Разве в ущерб себе они откажутся выполнять самые дикие и самые преступные приказы своего начальника? Неужели вы сомневаетесь? Напрасно!
А разве давно в среде нашего народа пытали утюгами и закатывали в асфальт? Ведь не останавливались же в своих бандитских интересах те, якобы «советские» люди, перед дикими пытками! А уж теперь, когда моральные тормоза совсем сдали, тем более не остановятся.
Между прочим, во время войны таких деятелей хотя бы пособниками фашистов называли! Называли изменниками! А теперь мы тех, у кого руки в крови или при случае запросто окажутся в крови, только бы им без работы не остаться, сами и оправдываем. Разве не так? Неужели потому, что на их месте поступили бы также?
А сами себя они совсем уж легко оправдают. Всегда и во всём!
Мы же смотрим на фактических моральных уродов, как на равных себе, терпим их. Очень боимся их таковыми признать! «Это так не вежливо! Это так не культурно!» Потому далеко ли сами от них ушли?
И всё же! Что же стало с общественной моралью? Или всё по-прежнему хорошо?
Поглядите, сколько людей бредёт вдоль шоссейных дорог, но ни одна машина не остановится, ни одна не подвезёт пешехода! Разве это не показательно? Разве в советское время такое наблюдалось? Разве люди были такими же, как сегодня? Нет, конечно!
Выходит, всё же изменили нам сознание, изменили мораль, изменили принципы, изменили поведение! Ещё как изменили! Прямо-таки, на противоположные!
И что же теперь из нас получилось? Всё хорошо?
Да ничего хорошего! Оболваненные соотечественники не в состоянии понять, как они оказались рабами даже без наручников? Но такое уж оно – современное финансовое и цифровое рабство! Ведь деньги и природные богатства всё равно рекой утекают из страны в метрополию, даже если население современной колонии не заковано в кандалы! Формально не заковано, а по сути – даже крепче, нежели прежде!
Выходит, люди по собственному неразумению и пассивности, но под воздействием извне, быстро теряют свою страну, по праву принадлежавшую ещё их давним предкам!
Люди теряют себя и не сознают этого.
Что будет с ними дальше?
Что будет с нами со всеми? Ведь страна оказалась в самой большой беде, а на тонущем корабле опять одни лишь праздники, парады да шоу, угодные нашим врагам!
83
Я взглянул в овальное окошко. Наш самолёт напрягал всю свою мощь, стремясь обогнать облака-подушки, одно за другим стелющиеся под нас.
Пассажиры вокруг, даже малые дети, давно притихли, окунувшись в дремоту, а я продолжал вспоминать и, насколько возможно, размышлять. Что же поделаешь?! Любимое занятие! Но оно не терпит суеты, которая в обычной жизни душит меня везде и всюду, лишая творческого покоя. Редко удаётся вот так, как теперь, повспоминать, подумать о том, что не давит на психику своей необходимостью, срочностью и неотложностью.
Казалось бы, под монотонный гул моторов в памяти должны прокручиваться именно три последних казанских дня, насыщенных скорбью, но вспоминается совсем другое, – всё давнее и обычно не вспоминаемое.
Но оно всё отступит на третий план и забудется, когда по прибытию начнутся обычные дорожные заботы и хлопоты. Ох уж этот Домодедово! Сразу придется мчаться на регистрацию своего транзита, а это и непременная очередь, и ненужные волнения. Потом ещё сдавать вещи в камеру хранения, которая упрятана в подвал, выбирать место для приемлемого обеда, и так далее.
– Мчаться, говоришь? Это мне-то мчаться? Как вы себе это представляете, Александр Иванович? – посмеялся я над собой. – Хорошо, хоть нет нужды заезжать в саму Москву. Давно не приемлю ее бессмысленно утомляющую нерациональность. Те же, например, баснословно раздутые масштабы застройки, затрудняющие жизнь. И снобизм москвичей, ничем объективно не подкреплённый!
Как-то мне под руку попала интересная статистика. Из нее следовало, что почти все по-настоящему выдающиеся ученые (не прославленные, а плодотворные!), проживающие в Москве, приехали в нее с периферии, где родились, где учились, где стали собой. Разве не странно? А почему же огромная Москва со своими многочисленными и якобы лучшими вузами, такая хорошая, такая пригожая, почти никого из числа выдающихся не породила? Выходит, что многие миллионы ее жителей живут впустую, живут не плодотворно, а для себя, не ради своей страны! Это ли не паразиты? Выходит, что и Москва такая же, как ее население, живёт ради себя, гордится собой, а страна ей не интересна! Вот вам и весь разговор о том, кто чего стоит!
Но москвичи ведут себя так, словно московская прописка является их личной и выдающейся заслугой! Будто все этой прописке завидуют! Будто москвичи во всём выше всех остальных!
С чего бы это? Лично я никогда так не считал, поскольку не видел для этого даже малейших оснований. Мне и Москва-то без надобности. И ведь нисколько не лукавлю – меня в нее приглашали! Даже тянули и после академии, и после адъюнктуры, да сам не согласился стать рабом. В общем, не соблазнился!
Большинству этого не понять или даже не поверить, но мне всегда хотелось жить в маленьком чистеньком красивом городке. Чтобы всё было рядом, а главное, чтобы рядом оказалась среднерусская природа, какой-то лесок, поля, речка, то есть всё, вызывающее у меня душевную радость в любое время года. И чтобы всё это было бы действительно рядом, без потери времени на утомительный транспорт и изматывающую дорогу!
