которого следовало бы бить не раздумывая. Неудивительно, что Кайлу отправили именно сюда. Да, они и не думали блефовать в случае моих попыток отказаться от их условий. Похоже, эти идеи о новой Империи кому-то очень сильно запали в душу, затравили мозги. Как тут не вспомнить «дорогого любимого папочку»?
Я распорол ткань одним взмахом клинка. Мандраж не покидал меня с самых первых секунд моего пребывания в этой Реальности. Сейчас даже ноги слегка дрожали, а сердце колотилось от мощной порции адреналина. Первым делом меня понесло к столу. Не долго думая, я поднял крышку. На все том же золотом подносе были собраны стеклянные, со спектральной подсветкой изнутри, сферы, внутри которых покоились самые настоящие сердца, покрытые золотым напылением, всего семь штук. Еще одна сфера пока пустовала, дожидаясь своей очереди. Признаюсь, мне было проблематично оторвать свой взгляд от столь необычного зрелища. Что там Волк рассказывал про извращенную сторону моего братика? Я дословно вспомнил каждое его слово. Теодор Рейнальдс всегда казался мне очень серьезной личностью, несмотря на мое к нему отношение. Не думал, что у него были вот такие вот мысли в постоянно трезвом рассудке. Я знал его как расчетливого хладнокровного игрока, который может найти проблемы только если напорется на не менее достойного соперника. Нет, даже с учетом того, что Риональд был отделен от Теодора и сейчас не имел к Рейнальдсу никакого отношения, мне было противно от мысли что у меня есть кровный брат вдвойне. Кайла, кажется, до меня связала часть своей жизни с майором, и здорово нахлебалась от него, едва не стала жертвой. Теперь понятно почему она так его боялась. Они просто визуально воплотили в жизнь все ее кошмары по ночам.
-Ты кто такой, любопытное дитя?
Я вздрогнул от прерванной тишины. Поднял глаза на голос, ожидая увидеть, как минимум, десяток жирдяев за его спиной.
Риональд был все в тех же доспехах что и его солдаты. Только на правом его запястье сверкал золотой браслет, от которого тянулась тонкая цепочка, связавшая его с Амели/Кайлой (я видел перед собой привычную девочку, приведшую меня сюда, даже растерялся немного от мысли, что теперь этой девочкой была Кайла). Он все время водил ее с собой, не отпускал ни на шаг, завязав ребенку глаза.
-Положи крышку на место, - по-хозяйски сказал Риональд, направившись ко мне.
С каждым его шагом я чувствовал, что слабею как физически, так и внутри. Нет, он не применял Силу, Риональд не обладал ей (его покровители не дали ему такой власти). Просто он был выше меня в половину своего роста. Уменьшив свой размер, чтобы пролезть в нору, я словно увеличил рост своего врага. И теперь рассудок кричал, что у меня не хватит сил сопротивляться, и будет лучше если я подчинюсь каждому его требованию.
Я не мог оторвать от него глаз, будто загипнотизированный этим массивным дядькой.
-Положи крышку на мес…
Резкий грохот вырвал меня из его невидимых лап. Это крышка упала мне под ноги, разбив все иллюзии.
А затем я взял в ладонь пустую сферу.
-Что ты делаешь?! – вдруг закричал Риональд, неожиданно остановившись всего в паре шагов от стола и от меня, - Ты кто такой вообще?!
-Я - Кемаль (Эйкоб Граусс) Афтер, - с набравшейся силой в голосе заговорил я, - Отдай мне ребенка, тварь.
Жирдяй уставился на меня, стараясь разглядеть каждую деталь своего малолетнего гостя. Он, конечно, был сильно удивлен неожиданным развитием событий.
Он вряд ли знал мое имя. Мы с Теодором не слышали друг о друге довольно продолжительное время.
