начинает определяться тем множеством совместных действий, которые всегда возникают при совместной жизни. Они во многом уже не осознаются, - настолько стали привычными. Люди во многом становятся взаимнодополняемыми как две руки: если вдруг другого не станет, возникает инвалидность, нехватка того, что было частью жизни, ломка, необходимость строить многое заново.
Если было много совместного, и если это было важно, если наработаны навыки совместных действий и взаимопользования (примерно как навыки взаимопользования правой и левой руки), то важность этого может конкурировать с теми неприятностями, которые неизбежны всегда и даже большие неприятности игнорируются, как это было во время влечения. Вот та планка, которая задает дозволенное в паре. Если неприемлемого много и это важно, то все начинает рушится. Если нет, — многое легко или не очень легко прощается или вообще не замечается, как досадная вонь от горящей помойки, пахнувшая из форточки.
Вывод для тех, кто желает, чтобы у его дальнейшей жизни был только один партнер и была любовь: в период безумного влечения нужно поверить другому без оглядки - так чтобы никогда и ничего в нем более не подвергалось сомнению. Потому что любовь и сомнения не совместимы. Если партнер не гнилой, он это увидит и оценит. Это - единственный случай, когда не стоит быть исследователем, а нужно просто верить. Если такое смогут оба, то все, они - там, на недосягаемой для других высоте.
Так ли труднодостижима взаимная любовь? Нет. Вот у лебедей – это запросто и типично. Дело не в трудности, а в понимании и стереотипах культуры. У новичков на скалодромах бывает: смотришь на стенку и не веришь, что на нее возможно забраться, потому как зацепок почти нет, до верха очень высоко. Но вот одна нога упирается в шероховатость так, что другая уже дотягивается до верхнего выступа, получается распор, и тело поднимается туда, откуда уже доступно гораздо больше. То, что казалось невозможным, становится достижимым с этой новой высоты. Вот так же, пока не достигнешь определенной высоты в отношениях, многим кажется непонятным или даже невозможным то, что возникает потом как бы само собой. И предвидеть то, что получится нельзя, хотя можно очень даже сознательно направлять в желательное, если понимать формулу. К сожалению, понимать формулу одному, без партнера - недостаточно.
Деменция
В статье о деменции (fornit.ru/40983) показана неизбежность состояния все большего преобладания в поведении автоматизмов и все меньшее число моментов осознания и, тем более, осознания на уровне творчества. Это означает, что даже если нет никаких патологий в мозге и метаболизме тела, то состояние привычного бытия, почти не требующего осознания, неизбежно возникнет в случае неизменных условий.
Если человек изолирован в одиночной камере, то такое состояние достигается очень быстро. Все вокруг становится изучено досконально, нарастает стресс депривации, все более не хватает возможности полезного приложения физической и поведенческой активности, а весь накопленный опыт оказывается невостребованным и быстро утрачивается. Чтобы избежать этого некоторые узники начинают творить вымышленные миры и все более уходят в субъективные переживания. Счастливо найдя какое-то занятие, люди полностью и очень глубоко погружаются в него: они могут тщательно выделывать тончайшие цепочки из собственных волос, вытачивают фигурки из подручных предметов (я видел такую коллекцию тюремных поделок). И это им реально помогает продержаться. Те же кто отдается текущему бессмысленному существованию, очень быстро теряют человеческие качества, начинается деперсонализация и утрачивается сама возможность мыслить, как это бывает после лоботомии.
Так что, сказанное здесь актуально не только для пожилых, но и для любых людей, оказавшихся по какой-то причине в (само)изоляции.
Если был бы создан искусственный Мозг, равный по функциональности человеческому, то, оказавшись в условиях однотонной ситуации, он так же достиг бы полного автоматизма действий без моментов осознания, которое не требуется для уже найденных решений.
Можно было бы не придавать этому Мозгу важнейшей способности к дезадаптации и тогда после выхода из полностью привычной среды, такой искусственный организм вернул бы свою творческую активность достаточно полноценно. Но у людей функция дезадаптация работает очень эффективно (дезадаптация – это все те же механизмы адаптации, направленные к приспособлению к текущим условиях отсутствия чего-то) и все, что не используется, начинает быстро “оптимизироваться”. Так что если искусственный мозг эффективно адаптируется к состоянию обыденности, то он тоже должен приходить к последствиям утраты уже ненужных навыков.
Человек с возрастом теряет многие свои способности и возможности: мышцы, многие органы, метаболизм и т.п. начинают работать гораздо менее эффективно, не позволяя уже делать то, что раньше давалось легко. Это вызывает как стресс утраты (инвалидность), так и вынужденное ограничение по видам физической и психической активности (последняя сопровождает физическую активность). Этот стресс порождает доминанты проблем нарастающей немощи, что само по себе и стимулирует осознанность, но не приводит к каким-то желаемым результатам и поэтому оставляет негативный поведенческий контекст избегания того, что уже не удается совершить.
