отношениях. Да, отношения между нами переросли в нечто особенное чем просто любовные. Но вовсе необязательно было сопровождать этот факт всяческими костюмированными шоу со мной и Кайлой в главных ролях. Но так же я понимал и Кайлу, для которой этот период времени означал едва ли не смысл всей ее жизни. Как женщина, ты обязательно поймешь мои слова, Алиса. В тот период времени мне было в удовольствие наблюдать за твоей матерью. Она менялась прямо на глазах. Не физически, конечно, но внутренняя ее эйфория резонировала в особый блеск глаз, в улыбку, в ласки, даже в голос. И чем меньше оставалось времени до этого, важного для нее, момента, тем ее изменения становились ярче, что было для меня, естественно, в новинку.
Я очень хорошо помню тот день, даже не просто хорошо. Во-первых, потому что наше с Кайлой бракосочетание проходило в Босстоне, память о котором до сих пор вызывает у меня тоску. А во-вторых, потому что сие торжественное событие сопровождалось настолько грандиозной по своим масштабам пьянкой, что в летописях Босстона она не сходила с призовых мест среди наиболее значимых событий за всю его историю. Квасили на каждой улице, в каждом доме, квасили почти все и много.
Что касается меня, в какой-то момент после завершения церемонии, когда мы с Кайлой уже появились в «Ракетчике», содрогнувшемся от оваций, застолья, просто плясок и пьяных плясок, мне стало плохо. Я помню как Кайла отвела меня в свободную комнату, уложила на кровать, после чего Ди Дарк сделал мне укол в шею, и я вырубился чуть ли не на сутки. Это был не мой праздник, но я нисколько не препятствовал Кайле почувствовать целый взрыв благостных эмоций и внутренней эйфории. Она веселилась как ребенок, она и была им в тот момент. Совсем как эти эльфы, предвкушавшие нечто очень и очень незабываемое, заставлявшее их сердца биться как можно сильнее.
-Это приглашение не случайно, - повторила Кайла, - В Героях нет случайностей. Все подчинено игре.
-Они позвали нас обоих, но ты пойдешь вместе с Алисой, - поразмыслив, заключил я, - Там обязательно произойдет какое-то событие, скорее всего, ты кого-то встретишь: либо того кого очень хорошо знаешь, либо того кто очень хотел бы с тобой познакомиться. В любом случае, тебе сделают заманчивое предложение с ценными барышами. Ты не сможешь не принять его, ибо это будет началом твоей игры.
-Складная теория, - улыбнулась она, позабавленная моими предположениями, - Ведь может так получиться, что меня попытаются затащить в постель ради развития сюжетной линии.
-Давай договоримся, Карлита, - я обнял ее как можно крепче, - Я верю в твою умную голову, я верю твоему сердцу, в котором хватает для меня места, верю в наши отношения, верю в наш брак, в нашу семью. Мне неинтересно знать, что тебя ожидает в этой игре. Да и вряд ли ты скажешь мне правду, если она будет для меня слишком горькой. Мы пришли в Герои добровольно, значит обязаны выполнять их условия. Какими бы неудобными они нам не казались. Не в наших силах что-то требовать от Реальности, поэтому делай все так как посчитаешь необходимым.
И что удивительно, я до сих пор так и не узнал, какие испытания были ей уготованы, пройдя через которые Кайла получила от Героев в награду… Нет, пока еще рано об этом говорить...
