Именно у немцев, а не у нас, были введены особые знаки отличия и почётные привилегии тем, кто был не формальным фронтовиком, но непосредственно ходил в настоящую атаку. Именно в атаку! Сначала в первую атаку! Потом во вторую! В третью, если как-то удалось выжить в первых двух, что в тех смертоносных условиях случалось не часто! И так далее. Этих немцев всегда удавалось выделить из остальных по особым знакам отличия. Независимо от того, солдат это, сержант или офицер. И это очень правильно было сделано.
А атаки не без оснований считались самым опасным трудом на войне, потому с ними и связывали наивысший солдатский героизм. В атаке каждому приходилось делать своё дело, заранее понимая, что ты уже нежилец! Почти наверняка погибнешь. Именно атакующие делали собою ту самую войну, которую даже из фронтовиков познали на себе не все!
После каждой атаки выживали очень не многие. Иногда – никто. Ведь часто приходилось в упор стрелять в противника, уже стреляющего в тебя, драться штыком и прикладом, как и предписано уставом! Приходилось вступать в противоборство с врагом, тоже отчаянно стремившимся победить, чтобы выжить, заранее не зная, кому же повезёт остаться хотя бы искалеченным, но живым! Приходилось бороться лицом к лицу, вгрызаясь во врага зубами! Приходилось именно бороться, а не значки на штабных картах рисовать, делая важное, но не столь уж опасное дело. И немцы это вполне справедливо учитывали.
Если со столь справедливыми критериями, какие были тогда у наших врагов, подходить и к нашим фронтовикам, то немало прославленных героев, усыпанных орденами и медалями, неожиданно предстанут совсем уж не в героическом свете!
Пусть они на меня обидятся! Пусть им станет обидно, пусть! Но поступать именно так требует высшая справедливость к истинным героям! Тем более, к героям, отдавшим свою жизнь за возможность жить нам. Они же за нас погибли, а мы не утруждаем себя даже тем, чтобы хотя бы разобраться!
Но всё равно же придётся когда-то отделять зёрна от плевел! Хотя бы ради тех, кто воевал по-настоящему, кто погибал и тянул на себе ту ужасную войну к победе. Тянул за тех, кто выжил. А тот, кто выжил, тот почему-то вместо погибших получил все их награды и уважение. Справедливо ли это?
А ведь честные исследования войны, остававшиеся чьими-то неправедными усилиями в глубокой тени, обязательно открыли бы неприятную действительность. Ведь именно в Красной Армии процент обслуги, не принимавшей участия в атаках, оказался значительно выше, чем в вермахте.
Вот так-то! У них почти все воевали в каждом бою с оружием в руках. Именно воевали, убивали врага и сами погибали, а в любой нашей дивизии две трети штыков почему-то постоянно ждали во втором эшелоне, когда, наконец, перебьют первый эшелон! Тогда и их очередь наступала!
А немцы с самого начала собирали все силы и били мощным кулаком! Под таким ударом наши войска, изрядно прореженные теми, кто в это время находился в прислуге, редко могли устоять.
У немцев если дивизия находилась в боевых порядках, так она сражалась вся, до последнего солдата, а у нас из такой же дивизии две трети бог знает, чем занимались! Нет, они трусливо не прятались! Они выполняли свои обязанности! Возможно, даже очень нужные в тот момент обязанности, но ведь не стреляли, не шли в атаку, не давили врага, вырывая огнем и натиском своих тел желанную всем победу. Потому ударная мощь немецкой дивизии была всегда выше советской, даже при формальном равенстве с нашей дивизией по численности личного состава и боевой техники.
В наших же штабах, планируя боевые действия, подсчитывали лишь соотношение сил по количеству дивизий, а не количеству реально воюющих бойцов! То есть, в Красной Армии генералы сами себя умышленно обманывали! И от кого, сами догадайтесь, зависело столь неправильное положение дел, если не от этих же генералов?
Осуждающих меня людей я понимаю так, что теперь обязан привести разгромные примеры несправедливостей военной поры. То есть, поименно назвать тех, кто лишь числился фронтовиком, кто увешан боевыми наградами, но трудно объяснить, за что он награждён.
Хорошо, пусть я даже обязан, но разве я повествую о каком-то одном или другом конкретном человеке, фамилию которого могу назвать без труда?
Нет! Мой взгляд значительно шире! Он в целом охватывает ту войну и ее порядки, при которых за каждым бойцом не уследишь. Потому отдельные люди и стали хитрить, в общем-то, пребывая даже на фронте. Стало быть, проблема носила тогда или носит теперь массовый характер.
Хотя я могу, если захотите, кое-кого назвать конкретно, но лучше бы мне этого не делать. Во-первых, справедливее было бы перечислить всех, но мне такая работа физически не по силам! Понадобится совершенно колоссальный объем архивных, свидетельских и прочих показаний и их обработка! Во-вторых, недостаточно всего-то перечислить всех тех людей, не очень заслуженных своим реальным вкладом в войну, но осыпанных наградами. Мне ведь все обвинения придётся самому и обосновывать! А для одного человека подобный объем работы всё же непосилен.