-Значит вот кто напал на дворец и убил моих солдат, - вдруг улыбнулся Риональд совершенно спокойно, - Что ж, дитя, кем бы ты не был, но хлопот ты доставил изрядно. Даже преклоняюсь перед твоей смелостью и находчивостью прийти сюда. Значит хочешь ее, да? Но сначала я только заберу ее сердце, потроха возьми себе.
Риональд дернул свободной рукой, в ладонь его скользнул острый кинжал.
-Хочешь посмотреть как она умирает, паршивец?
Он рывком подтянул девочку к себе, замахнувшись для удара в шею ребенку.
Но меня буквально бросило вперед. Я бил наотмашь, желая располосовать его жирную физиономию. Только теперь я уловил свое превосходство над Риональдом, поскольку моя рапира позволяла мне находиться от него на расстоянии. Но Риональд круто вывернул руку, парируя мой рывок. Клинок его вытянулся, хотя и не настолько заметно в сравнении с моим.
-Я не знаю, кто тебя послал, дитя, но сделал он это напрасно, - с улыбкой сказал жирдяй.
Затем прижал Кайлу к себе, забросил ей на шею цепочку. Все это время девочка не издавала ни звука, даже когда Риональд начал ее душить стягивая золотую удавку на детской шее. У меня не оставалось другого выхода кроме как резким взмахом руки сбросить поднос с сердцами со стола. Жуткий грохот больно сдавил мой слух, стеклянные сферы разбились, сердца разбросало по полу.
-Нет! – чуть ли не по-женски взвизгнул Риональд, мгновенно забыв о своей пленнице, - Мое золото!
Он бросился вперед, но споткнулся о падавшую от его собственной прыти Кайлу. Она пискнула когда вся эта масса накрыла ее хрупкое тельце. Я же вложил в свой удар стальным сапогом всю свою физическую силу, на которую меня хватило. Нога врезалась Риональду прямо в лицо. Он охнул и замер. Но мне было некогда соображать, потому что Кайла находилась в крайне серьезной опасности.
Когда я снял с ее глаз повязку они были закрыты, и, кажется, она находилась в обмороке.
Мои ладони опустились ей на голову. Я почувствовал нарастающее покалывание в пальцах, постепенно переходившее в жгучее жжение. Боль только усиливалась, но отпустить руки я не мог чисто физически. Перед глазами с огромной скоростью мелькали какие-то причудливые изображения, смазанные в разноцветные пятна. Я слышал биение ее сердца, видел кровь, приливавшую к голове. Все вокруг меня куда-то крутилось, в теле происходило настоящее сражение. Будто мы с Кайлой менялись телами на фантастической высокой скорости. Я закрыл глаза, понимая, что так будет легче для нас обоих. Гул в ушах загородил все остальные звуки. Он был со всех сторон. Но на самом деле, это я что-то полушепотом бормотал, подобно маг читает некое заклинание.
Затем послышался слабый стон. Я открыл глаза, чтобы увидеть перед собой испуганный заплаканный взгляд девочки.
-Все будет хорошо, - сказал я ей, отняв руки от ее волос, - Прошу тебя, успокойся.
-Забери меня отсюда, Лис, - зашептала Кайла, она не могла говорить громче, - Пожалуйста, забери. Мне плохо здесь.
Для нее все происходящее оставалось не более чем очередным ночным кошмаром после всех горестей, причиняемых Теодором Рейнальдсом.
Риональд тоже замычал, понемногу приходя в себя. Он лежал лицом вниз в луже собственной крови. Я резко проткнул его затылок шпагой, вонзив ее в пол. Риональд дернул головой и вновь замер. По клинку промчался тонкий белый луч, вырвался из рукоятки. Через миг он уже разрастался до настоящего столба света, от которого понесло настоящим пеклом. Я даже загородился рукой. Мне необязательно было входить в него, достаточно было коснуться кончиками пальцев, чтобы раствориться в пространстве. Но именно коснуться я и не мог. Жуткое словосочетание Вторая смерть («один из вас рискует пройти через Вторую смерть») удерживало меня, и я не мог достойно ему противиться. Я отдал Силу на восстановление памяти Кайлы, Силы хватало, чтобы она без вреда для себя перешагнула через Реальности. В то время, как я стоял на самом краю бездны. Я не мог, я не должен был добровольно идти на смерть, пусть даже Вторую. Пусть даже с оглядкой на других Воинов, проходивших не одну, даже не две, а то и три и четыре Вторых смерти, возвращавших себе память, возвращавшихся в Реальности с новыми Кругами, Ступенями. Я не хотел быть в их числе.