…Попасть на Сверкающие холмы оказалось совсем несложно (достаточно было указать точку назначения, войдя в телепорт, о котором я узнал в первый же день своего пребывания в этом поселении), несмотря на мои предположения об обратном. Из чего я сделал логичный вывод, что настоящие трудности будут ожидать меня позднее. Кстати говоря, первая из них заключалась в том, что телепорт, доставивший меня к холмам, оказался односторонним, и выход обратно требовалось хорошенько поискать. Телепорт перенес меня внутрь гигантского купола из тончайших бледно-розовых нитей энергии, сетью накрывших это необычное место. Напитанные светом незримого на небосводе солнца, они излучали просто невообразимое по своей красоте сияние, разлагая свет на мириады цветов и оттенков ночью. Вокруг меня раскинулся впечатляющий ландшафт зеленых холмов с куполами поменьше; все это были вытянутые купола мягкого бледного света, тонкими лучами устремлявшегося из самых их макушек к розовой паутине далеко над головой. Чем-то это место напоминало пирамиды для осужденных Воинов в Реальностях. По своей сути, Сверкающие холмы являлись если уж не лечебницей то санаторием точно. Под каждым куполом был спрятан целый мир, подчиненный воле своего создателя. Я не могу сказать, что попал в психушку, наполненную странными, а то и вовсе жуткими фантазиями. Те кто пришел сюда (а сюда приходили только по своей воле) были вполне адекватными, пусть будет пациентами, предпочетшими, однако сбежать из реального мира в мир собственных иллюзий. Немногие возвращались назад, получив от них все, что нужно. Чей-то голод оказался настолько сильным, что утолить его не представлялось возможным.
-Моя дочь совсем недалеко отсюда, - заявил Ирвин как только я ступил на землю холмов.
Он сидел, скрестив ноги, прямо на траве, будто ровным, без единой видимой помарки, покрывалом, повторявшей здешний рельеф. Хотя Ирвин и был незнаком мне, я практически не сомневался в том, что видел его раньше. Скорее всего, на Совете Воинов после моего преступления на Экзамене. Впрочем, если Ирвин представлял очень важную персону, возможно находившуюся в числе лиц, развязавших Резню Волков, и наверняка уже приговоренную к адекватному наказанию, то на моем Совете он быть никак не мог. Однако, я неожиданно вновь почувствовал тяжелый давящий взгляд, который чувствовал тогда, и никак не мог найти его источник, как будто последний находился в каком-то ином пространстве. В своем телосложении Ирвин И.С. ничем не уступал полковнику Владимиру Волку: такой же высокий, такой же широкоплечий, такой же мускулистый. Во в меру длинных черных кудрях волос проблескивал металл. Во избежание пули в затылок Ирвин лег под нож, чтобы повесить на заднюю часть черепа стальной лист брони. А вот свой нос Ирвин, как говорится, просрал в драке, позволив противнику его сломать. Кроме того, лицо майора (на нем была форма службы исполнения наказаний с отличительными шевронами вместо погон) уродовали множественные мелкие порезы и ожоги, зацепившие и шею и большую часть тела. Во взгляде никаких чувств, даже эмоций, только некая сила, принуждающая к подчинению, стремящаяся поставить на колени, опустить на самое дно. Этот взгляд нельзя выдержать долго, только если ты сам не обладаешь им.
-У меня не хватает смелости пойти к ней, Афтер. Мэлма больна, а я не знаю как ее спасти.
-И твой выбор лекаря неслучаен, – вместо вопроса заметил я, разглядывая необычную панораму вокруг.
-У меня осталась только она, Афтер. Но в ее жизни было слишком много лжи и предательства, чтобы Мэлма могла доверить свое сердце кому-либо еще кроме собственного отца.
Да, его выбор лекаря был неслучаен, поскольку на тот момент я испытывал те же самые чувства, что и дочь Ирвина, но по отношению к своей родной сестре.
-Ты хочешь, чтобы я помог твоей дочери погасить ее огонь? – уточнил я, стараясь подобрать правильные выражения.
-Мы с Мэлмой не можем быть ни любовниками ни супругами. Она моя дочь, моя кровь, Афтер.
-Понимаю, - улыбнулся я, оценив всю пикантность поставленной мне задачи.
-Иногда я ненавижу ее. Иногда прихожу к мысли, что готов ее убить. Даже жалею, что вытащил Мэлму из пропасти, подставив под удар свою шкуру…
-И как давно в ней проснулись чувства к тебе?