Но я рад и тому, что хотя бы обратил чьё-то внимание на большую и важную проблему. Надеюсь, это станет зёрнышком, которое когда-то прорастёт и принесёт полезные плоды. И тогда мы все, вполне возможно, научимся отделять действительно воевавших фронтовиков-героев от тех, которые были на фронте, даже честно работали на победу, но жизнью своей ежеминутно не рисковали. Их не надо ни в чём обвинять, если они служили честно, но и не надо возвеличивать, оскорбляя преувеличением их заслуг тех, кто действительно часто пребывал в атаках, то есть, в сущем аду.
Чтобы оказалось легче начинать такую работу в отношении генералов и офицеров, рекомендую прочитать книги Юрия Игнатьевича Мухина «Если бы не генералы!» и «Отцы командиры». В них много конкретных персонажей, много детальных расследований и обвинений, которым я вполне доверяю по представленным автором материалам.
Мне же сейчас, прямо-таки в руки явился для примера, прямо-таки приснился известный многим людям писатель, журналист, киносценарист, военный корреспондент и общественный деятель, двадцать лет работавший главным редактором популярнейшего советского журнала для молодёжи «Юность», Борис Николаевич Полевой (настоящая фамилия – Кампов). Он автор многих книг, в том числе, и крупных романов, интересных и патриотичных, но почему-то никто из специально опрошенных мною читателей не может вспомнить ни одной из его книг, кроме как «Повесть о настоящем человеке». Никто их, видимо, не читал или не читает. Может, это неинтересно? Или я ошибаюсь, находясь в среде, в которой моя статистика получилась совершенно случайной и не совсем достоверной?
Впрочем, дело не в книгах. Борис Полевой приснился мне сейчас как человек, увешанный боевыми орденами, которые, на мой взгляд, заслужить не мог. Судите меня и мои сны, если окажусь не прав!
Как и большинство советских писателей, Борис Полевой всю войну работал на фронте. Не воевал, а именно работал! Работал журналистом или корреспондентом фронтовой газеты. В общем, всегда был где-то рядом с фронтом. Но в глаза врагу ни разу не глядел и ни одного врага не убил. Именно так, но был награждён пятью боевыми орденами: Орденом Красной звезды, двумя орденами Отечественной войны второй степени и двумя орденами Красного Знамени! Редкий набор столь высоких наград даже для самых заслуженных фронтовиков, если не генералов, конечно!
И как же такое счастье на него свалилось?! Это же очень интересно!
Борис Полевой, который написал о великом подвиге настоящего советского человека Алексея Маресьева, и сам прославился этой повестью навеки. За нее он был награжден и премирован Сталинской премией. Это верно! Вот только, как ни странно, самого Маресьева за описанное в книге высочайшее мужество никто не наградил!
Да! Никто после выхода нашумевшей книги Бориса Полевого не мог о Маресьеве не знать, не мог хотя бы не слышать о нём, настолько он стал популярным. И всё же Алексея Маресьева никак не наградили, а того, кто подвигов не совершал, но описал их, наградили с лихвой!
Мне могут сказать, будто я не прав, ведь Маресьев всё же стал Героем Советского Союза!
Да, это так! Он стал Героем, но представили его к этому высокому званию уже потом и за другие подвиги. Представили, когда он, преодолев свою физическую непригодность к управлению самолётом и упрямое сопротивление командиров, не разрешавшим ему летать, стал-таки летать без обеих ног, да еще и сбивать вражеские самолёты. Только за те самолеты и наградили. Практически на общих основаниях, хотя к безногому летчику-истребителю, каким оказался Маресьев, никак нельзя подходить с общими мерками.
Зато Борис Полевой, всего-то описавший первый подвиг Маресьева, да еще с лихими придумками, за которые Маресьеву было стыдно смотреть однополчанам и вообще знакомым людям в глаза (даже фамилию исказил), сделался широко известным.
Неужели только потому Полевой и был увешан орденами? За описание чужих подвигов?
В общем-то, да! А в послевоенные годы он к своим боевым наградам добавил ещё шесть орденов и Золотую звезду Героя Социалистического труда…
Не берусь судить, за что их ему вручали, но не очень-то мне это понятно, если не копать слишком уж глубоко?
И всё же мне хочется знать, за что на Бориса Полевого пролился целый ливень наград и премий? Как-то не очень это соотносится с его видимыми земными делами и успехами. Чтобы столько наград получить, будучи чиновником (после войны он им и стал), нужно было, по крайней мере, в одиночку коммунизм в нашей стране построить!
Он не построил? Возможно, я не совсем беспристрастен?
И всё же, более всего меня удивляет, что его раз от разу награждали именно боевыми орденами! Боевыми! Ну, литературные премии присуждали бы, это мне понятно – были же у него литературные достижения. Даже государственную премию дали! Ладно, это для стимулирования дальнейшей деятельности. Пусть! Но боевые ордена за что? Ими следовало награждать истинных и обязательно воевавших героев, а не героев пера и письменного стола!
Разве я не прав? И разве это не хороший пример для тех, кто усомнился в правомочности моих злых вопросов?
[justify]Возможно, кто-то не знает некоторых формальных тонкостей награждения, поскольку не имел прямого отношения к наградам, но ордена в СССР не раздавали с высокого плеча, кому что достанется или кто больше нравится, а руководствовались (почему-то в основном, правда) статутами, определенными законом. Статуты орденов чётко оговаривали, за что и в каких случаях следует награждать