Портал начал понемногу тускнеть, ослабевая с каждой секундой промедления.
-Забери меня с собой, Лис, пожалуйста, забери, - повторяла Кайла, в то время, как в моем горле вновь вырос ком, а в глазах защипало.
Нельзя было больше медлить.
Я закрыл глаза, сильно зажмурился, приготовившись к Второй смерти. После чего вытянул руку. Коснулся огня пальцами, чувствуя, что засасывает вовнутрь.
И что-то случилось…
Глава 3.
«не по правилам»
Неподчинение приказам, попытки суицида, дерзость и хамство – вот неполный список всех отличий кадета Кемаля (Эйкоба Граусса) Афтера. Во всяком случае, я всегда считал свои достижения на учебных территориях менее значимыми нежели вышеперечисленные примеры моего поведения. С объективной точки зрения меня следовало гнать из Академии палкой по жопе взашей и стрелять на поражение при любой попытке вернуться. А если серьезно, только излишняя опека моего инструктора Кречета спасала мой карьерный рост от жесточайших санкций после очередного крупного «косяка». Та же опека сохраняла в более-менее приличном состоянии мою грубую хамскую физиономию от вполне оправданных тумаков моих одногруппников. Они и не скрывали, что намерены устроить мне «темную» при первом же удобном случае. Потому что я в той же степени ненавидел их. После того, что сделал со мной Граусс, я вообще испытывал только одно чувство ненависти ко всем окружающим. Многие доброжелатели искренне надеялись, что Академия поставит меня на место, ну и, конечно, с той же легкостью, с которой покорялась Грауссу, покорится и мне. А мне даже нравилось не скрывать своих негативных настроений, проявлявшихся по тому или иному поводу. Большая часть сокурсников желала бы разорвать меня на куски и смакуя наблюдать за моими мучениями в преисподней. Меньшая часть сокурсников вообще не считала меня за достойного общения с ними. Большая часть офицеров, Кречет был в их числе, пророчила мне заоблачные высоты в командовании, холила и лелеяла. Меньшая часть офицеров хотела бы меня растереть в пыль. Благодаря этим пропорциям меня держали в стенах Академии мертвой хваткой. Перешагнув порог казармы, я с первой же секунды настроился на жесткий армейский режим, которому предстояло отдать определенный и длительный период времени. Тем более, что поначалу меня он устраивал.
С каким удовольствием я наблюдал за крушением иллюзий очередного сопливого салаги, мечтавшего о комфортной кадетской жизни. Это там, за стенами Академии, они привыкли ко всем прелестям и радостям окружающего мира. Слащавые морды голодных до высокого звания юных «божков», которым по плечу перевернуть все и всех вверх тормашками, стоит только захотеть. Половина моих одногруппников сгнила на первом же серьезном экзамене по тактике. Потому что считала Академию чем-то вроде общежития мальчишек и девчонок, написавших свои правила поведения, основанные исключительно на сюсюканьях и поцелуйчиках. Естественно, что никому из них не приходило в голову всерьез заниматься чем положено. Так, в принципе, всегда было в Академии, тем она и значима, что проверяет на прочность постоянно, каждый день, каждый час, каждую минуту. Я не вписывался в их общий коллектив. Этакий Лис-одиночка. Никогда никому не помогал, никогда ни с кем не заводил панибратских отношений. Полная самоизоляция, замкнутость, фанатическая собранность и готовность к любым неожиданностям. Даже на экзамене по тактике словно отключил все