Как правило, из-за этого ограничиваются социальные контакты, еще более усиливая состояния изолированности и ускоряя процесс все меньшего использования функций сознания (раз нет новизны, то и сознание не нужно).
С человеком, утратившим социально востребованные интересы, становится не о чем говорить: просто нет актуальных тем для обсуждений. Это – обычная ситуация отношений с ближайшими, но более молодыми родственниками, включая детей. Они не теряют чувство близости и желания помочь, но просто не понимают, как это сделать, кроме оказания симптоматической помощи как растению. Они не понимают сути состояния изоляции, для этого не хватает эмпатии. Хотя если бы они взялись помочь временно изолированному (в тюрьме, больнице), то смогли бы придумать, как развлечь, как встряхнуть и не дать одичать. Им не приходит в голову, что именно изоляция и невозможность проявлять социальную активность, требующую осознанности, убивает человека. Потом они сами стареют и приходит прозрение: они тяжело переживают острую депривацию и отсутствие общения.
Так что, необходимое и достаточное условие для воспрепятствования быстро прогрессирующей деменции является социально востребованная активность. Именно это и могут предлагать родственники, прося пожилого помощи в том, что тот умеет делать. Этим возможно удерживать в зоне риска сколь угодно долгое время. При этом появятся и актуальные темы для обсуждения.
В пещерные времена жизни в стае таких проблем не было. Старики имели свою регламентированную роль или от них просто избавлялись, но сегодня условия очень способствуют изоляции и не следует быть настолько безжалостным, чтобы лишать пожилого родственника социальной активности, оставляя только материальную заботу (а часто и этого не делается).
Во всех случаях, когда человек, смирившись с изоляцией, не предпринимает никаких активных попыток препятствовать процессу деменции, этот процесс нарастает стремительно. Очень хорошо, если кто-то помогает преодолеть это (а не просто ухаживает как за цветком). Но, в первую очередь сам человек должен быть готов к такому образу жизни.
Когда случается поехать в уединенное место, то с собой берутся книги, обеспечивается связь, придумываются какие-то полезные занятия. Но, оказавшись в возрастной изоляции при отсутствии социально востребованных интересов, бывает трудно даже заставить себя что-то делать, очень хочется смириться и улететь в безмятежность.
Самим возродить свою активность вполне возможно и для этого есть множество известных способов, и немало удается придумать самому. Например, составлять почасовой план дел и поиска таких дел. В таком плане должно быть место для физической и психической активности: утром и вечером физические и умственные упражнения, придумывание дневного рациона, обучение чему-то новому и полезному, определение участка дневной уборки в помещении, определение времени общения по телефону (или как-то еще, лучше живьем), выбор и обеспечение развлечений на вечер, сопоставление утренних и вечерних новостей, которые можно в виде своей интерпретации предлагать родственникам и многое другое.
Развитие личности
Мир для человека возникает не с "Большого взрыва", а с непосредственного восприятия окружающих сущностей действительности. Поэтому нет необходимости сразу погружаться в первоосновы фундамента вселенной и решать "основной вопрос" философии, а каждый с детства постепенно постигает на своем опыте законы мира, начиная с ближайших явлений и постепенно раздвигая границы неизвестного.
Это – самый общий принцип индивидуальной адаптивности, а также это - первый принцип разумного мировоззрения: начинать познавать не с неизвестного и неопределенного, а с уже уверенно познанного и постепенно продвигаться дальше.
Каждый где-то с десяти лет с изумлением открывает, что именно он - исключительная личность в этом мире. Но такая иллюзия возникает просто потому, что он не может заглянуть в мысли любой другой личности и увидеть ту же самую исключительность. Самосознание проявляется гораздо раньше - в период начала интенсивного формирования функций приспособления к миру наиболее эволюционно совершенных, лобных долей мозга, развитие которых завершается примерно в 25 лет.
Более 20 лет постепенно формируются осознаваемые представления на основе уже имеющихся более простых, достигая наивысшего уровня для данного индивида. Разброс по уровню достигнутой сложности очень велик у разных людей и зависит от большого количества различных факторов, среди которых наследственность играет немалую, но лишь потенциальную роль (насколько эффективен генетический набор информационных функций и насколько выражена неудовлетворенность существующим).
Наиболее сильно влияющий генетический фактор – длительности критических периодов развития. Воздействие ближайшего социального окружения происходит в возрасте от рождения до 25 лет, но с 4-5 лет начинается собственная подгонка к окружающему. Период с 5 до 25 лет- самый длинный среди всех других животных и только у некоторых видов обезьян он соизмерим с человеческим, но значительно короче. Это дает человеку имеющиеся преимущества в способности гораздо более глубокого понимания и приспособления к меняющимся условиям жизни, причем не только самого себя, а в тесной связи с окружающим обществом.
С момента осознания окружающего человек начинает осмысливать наиболее для него интересное, наделяя своим личным отношением. Это и есть процесс формирования новой личности - носителя субъективного или психики. Человек начинает познавать мир, строя свою субъективную модель взаимосвязей объектов внимания, включая самого себя. В такой модели не просто отражается происходящее, а
