тут же сменила другая: а как же живут те, у которых вообще ничего нет, благодаря усилиям таких, как я?
Все страсти во мне мгновенно стихли. Я почувствовал облегчение и пустоту. И ещё злость. И она требовала немедленного выхода. Крепко сжав кулак, я нанёс удар по решётке, которая отделяла меня от остальных.
И — о чудо! — моя рука проскочила насквозь и едва не врезалась в ненавистную мне морду соседа справа. Я подсознательно понял, что произошли какие-то перемены во всей ситуации. И, не размышляя долго, решил встать и выйти из зала.
И у меня получилось! Когда я миновал "решётки", за которыми сидели остальные, это, кажется, дошло до всех. Крики в зале смогли, как по команде. Руки, сжатые в кулаки, разжались и опустились. Десятки глаз заворожено смотрели на меня.
— Видимо, господа, я свободен! — Сообщил я провожавшим меня взглядам. — И покидаю вас! Желаю удачи в деле вашего освобождения!
Сзади полыхнуло:
— Негодяй! Скотина! Предатель!
Но я, не отвечая, спокойно направился к выходу. Мне очень хотелось бросить им в лица на прощание, как я презираю их — потомков долговой расписки ростовщика! Которая, превратившись в бумажные деньги, а затем «переизобретённая» в облигации и акции, ничем не обеспеченные бумажки, сегодня и дала им право сидеть здесь! И это лучше любых слов свидетельствуют об их роли в жизни общества!
Меня подмывало бросить им в лицо, что это их заботами вот уже много веков подряд человечество стремительно глупеет. Из поколения в поколение подавляющая часть людей рождается все глупее, потому что на генном уровне зародыши получили «задание» на выполнение только этих постулатов.
И указание, что надо пробираться в первые ряды! Чтобы не оказаться в последних! Нужно обманывать других, включая братьев и прочих родственников! Чтобы не быть обманутым! Следует убивать всех, кто противится этому! Чтобы не быть убитым! Грабить! Чтобы не быть ограбленным! Насиловать, чтобы не быть изнасилованным! И стать, таким образом, богатым, чтобы править толпами бедных!
И чтобы люди с молоком матери всасывали непоколебимую веру в это. А чтоб им не приходило в голову что-нибудь иное, их почти с рождения лишили и логики, и знаний, которые представили бы им всю картину мира совершенно в ином изображении. И если в ней нашлось бы место каким-то клубам и островам, то исключительно с другой стороны карты, на которой они изображены. В качестве указания — как не надо делать!
Один достаточно умный человек сказал: прошлого уже нет, будущего может не быть. И только настоящее в нашей власти. А что такое настоящее. Это даже не грань. Это нечто еще меньшее, чем атом или даже кварк!
Мы так любим цифру. Мы создали самую совершенную технику – цифровую. И если цифра действительно начала править миром. Но что же такое наша жизнь в ее свете? Да ничто! Это ноль на шкале координат, пространство, где будущее мгновенно перетекает в прошлое. Потому что и одна миллионная доля секунды, и триллионная ее часть, фактически еще не возникнув, тут же превращаются в прошлое. Иначе говоря, никакого настоящего вообще нет. Оно существует только в нашей голове. Да и притом исключительно в будущих мыслях о прошлом. Значит, вся человеческая жизнь эфемерна?
Так вокруг чего же ведется такая борьба? Что мы хотим присвоить? Воспоминание о том, чего еще нет или не существует? Или прошлое, которого уже нет?
Таковы были мои смутные мысли. Но я ни слова не произнес вслух. Потому, что вряд ли они поймут! А мое красноречие на тех, кто способен шевелить мозгами только в одном направлении, вряд ли прорвет этот барьер! Барьер родившихся без совести. И живших без совести! И без сомнений в том, что ее вообще не следует иметь!
Я открыл дверь в коридор, из которого на меня обрушилась полная тишина как свидетельство отсутствия там какой-нибудь жизни, когда меня остановил знакомый голос.
— Алекс! Не спеши! Я иду с тобой! Я тоже, как оказалось, свободен!
И мы вместе вышли на солнечный Божий свет, полной грудью вдыхая ароматы чудесного летнего вечера. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Все-таки, какое счастье жить!
— Вот только не знаю, — вдруг признался Альфред, — чем нам заниматься и что делать дальше?
— Думаю, что на сей счет не следует волноваться. Эти люди нас найдут! И потом денег – то никто у нас пока не отнимал! Хотя я готов отдать всё мое состояние на борьбу со всей этой нечистью, которая осталась там и вряд ли покинет пределы зала! Ишь, робуры – завоеватели!
И все еще улыбаясь, мы пошли навстречу новому будущему, о котором еще ничего не знали.
СОЛИТОН 29
КАК ВЫГЛЯДИТ ГОЛАЯ ПРАВДА
…А я все вспоминаю времена моей молодости. Месяцев через пять после начала нашей связи я всё больше начал смотреть на Атлану как на будущую жену.
Я начал чувствовать, что она все прочнее вписывается в мою жизнь. И решил, что нам надо прочнее связать наши судьбы. И однажды вполне прямо сказал ей об этом.
Атлана не обрадовалась и не удивилась. Она встретила моё сообщение равнодушно.
— Разве нам плохо без какой-то там бумажки? — На этом разговор окончился.
В редакции
Рекомендую размещать частями.
Улыбаюсь.