Боже мой! Никто ведь, кроме нас, так и не узнает, если ему не повезёт, сколько повезло нам, насколько же завораживающим был её голос! Я за всю жизнь ничего подобного больше не встречал!
Теперь каждому должно быть ясно, что курс «Детали машин» мы прослушали, словно он был песнью соловья, не запомнив ничего, кроме сладости усыпляющего пения нашей милой преподавательницы.
Этой сказке со счастливым концом вполне можно удивляться или не верить ей, полагая, будто я всё преувеличил, но наша муза, как оказалось, не только прекрасно нас понимала – женщина всё-таки и мать, – но даже на экзамене никого не огорчила! И это притом, что многие из нас на все вопросы билета могли извлечь из памяти лишь ее дивный голос, который словами передать не могли!
Пожалуй, если при ком-то постороннем я бы во всех деталях и красках вспомнил ту историю, то не только меня, но и весь мой курс, а, возможно, и всё училище, назвали бы, мягко говоря, странным. Ещё бы! Кого угодно удивит, что после пяти лет обучения из всех преподавателей я запомнил лишь одного или даже одну, но и она никого не вдохновила своей наукой, зато возбудила сто тридцать молодых людей на мысленные, но немыслимые подвиги! Причём – всего-то одним своим голосом!
«Ничего себе! По всему выходит, будто весьма замечательное было у вас ракетное училище! Вот только чему вас в нём учили, и чем вы там занимались?! Кажется, совсем уж не ракетами!» – будет вправе спросить меня любой.
Ладно! Сознаюсь, что преувеличил, но самую-самую малость! Кое-что из «Деталей машин» мы на ус всё же намотали. И даже защитили в течение семестра курсовой проект, рассчитав и начертив некий редуктор в сборе и в деталях. Спроектировали его в точном соответствии с индивидуальным заданием, представив технологические чертежи и пояснительную записку.
Мне же по воле случая пришлось выполнить даже два таких проекта. И не потому, что очень уж понравилось или ни до чего иного не было дела. Всё случилось иначе! Вот и расскажу об этом, прежде чем возвращаться к своим преподавателям. Ведь лишним не будет, если вспомнить ещё и о преподавателях твоего вуза, разве нет, Людок?
В те давние дни твой курс ашхабадского политехнического института собирался в указанный ректору совхоз на традиционную уборку хлопка.
В общем, привычное дело в такой хлопковой республике, каким считался советский Туркменистан! Потому ваши преподаватели заранее выдали своим студентам задание на курсовой проект по деталям машин. Так сказать, чтобы было о чём подумать на досуге после трудного дня на хлопковом поле. Но я лишь иронизирую, поскольку и сам когда-то познал, что это за выматывающий труд – ручной сбор хлопка! Особенно, серого хлопка. Уже после первого денечка кому угодно станет не до деталей машин! Особенно будет донимать гудящая поясница и мельтешение белых пятен перед глазами, не прекращающееся даже ночью. Одним словом, то был ужас ужасный, а не работа!
А тебя вдруг осенило, как говорится, на мою голову, находчивая ты моя! Мне-то, по-твоему, делать было нечего! Потому, пока ты собирала белое золото, я должен был сделать твой курсовой. А что? Вполне прекрасная идея для применения приобретенного мною опыта!
Вот я и вкалывал по вечерам, и по выходным, да ещё, как правило, после воскресного кросса, когда и появлялось относительно свободное время. Мои товарищи разбегались кто куда, по знакомым девчонкам, а я – опять за расчёты, за твои чертежи и пояснительную записку! Так по крохам работал месяца два (и своих-то заданий было выше крыши!), но успел-таки к сроку.
Ты же, пользуясь продолжающейся колхозной неразберихой после завершения уборки, прилетела ко мне на три дня.
Боже мой! До курсового ли проекта нам было!? Но в последние часы я всё же постарался тебе кое-что разъяснить. Увы! Всё оказалось бесполезно! Ты меня не слушала, лишь вздыхала и плакала оттого, что время наше уходит и, внимая моим стараниям, иногда хохотала, убеждая, что всё равно ничего не понимаешь и на моих красивых чертежах абсолютно ничего не различаешь!
С этим мне пришлось смириться, но на всякий случай я вооружил тебя, как сам считал, почти универсальным ответом на самые каверзные вопросы преподавателя, перед которым предстояло защищать курсовой проект, ничего в нём не понимая: «Если будет спрашивать, откуда взяла размер этой шестерни, вала или чего-то прочего, отвечай уверенно, что «это принято конструктивно»! Запомнила? Принято конструктивно! Не всё же в конструкторской практике поддается расчёту, есть еще и чутьё проектировщика! Есть, в конце концов, его талант почувствовать механизм своим нутром! Ясно?»
– Ничегошеньки не ясно! – хохотала ты, целуя меня.
Я понимал тебя. Ты считала, будто имея готовый проект, как-то его всё равно защитишь. Но я понимал и то, что это совсем не просто, почти всё зависит от дотошности преподавателя, однако усилить твоё внимание в этом направлении у меня по понятным причинам не получилось.
И всё же по возращению в Ашхабад готовый курсовой был в твоих руках. Быть-то был! Но ты по-прежнему не понимала в нём буквально ничего, хотя выполняла его якобы собственноручно. Понятное дело, твоё самоощущение от этого оказалось отвратительным!
Кроме того, и честно говоря, кое-что я всё же не успел доделать – не обвёл все линии на чертежах, которые назывались основными и имели большую толщину, нежели размерные. Каюсь, всё же не успел! Для человека, знакомого с техническими чертежами, доделать это было не столь уж сложной задачей, всего-то работы на час, но только не для тебя, не для химика.
