Какой тогда был год, у меня вдруг выветрилось. Либо 1968, то есть окончание первого курса, то ли следующий, когда мы учились уже на втором.
Занятие было полевым, то есть проводилось на местности. Погода выдалась приятной во всех отношениях. Пригревало солнышко, а караваны белых облаков не предвещали скорого дождя.
К 16 часам наш взвод вывезли далеко за город, машина вернулась в училище, а мы остались с преподавателем. Красота в тех местах – прямо как в сказках о былинных богатырях и сонной древней Руси. Вокруг Казани вообще места, большей частью, очень живописные. Поля, леса, холмы, речушки или сухие овраги… У любого фотографа на такие пейзажи руки чешутся. По себе знаю!
Для начала мы расположились на господствующей высотке по соседству с треугольной пирамидкой, именуемой тригонометрическим пунктом. Его точные координаты и дирекционные углы направлений на другие тригонометрические пункты мы узнали из специального справочника.
После обычного давления на нас большого и шумного города тамошний простор казался нам космическим! Видимость – на десятки км, пожалуй! В любую сторону! Хотя всё и покрыто сизой дымкой, снижающей резкость и контрастность изображения, особенно если глядеть через мощные объективы геодезических приборов. Просторы редкие. Прямо-таки, океанские! Воля, воздух, пространство!
Местность вокруг очень живая. Причудливо холмистая, зеленая, приятная глазу! Где-то далеко темнело пятнышко леса, где-то блестела речушка, пробираясь по дну виляющего змейкой овражка! Словно ориентиры, специально расставленные для нас, то тут, то там находились одинокие берёзки. Или дубы с широкополыми шляпами мощных ветвей и густой листвы. Куда ни глянь, всюду заплатками раскиданы поля под озимыми, огромные или поменьше, правильной формы или угловатые! Некоторые растянулись параллельно дороге светло-зелеными полосками, другие побежали от нее вкось и вкривь, меняя под солнцем оттенки своей зелени!
Крохотная деревенька вдали, составленная из игрушечных домиков, вытянулась вдоль чрезмерно широкой и прямой улицы, безжалостно изрытой тракторами в недавнее распутье.
Хуторки в один-два домика, оторвавшиеся от суетливого мира людей, и чёрно-белые коровы, прилично удалившиеся от домиков, сами собой приковывали внимание.
Небо над этим простором и красотой сияло крупными голубыми кусками! А далеко на востоке пятном неясного размера завалился за горизонт кажущийся чёрным лес. В той стороне осталась и наша шумная Казань, укрывшаяся целиком за петляющим холмом бесконечной протяжённости.
От столь простой, но редко видимой картины, мы замерли, стоя в невзрачных полевых цветочках, которые неумышленно топтали сапогами. Мы молча любовались прямо-таки сказочным ландшафтом, и тянули время, не торопясь приступать к занятию. Кому хотелось, тот спокойно покуривал. И всем нам тайно мечталось, чтобы именно здесь, где так хорошо всё сложилось, нас оставили бы в блаженном покое.
Увы! Этому не суждено было сбыться!
Теорию буссольных ходов мы познали заранее, еще в классе. Теперь предстояло научиться прокладывать эти самые ходы на местности.
Вообще-то, буссольный ход – это всего лишь ломанная линия на местности или ее абрис, то есть точная схема на бумаге. Ход всегда начинается с точки, координаты которой известны, а завершается в точке, координаты которой требуется узнать.
Трудности хода связаны обычно с тем, что конечная точка находится на большом удалении или не видна из-за препятствий. В таком случае обычная тригонометрия, когда можно приборами измерить все углы и расстояния, уже не в состоянии помочь. Потому приближаться к конечной точке приходится постепенно, в несколько этапов (заходить «из-за угла»), производя типовые измерения и вычисления во всех узловых точках хода до той поры, пока конечная точка не окажется в пределах видимости.
Полковник Пущай ещё в начале семестра напугал нас своим чрезвычайно строгим видом, но скоро выяснилось, что он человек добрейшей души. Вот и теперь позволил вволю налюбоваться местностью, прежде чем предложил заместителю командира взвода Генке Панкратову построить взвод в две шеренги для начала занятия и постановки задачи.
Задача оказалась предварительной. Требовалось проверить и приготовить всё, что понадобится в ходе работы, поскольку скоро мы начнём действовать.
Взвод поделился на десять групп по три человека в каждой. Группам досталось по одной перископической артиллерийской буссоли ПАБ-2А в комплекте с полосатой двухметровой рейкой к ней. Рейка нужна для дистанционного измерения расстояний буссолью. Кроме того, у каждого курсанта имелась своя полевая сумка, а в ней топографическая карта этой местности крупного масштаба, конспекты, бланки, карандаши, резинки, курвиметр, компас, командирская линейка, циркуль-измеритель и тяжелая стальная пластина с гравировкой, называемая хордоугломером. Разумеется, все мы постоянно таскали на себе и давно опостылевший противогаз! Шинели в скатках сложили в сторонке, рядом с ненужным пока имуществом. Хорошо, хоть автоматы на то занятие мы с собой не взяли.
