Разве я не прав? И разве это не хороший пример для тех, кто усомнился в правомочности моих злых вопросов?
Возможно, кто-то не знает некоторых формальных тонкостей награждения, поскольку не имел прямого отношения к наградам, но ордена в СССР не раздавали с высокого плеча, кому что достанется или кто больше нравится, а руководствовались (почему-то в основном, правда) статутами, определенными законом. Статуты орденов чётко оговаривали, за что и в каких случаях следует награждать каждым из них.
Так, например, орден Красного Знамени, которым Борис Полевой награждён дважды, в СССР являлся очень высокой боевой наградой. Это, между прочим, первый орден, учрежденный Советским правительством. И длительное время он оставался единственным орденом.
Как это ни скучно покажется кому-то, но всё же следует узнать некоторые формальности. Мне же они, не судите строго, были всегда весьма интересны.
Так вот, статут ордена боевого Красного Знамени гласит, что им награждаются не все подряд, но только:
военнослужащие армии и флота, пограничных и внутренних войск, сотрудники органов Комитета государственной безопасности СССР и другие граждане… (КГБ сюда внесли уже после войны; до неё и в ходе неё государственной безопасностью занимался НКВД – Народный комиссариат внутренних дел).
Награждение производится (цитирую документ):
за особо значительные подвиги, совершенные в боевой обстановке с явной опасностью для жизни;
за выдающееся руководство боевыми операциями воинских частей, соединений, объединений и проявленные при этом храбрость и мужество;
за особое мужество и отвагу, проявленные при выполнении специального задания;
за особую отвагу и храбрость, проявленные при обеспечении государственной безопасности страны, неприкосновенности государственной границы СССР в условиях, сопряженных с риском для жизни;
за успешные боевые действия воинских частей, военных кораблей, соединений и объединений, которые, несмотря на упорное сопротивление противника, на потери и другие неблагоприятные условия, одержали победу над противником и нанесли ему крупное поражение либо способствовали успеху наших войск в выполнении крупной боевой операции.
Ну и расскажите мне о подвигах Бориса Полевого, указанных в статуте ордена? В чём заключались его особо значительные подвиги? Где проявлялось особое мужество и отвага? Где складывались условия, сопряженные с риском для жизни? Хоть что-то из его героических дел соответствует статуту ордена?
Ничего этого не было и в помине, а ордена, не простые, а боевые ордена, почему-то налицо! Как же так? Может, он был чересчур уж засекреченным героем? Такие случаи награждения бывали, но вряд ли по характеру своей сугубо несекретной деятельности Борис Полевой к ним причастен. Или я всё напутал?
Если теперь заглянуть в статут ордена Отечественной войны второй степени, их у него тоже два, то там условия награждения еще более конкретные и никак не подпадают под «подвиги» Бориса Полевого.
Этим орденом награждается тот:
кто сбил в воздушном бою, входя в состав экипажа: тяжелобомбардировочной авиации – три самолёта; дальнебомбардировочной авиации – четыре самолёта; ближнебомбардировочной авиации – шесть самолётов; штурмовой авиации – два самолёта; истребительной авиации – два самолёта;
кто совершил, входя в состав экипажа: тяжелобомбардировочной авиации – 15 успешных боевых вылетов; дальнебомбардировочной авиации – 20 успешных боевых вылетов; ближнебомбардировочной авиации – 25 успешных боевых вылетов; штурмовой авиации – 20 успешных боевых вылетов; истребительной авиации – 50 успешных боевых вылетов; дальнеразведывательной авиации – 20 успешных боевых вылетов; ближнеразведывательной авиации – 25 успешных боевых вылетов; корректировочной авиации – 10 успешных боевых вылетов; авиации связи – 50; транспортной авиации – 50 успешных боевых вылетов с посадкой на своей территории и 10 успешных боевых вылетов с посадкой на территории, занятой противником;
кто сумел восстановить, освоить и использовать захваченный трофейный самолёт в боевых условиях;
кто артиллерийским огнём лично уничтожил тяжёлый или средний или два лёгких танка, или в составе орудия – два тяжелых или средних танка или три лёгких танка противника.
Далее я не привожу, но и там всё так же конкретно оговорено. Очень-очень конкретно! Потому вполне обосновано возникает вопрос:
«А где танки и самолеты, уничтоженные Борисом Полевым? Где вылеты, за которые, даже не оговаривая их результаты, экипажи награждали орденами, поскольку сам по себе вылет с последующим возвращением становился подвигом?»
Мне кажется, будто писать романы – это «подвиги» всё-таки несколько иные, нежели реально рисковать жизнью в боях за Родину! Я не имею в виду, что романы Бориса Полевого не воодушевляли фронтовиков на подвиги. Я не имею в виду, что они не были нужны в то время. Работа корреспондента фронтовой газеты тоже была важной и нужной, вот только не понимаю, как она соотносится с конкретным статутом полученных им боевых орденов?
Тем не менее, когда по праздничным дням после войны Борис Полевой выходил «на люди», сверкая множеством боевых орденов, его, надо полагать, именно по ним и принимали за истинного героя! Его считали тем самым, который более других фронтовиков обладал особым мужеством и отвагой, рисковал своей жизнью, совершал боевые вылеты, сбивал самолеты противника, уничтожал его танки и живую силу и при этом остался живым!