Но таких городков в своём прошлом я не нашёл. Может, и были они где-то у нас, такие сказочные города, да только я реализацию своей мечты обнаружил лишь в Германии. Значит, есть всё же места, созданные по потребностям людей, но и они не для меня! В чужой стране я никогда жить не стремился, да и не смог бы! Пусть там всё хорошо, но ведь я там – совсем уж инородное тело. Почти как в чужой постели – вроде бы тепло и мягко, а ведь не у себя дома! Как-то незаслуженно это, незаконно, не по моей душе!
Кстати, хорошая мысль возникла! Кажется, до меня никто ее и не высказывал. Неужели, в самом деле, никто не замечал? Надо бы запатентовать!
Так вот, все обычно ругают свою старость. Старость у них, видите ли, не радость! И почти всех до глубины души потрясает выход на пенсию, как нырок в неизвестность, как конец долго налаживаемой жизни.
Но никто будто не замечает того, что сразу обнаружил я. Пенсия даёт совершенно удивительную возможность, о которой хоть когда-нибудь мечтал каждый! Она даёт возможность выбирать своё окружение! Даёт возможность фильтровать людей, оставаясь только с теми, кого уважаешь, кого любишь.
Я-то сразу кое-кого устранил из своей жизни. Они для меня перестали существовать. Не вижу, не помню и знать не хочу! И сразу жить стало спокойнее и приятнее.
Мы-то всю свою сознательную жизнь такой возможности не имели. Ведь всю жизнь была работа. У меня поначалу была военная служба! А товарищей в армии не выбирают, они сами собой в твоей жизни появляются, какие по штату положены! Тем более, если они твои подчиненные или, еще хуже, если начальники! Кое-кого, как бы плохо к ним в душе не относился, всегда приходилось терпеть, молчать, приспосабливаться, учитывать, надеяться! Приходилось с кем угодно работать рука об руку на общее правое дело, что бы о них не думал, что бы о них не знал, как не были они неприятны!
И вот свершилось! Я стал хозяином своей жизни! Отшил всех, кого не уважал! Приблизил всех, кому всегда рад! И наступила для меня не обыденная жизнь военного пенсионера, а подлинный рай на земле! Да еще без бессмысленных ритуальных построений по понедельникам! Без бессонных ночей и ночных учебных тревог! Без изматывающих нарядов и ночных занятий по расписанию! Без всяческой принудиловки и обязаловки! В общем, лепота настала, да и только! И всё это устроила мне она – моя дорогая пенсия! Очень хорошая, хотя и маленькая!
Я снова возвращаюсь к вечному русскому вопросу, ну почему у нас всегда так или почему всегда всё не так? Почему огромные средства идут именно на Москву? Нам-то всем, народу нашему, это зачем? Почему терпим такую несправедливость? Почему свыклись с тем, что любой сантехник Иванов в Москве зарабатывает в раз десять больше, нежели точно такой же сантехник Иванов вне столицы? Почему она вообще вползла в каждую жизнь и оказалась вдруг самым важным городом страны? С чего ей дано такое право и ничем не заслуженный почет?
Или почему о Москве столько песен, романов и кинофильмов, будто народ и впрямь жить без нее не может? Ведь это же чушь полная! Такая же чушь, как и всенародная любовь к Москве. Вряд ли она была бы так уж нужна нам, если бы не оказалась крупнейшим воздушно-железнодорожным узлом, который трудно обогнуть стороной. И если бы не оказалась по своей сути огромным торговым центром, снабжаемым значительно лучше, нежели любой магазин далече. По мне бы и не видеть ее вовсе, не то что бы стремиться туда!
Да и чем Москва, если не лукавить, может так уж особенно гордиться? В советское время она хоть на страну действительно работала, производила, обеспечивала её самой различной продукцией. Для этого и заводы были, и фабрики. Москва тогда, надо признать это, вносила немалый вклад в общее дело!
Сразу вспоминаются два ее автомобильных завода. Это в одном-то городе! Первый, имени Лихачёва (последнее название), производил, в основном, грузовики ЗиЛ, а второй, имени Ленинского комсомола (АЗЛК), выпускал всем известные «Москвичи».
А ещё работали огромные авиационные заводы! Сколько их было в Москве? Два? Три? Четыре? Они строили различные пассажирские, грузовые, транспортные и военные самолеты под флагами КБ Туполева, Илюшина, Микояна и Сухого, вертолеты Миля. А НПО «Молния» на весь мир прославило себя многоразовым космическим кораблём «Буран».
Славились, между прочим, и московские телевизоры «Рубин», и часы «Полёт». Те самые, которые казались удивительно плоскими, толщиной с копейку! Пожалуй, всем известен и гигант чёрной металлургии «Серп и Молот». Понятное дело, промышленному городу требовалось много стали. А кто не радовался шоколадно-вафельным тортам и конфетам фабрик «Красный октябрь», «Бабаевкая» и «Рот фронт»? И шоколад ведь был настоящим! Как удивляет это сегодня! А станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе! Это же – махина! А завод авиационной промышленности с весёленьким названием «Вперёд»!
Да разве перечислишь всё, что работало когда-то в Москве?
А что сегодня осталось от ее былого рабочего духа?
[justify]А сегодня я слышу лишь победные рапорты о том, как всё прогрессирует и развивается. Слышу, как стало всё прекрасно, как много делается для россиянцев, а отечественной продукции