Читателю, которому не довелось самому прокладывать буссольные ходы, возможно, будет интересно узнать, что буссоль – это оптический прибор. В общем-то, сравнительно простой прибор, не обеспечивающий достаточно высокую точность работы. Применяется буссоль, главным образом, для измерения магнитных азимутов и дирекционных углов на местности.
В сборе буссоль тяжеловата. Полный комплект весит 15 кг, но чаще используется только «голенькая» буссоль, закрепленная на складной металлической треноге. Такой вариант, конечно же, легче – около 6 кг.
Когда Генка доложил о нашей готовности к работе, то для разминки и притирки в группах полковник Пущай предложил нам достаточно простую задачу. Потому буссольный ход у всех групп предполагался коротким и всего с одной узловой точкой, то есть в два шага.
Преподаватель запустил свой секундомер, и время для выполнения задачи пошло.
Все заторопились, выполняя заранее распределенные между собой обязанности. В каждой группе один человек работал с буссолью, другой бегал с вехой и дальномерной рейкой, выставляя и веху и рейку в промежуточных точках, а третий записывал показания и производил расчёты.
Вот тут-то и выяснилось, что гладким буссольный ход казался лишь на бумаге, а на местности возникла неразбериха и несогласованность в каждой из групп. Докричаться до своего товарища, державшего рейку вертикально на удалении в триста-четыреста метров от буссоли очень трудно, только горло порвешь, но другой-то связи нет. А товарищ-то, словно специально отворачивается или рейку держит с неправильным наклоном. Ему-то самому это не заметно! Или ещё что-то не так. А как изменить, если ветер сдувает крик – ничего не слышно!
Работать постоянно мешали другие группы. Делая свою работу, они заслоняли нужную веху, тоже безуспешно кричали, тоже суетились, тоже нервничали, но отсутствие устойчивой связи и внушительные расстояния эмоциями никак не компенсировались. К тому же все наши неприятности усиливались десятикратно, ровно по количеству групп.
Показания с буссоли снимались в делениях угломера, непривычных для ракетчиков. Они достались нам вместе с буссолью от артиллеристов, у которых все отсчёты производятся в делениях угломера. Для них привычно, что в одном большом делении угломера – шесть градусов. В одном малом делении – 3,6 минуты! Но это же не десятичная система, столь удобная для расчетов! И даже не более привычная ракетчикам – градусная. В общем, голова кругом пойдёт, пока что-то сообразишь!
Известно, что в окружности 360 градусов! В прямом угле таких градусов девяносто! А сколько это, если в делениях угломера? Мозги сломать можно! Прямой угол в делениях угломера – пятнадцать ноль-ноль!
В общем, наша работа с буссолью очень напоминала трудные переговоры с иностранцами на их языке, который нам почти не знаком! Да и в каждой точке хода буссоль приходилось устанавливать заново.
Как устанавливать?
А так! Сначала нужно сложить буссоль, потом перенести ее в следующую точку, вбить в неё колышек, нанести на его макушку перекрестие, над которым и расставить веху строго по вертикали, утопив металлические заостренные ножки треноги в грунт. Потом с помощью шарового уровня добиться горизонта самой буссоли и совмещения стрелки компаса с магнитным меридианом. И только после того наводить буссоль на удаленную веху для измерения нужных углов.
Без радиосвязи управление действиями каждой группы осуществлялось либо криком, либо жестами, о которых мы заранее, не имея опыта, не договорились. В общем, всё делалось, как придётся, а не как следовало!
По измеренным углам и расстоянию между соседними точками производились тригонометрические вычисления. Это позволяло последовательно находить координаты узловых точек, одна за другой, а потом и конечной. Все отсчёты заносились в специальные бланки. В них же производились вычисления.
Бланки слегка облегчали нам работу, позволяя соблюдать нужную последовательность действий без особых размышлений, но все вычисления, несмотря на громоздкость чисел, приходилось выполнять карандашом на бумаге. Увы! В те годы у нас не было даже простейших электронных калькуляторов.
Теперь мне кажется, будто моя идея слишком глубоко погрузить читателя в подробности той работы оказалась неудачной, поскольку суть моих воспоминаний отнюдь не о самом буссольном ходе, а лишь о полковнике Пущай и о наших с ним приключениях. Можно сказать, о наших мытарствах! Но пусть не пропадут без пользы и мои труды!
Постепенно все группы перетекли к последней точке, где торопливо заканчивали окончательные вычисления.
Полковник Пущай по очереди проверил результаты работы каждой из групп, не оглашая оценки, лишь записывая всё в свой блокнот. Потом построил взвод и объявил, что время нашей работы в расчёт он пока не принимал, поскольку оно «ни в какие ворота!» А для оценки точности объявил нам правильные координаты конечной точки и попросил каждую группу самостоятельно вычислить погрешности своей работы по обеим осям, что для себя он уже сделал. Если погрешности превышают два метра, то оценка «неуд». А потом добавил, что по его сведениям ни одна группа с задачей не справилась.
Мы приуныли. Мы ведь так старались.
«Ладно! – подвёл итоги полковник Пущай. – Не всё потеряно! Попробуем еще раз! Старшие групп для получения новой задачи – ко мне! Начало работы – по моей команде! Вопросы?»
[justify]Они у нас ещё не созрели. Пока возникло лишь