Посторонние люди по высоким наградам на его груди считали его истинным героем!
И ведь сильно ошибались! Потому своё уважение, признание и любовь они дарили не тому, кто этого действительно заслужил. И очень обидно за тех, кто действительно честно заслужил и был справедливо награждён высокими наградами. Еще обиднее за тех, кто заслужил, но никаких наград так и не получил!
Мне могут возразить, будто Борис Полевой не сам же себя награждал! Его официально наградили! Большие начальники подписывали наградные документы! Значит, посчитали достойным! И какие у вас к ним претензии?
Пусть всё было именно так! Но разве можно большим начальникам столь небрежно обходиться со статутом орденов? Это всё-таки закон! Закон о правомочности награждения, который грубо нарушался по принципу «хозяин-барин».
Почему бы тогда Бориса Полевого, ещё раз нарушив статут, не наградить орденом Мать-героиня первой степени? А что? Весьма уважаемый орден! И женщины, удостоившиеся награждения им, тоже весьма уважаемы в нашем обществе. Почему бы не наградить им и Бориса Полевого? У нас ведь, как выяснилось, незаконные действия, если они допускаются большими начальниками, считаются вполне законными! Если им захотелось, то всё можно! Или я опять что-то напутал? Тогда ругайте меня!
64
К моему большому недоумению я узнал немало случаев, весьма обидных для соотечественников, когда подлинных героев упорно не награждали раз от разу, несмотря на представления к наградам, самым законным образом обоснованные и оформленные их командирами. Но в то же время кто-то совсем уж легко и, главное, незаслуженно получал боевые награды. Например, тот же Борис Полевой. И не только он. Я уже про Георгия Жукова молчу, но там хоть причина мне ясна – Сталин из негодяя наградами лепил образ героя.
И во мне не угасает подозрение, будто во время войны не только в Генштабе, но и в наградном отделе работали скрытые враги. Более того, судя по многим странным результатам их работы, мне теперь известным, именно так и было. И, кажется мне, у них выработались утонченные методы унижения наиболее заслуженных фронтовиков. И эти методы периодически пускались в ход, ведь гадить в каждом случае было опасно.
Знаю, что мне могут возразить, хотя бы по инерции. Мол, Борис Полевой в этом вопросе был не одинок! Разве мало кого награждали не по статуту?!
Так и я о том же! Очень мне интересно, кто, как и к какой ответственности привлечён за свои злоупотребления с награждениями?
Я и сам могу подсказать ещё «такого же» кавалера многих боевых орденов. Например, Константина Симонова! Он тоже имел много боевых наград, хотя, как и Борис Полевой непосредственно не воевал, а тоже служил на фронте военным корреспондентом от различных редакций.
Но с ним картина вырисовывается всё же принципиально иная. Из всех орденов, полученных Симоновым, а их семь, только орден Красного Знамени получен во время войны. К нему и стоит присмотреться, всё ли сделано по закону.
Если не верите мне, то приглядитесь сами, и вам станет понятно, что награждать Симонова этим орденом всё же было за что! Достаточно узнать его долгий журналистский путь по всем фронтам.
Особенно опасным и героическим тот путь был, на мой взгляд, в самом начале войны, в самом неопределенном, самом тяжелом, самом страшном и непонятном времени, когда всюду царствовала паника, неразбериха, страх, непонимание обстановки и смерть, смерть и смерть. А Симонов в то время под непрерывными бомбардировками, обстрелами и окружениями добросовестно выполнял свою работу, хотя не знал наверняка, а существует ли вообще его редакция после всего того, что случилось на его глазах.
Всё то время он был в самом пекле. Более того, он по своей воле нырял в то пекло, чтобы понять поведение в нем людей, чтобы найти способ им помочь своими репортажами. И ведь помогал! Ох, как помогал. Одно лишь стихотворение «Жди меня» в этом смысле чего стоило!
Однажды в чрезвычайно опасной и неопределенной обстановке окружения незнакомый и от растерянности очень решительный офицер НКВД принял Константина Симонова за шпиона. Ему показалось, будто Симонов странно себя ведёт, собирает какие-то сведения, всех расспрашивает, но доказательств вины или невиновности офицер и не пытался искать! По законам военного времени он имел право и уже собирался расстрелять Симонова на месте, без долгого разбирательства.
Спастись Симонову помог почти невероятный случай, но очень возможный в то тяжёлое время – тогда ведь многие люди погибали внезапно. Погиб от немецкой пули у многих свидетелей на глазах и офицер НКВД, потому Симонов и остался среди живых, а потом сумел разыскать штаб активно воюющей, даже контратакующей немцев дивизии, в которую первоначально и направлялся.
[justify]Симонов стремился в ту дивизию телом и душой, чтобы разобраться и написать в свою газету, почему же наши войска бегут почти по всему фронту, а эта дивизия не только упорно держится на своих позициях, но даже пытается наступать. Оказалось, дело было всего лишь в воле и умении командира дивизии. Он не струсил. Он воевал, как и должен был воевать!