-После смерти Эллен и Мелиссы, мой старшей дочери, - пожал плечами Ирвин и добавил, - Почти сразу после ее смерти. Не в первый день, конечно. Они летели все вместе когда вертолет упал. Вполне возможно, что перед смертью Эллен разделила свои силы на наших дочерей, желая спасти хотя бы одну из них. И вполне возможно, что часть ее возродилась в сознании Мэлмы. Но легче от того мне не становится.
-Не могу ничего обещать, Ирвин. Но считаю, что ты просто обязан увидеться с Мэлмой, хотя бы потому, что это твоя дочь. Ладно, не прощаемся.
Ирвин указал мне нужные координаты, так и не поднявшись на ноги. Чем больше он рассказал тем меньше во мне осталось энтузиазма решать его задачу. Я не считал правильным делать то, что от меня требовалось. Воин умер – Воин возродился, пусть и частично, пусть лишь самыми светлыми чувствами, сохраненными в сознании другого Воина (даже опущу факт кровного родства). Вытравить любовь Эленн к своему мужу означало покончить с ней до конца. Мне приготовили роль наемного убийцы, но никак не врача. Потому что Мэлма ничем не страдала (была при здравом уме и светлой памяти), только и всего что оказалась во власти позитивных ощущений. И когда я добрался до указанного Ирвином места, меня сразу же захлестнул прилив приятной легкости, уносящей все дурные предчувствия и мысли прочь. Какое-то время я стоял перед куполом, не решаясь, а может просто не желая войти внутрь. Я не был готов к той атмосфере, которая меня ожидала. Это был очень тонкий, хрупкий мир спокойствия и любви, созданный только для двоих любящих друг друга половинок. Я не имел никакого права вторгаться в него, что уж там говорить о попытке его разрушить. И даже если бы я намеревался так и сделать, то как? Внутри купола на все сто доминировала Любовь (вот именно, с большой буквы). Любовь, Ласка, Нежность одного существа к другому. Что я должен был противопоставить миру и гармонии внутри купола с Мэлмой и ее любимым? Что я мог противопоставить их счастью? Это была не просто игра, точнее, не та игра, на которую я рассчитывал. Но кто сказал, что будет просто?
Войдя внутрь, я оказался на берегу небольшого озера, в окружении комаров, норовящих залезть под стекло моего шлема. В воде отражался багровый диск солнца, катящегося к закату, которого не было на самом деле. За моей спиной оказались густые заросли камышей и прочей растительности, преграждавшие дорогу в лесную чащу. Напротив меня был пригорок, заросший травой, разделенной выложенной камнем дорожкой. Левый берег озера был очищен от каких-либо сорняков и усыпан мелкой галькой. В самой его середине изогнулся толстенный ствол ветвистого дерева с густой кроной, в которой можно было бы скрыть небольшой отряд в десяток солдат. Вокруг дерева высадили целую клумбу роз, белых, черных, розовых, желтых и красных. Аромат от них я почувствовал сразу как только оказался в этом месте. Аромат кружил голову, приводил в замешательство и тут же успокаивал.
Рядом с берегом стоял небольшой деревянный дом с высоким порогом и аркообразной входной дверью. Из трубы на крыше шел пресный дым. Из единственного открытого окна исходило мягкое голубое свечение. Почему-то мне было боязно подойти к дому. Скорее всего, из-за осознания причин, приведших меня сюда, в этот уютный уголок, воздух в котором был пропитан сладким дыханием роз. Я еще не придумал что и как сказать, даже не решил - представиться ли настоящим именем или же сочинить что-нибудь заумное.
Но едва лишь я остановился у ступенек порога, как входная дверь дома неожиданно отворилась, накрыв теплым голубым сиянием меня с головой, и Оксана в длинном светлом платье вышла ко мне сама.
-Кто вы и что вам здесь нужно?
Ледяной