Потом ты мне со смехом рассказала, как смотрела на листы ватмана и ничего-ничего не понимала! Для тебя, вечной отличницы, это было необычно унизительное состояние. И с ним предстояло что-то делать. Тогда ты обратилась к знакомому преподавателю, жившему по соседству в вашем же общежитии. К нему – только потому, что он сам еще недавно был студентом, то есть, почти свой, еще не зазнавшийся!
Он во всём, конечно, разобрался быстро. И пока сам жирно обводил основные линии, всё поглядывал на тебя и посмеивался, мол, почему же твой ухажёр свою работу не доделал? Неужели так сильно поссорились? Ты же молчала и всё терпела – лишь бы доделал. Лишь бы доделал и не надумал приставать! Но всё получилось на славу!
Весть о том, что у тебя уже готов курсовой проект, хотя никто из твоих подруг за него еще не брался (не в совхозной же палатке его делать!), вызвала жгучую зависть твоих химиков-технологов. Не их ведь профиль, чтобы в подшипниках да в шпонках разбираться! Потому почти все срочно передрали твой проект (чертежи перекололи!), выстроившись в очередь, ни во что, не вникая, даже не заглянув в собственные задания. В них поначалу ничего и не понимали!
Но очень скоро наступило разочарование. Выяснилось, что драли-то твои подруги совсем не то, что требовалось им самим. Кому-то предстояло разработать проект червячного редуктора, кому-то зубчатого одноступенчатого или клиноременной передачи… В общем, не угадали!
В итоге, разумеется, крайним оказался я, поскольку не выполнил все возможные варианты! Что и было мне передано через тебя от всех твоих сокурсниц в истинно оригинальных выражениях. Я их помню, но вас знакомить не стану.
Когда ты самой первой явилась на защиту проекта задолго до назначенного срока, преподаватель был искренне удивлён:
– Неужели после хлопковой кампании с нашими химиками что-то приключилось? Или как? Лично я впервые вижу проект, выполненный студентом-химиком грамотно и в срок! Да еще и не студентом, а студенткой! Раньше никому бы и не поверил, что такое возможно! Ну, хорошо! Давайте поговорим по существу! – предложил преподаватель, листая пояснительную записку и разглядывая опытным глазом сборочный чертёж и чертежи деталей твоего редуктора.
– Давайте поговорим по существу! – решительно согласилась ты.
– Для начала скажите мне, какие исходные данные понадобились для расчёта вашего редуктора?
– Так ведь, те самые, которые вы и указали в задании! – уверенно выпалила ты.
– Замечательный ответ! – одобрил преподаватель. – И всё же прошу уточнить!
Тебе казалось, будто ты в этом задании на курсовой проект только и разобралась, потому чётко ответила:
– Мощность редуктора и его передаточное отношение!
– Истину глаголете! Обычно ваши химики отвечают мне – «разные»! – ухмыльнулся преподаватель. – Видимо, на вашем факультете что-то странное всё же происходит! Не подскажите, что именно? А впрочем, какое у вас передаточное отношение?
– Это не у меня! Это у редуктора! – стала отбиваться ты.
Преподаватель искренне рассмеялся:
– Пусть будет так! А откуда вам известно, что диаметр ведущего вала 86 миллиметров, как показано на чертеже?
– Это принято конструктивно! – не замедлила ответить ты.
– Ах, вот как! – усмехнулся преподаватель, поглядывая на тебя еще более иронично. – А в пояснительной записке, вот же, поглядите сами, вы приводите вполне нормальный расчёт вала, руководствуясь условиями прочности! Так? А потом по ГОСТ выбираете ближайший подходящий размер из нормального ряда диаметров!
– Конечно, из нормального! – подтвердила ты.
– Вот и хорошо, что из нормального! Теперь всё понятно! – согласился преподаватель. – И всё же я пребываю в затруднительном положении. Проект тянет на «отлично», а ваши знания – едва ли на «удовлетворительно». Что же вам поставить?
– Конечно, «отлично»! – сразу согласилась ты. – Ведь в зачетную ведомость ставится только оценка за курсовой проект, а мои знания никого не интересуют!
– Вы даже эту тонкость уловили?! Замечательно! Значит, пятёрку в ведомость и в зачётку, а тройку будем всю жизнь держать в уме?!
– Конечно! – уже обрадовалась ты, что всё так хорошо получилось.
Но преподаватель решил иначе:
– А как же нам быть со справедливостью? – он тянул паузу, постукивая прекрасно оточенным карандашом по своему столу. – Всё же я вам поставлю среднюю оценку – «хорошо»!
– Согласна, хотя усреднённой справедливости тоже не бывает! – уже без прежней радости согласилась ты.
Но на том история с курсовым проектом для тебя закончилась. Почти закончилась!
Через три месяца после сдачи сессии в твоей зачетной книжке стояли все пятёрки, кроме четвёрки за тот самый курсовой проект по деталям машин. В той ситуации староста студенческой группы Милка Александрова насела – иди, и срочно пересдавай! Будешь повышенную стипендию получать! Не хочешь, что ли? Какие-то там детали машин тебе всю обедню испортят, а ты ещё и сомневаешься?!
– Как я пойду? Кто мне поставит? Не пойду! Позору не оберёшься! – сопротивлялась ты, всегда зарабатывавшая свои пятерки собственными знаниями и умениями.
[justify]– Нет, пойдешь! Я сама тебя сейчас в
